Самый сильный из человеческих инстинктов — инстинкт продолжения рода и материнства — начал терять свою силу. Недавно в Мышкине прошел фестиваль традиционной культуры «Семейный круг». Запомнилось, как чествовали директора местного детского дома Татьяну Ткаченко.
Она поднялась на сцену дома культуры со своими маленькими воспитанниками. Эту большую, разномастную семью встретили аплодисментами. И в такую счастливую минуту подумалось: а ведь почти все эти дети — сироты при живых родителях.
Само это понятие появилось не так давно. Матери стали отказываться от детей, дети — от родителей.
Распутные, гулящие женщины в городе Мышкине были всегда. Но они чаще или не имели потомства, или все-таки худо-бедно его воспитывали. А в минувшие десять-пятнадцать лет судебные дела, связанные с решением родительских прав, уже не диво. Так и появляются сироты при живых родителях.
И жилье неплохое порой у таких матерей было. Правда, постепенно превратилось оно в кошмарную берлогу. В одной многоэтажке дверь в веселую квартиру никогда не закрывалась, входи любой. Хозяйки дома нет, она отлучилась собирать у ларьков стеклотару. За это время в жилье можно внимательно осмотреть всю обстановку, хотя обстановки никакой в настоящем смысле слова и нет. Батареи отопления срезаны. Благо на улице райская пора — лето. Краны все, какие можно, тоже свинчены и проданы, как и все раковины, и ванна. Остался из сантехники лишь один унитаз. На нем положена доска, а на доске электроплитка с кастрюлей. Похоже, он служит сразу для двух потребностей: и готовить пищу, и очищать от остатков ее кишечник. Стол, стулья и прочая мебель в комнате тоже отсутствуют. Стены голые, только посреди пола в большой комнате стоит обгорелый, ободранный диван.
Пока мы все это разглядывали, дверь заскрипела, появилась хозяйка. Ей лет около сорока, хотя на вид можно дать и все пятьдесят. Маленькая, бесцветная, с нездоровым, испитым лицом и короткими, нечесаными волосами. Нашему присутствию в квартире она ничуть не удивилась.
«У меня гости, — ухмыльнулась. — А я вот стекло собираю». Она, бессвязно балагуря с похмелья, принялась рассказывать, как года два назад кто-то из друзей угостил ее. В общем, здесь стояли две бутылки водки. Пили без закуски. Одну она недопила, закурила, уснула. Вдруг откуда-то пошел дым. Полная комната дыма. И пришлось, чтобы спастись, прыгать в окно. Хорошо, что этаж первый! Балагурила она и немножко даже рисовалась перед нами. Но лицо ее переменилось и затревожилось, когда она узнала, что здесь корреспондент. Она попросила не упоминать в печати ее фамилию. Потому что где-то у нее подрастают дети. «Каково им знать, что у них такая мать?» — сказала она. Вот единственный признак материнства, сохранившийся у этой женщины.
Биография ее типична: все началось с пьянки да гулянки. Был в этой биографии помимо всего прочего и такой эпизод, как заболевание сифилисом. Хотя и при таких обстоятельствах не все дамы выбрасываются на обочины жизни. А то и счастливо выходят с них на широкую дорогу снова. У прыгуньи же с горящего дивана такого счастливого поворота в судьбе не совершилось.
Но и в самых ужасных условиях тянется душа человеческая к лучшему, к тому, что повыше окружающей тебя убогости. В этом мы убедились, познакомившись с другом героини нашего очерка. У нее — голые стены, у него в жилье — множество разных вещей. Даже чересчур много, почти музей советского быта малого города 70 — 90-х годов минувшего века. Все эти вещи хозяин лет за десять собрал на свалке. Обставил квартиру выброшенной мебелью времен Брежнева. У него два телевизора той же эпохи, правда, ни один не работает. Есть радиола под серой, когда-то белевшей кружевами салфеткой. Желтые ботинки, домашние тапочки, зимняя белая лохматая шапка. Целый шкаф одежды — все с той же свалки. Кроме того, по стенкам на затейливых полочках расставлено и привешено много разных безделушек с красными звездочками или другими символами СССР.
Хозяину за сорок, он никогда не имел семьи. Норовом спокойный. Сильно пьющим его назвать нельзя. Не поставишь в ряд тех лишних, заугольных людей, которых в глухих деревеньках собутыльники кладут в гроб в одном резиновом сапоге — второй спьяну потерян. Этот человек какой-то не от мира сего, бессчастный. Стремление обрести уютный на свой манер угол и вылилось у него в такое собирательство осколков дореформенного быта. Батарей парового отопления у него, конечно, нет. Каморка старенькая, еще в дореволюционном деревянном доме. Печка занимает почти половину помещения, в нем тепло. Хозяин закончил профтех-училище, где получил разные трудовые навыки. Но биография тоже подкачала. Попал в начале девяностых за небольшую кражу в тюрьму. А когда вернулся домой, никакой работы, кроме временной, найти не смог. Теперь то у магазинов снег отгребает, то кому-нибудь роет траншею для газовой трубы.
Вот в такой закопченной, тусклой, но до отказа заполненной разными вещами каморке и полюбила бывать прыгунья с горящего дивана. Видимо, тяга хоть к какой-то бытовой красоте и уюту берет в женщине свое. Все эти вещи напоминают ей, что и она в свое время могла бы стать хозяйкой такого, пусть скромного, но теплого гнездышка. Ведь ненужных вещей в доме не бывает — все они память о каком-либо семейном событии. Разве хорошие мысли придут в голову, если закусываешь со столика, устроенного в санузле? А тут, у друга, быт плотен донельзя: и стол есть, и комод, и шифоньер.
Но, увы, свидания в такой необычным способом созданной домашней обстановке сводились обычно к разговору, где и как добыть выпивку. Причем застрельщицей выступала женская сторона. Она же разузнавала для друга и адреса, где можно заполучить шабашку, чтобы потом пропить заработок. Иногда они и работали вместе. А потом все чаще нашу маленькую прыгунью можно было встретить сидящей прямо на земле, в пьяном забытьи. Так коротала она время, привалившись к стене ларька. То сидела на канализационном люке на улице Газовиков, низко опустив голову в серых востряках слипшихся волос. Мимо шли люди. Она ничего не видела, ничего не слышала. Бывший друг ее, профессионал лопаты, потерял к ней интерес. А не так давно ее оформили в интернат для престарелых и инвалидов, где уже доживает свой век немало женщин с похожей биографией.
