В Ярославском художественном музее работает выставка деревянных скульптур Игоря Голякова.
ИГОРЬ Голяков — художник скромный, непубличный, так что известно о нем немного. По специальности он регулировщик радиоаппаратуры. Долго искал себя, пока не пришел в столярку. С тех пор, с 1993 года, в рабочее время делает эксклюзивную мебель, а в свободное занимается резьбой по дереву.
Чем подкупают творения Игоря Голякова, так это философской простотой. Никаких тебе муз, сирен и наяд.

В Ярославском художественном музее работает выставка деревянных скульптур Игоря Голякова.

ИГОРЬ Голяков — художник скромный, непубличный, так что известно о нем немного. По специальности он регулировщик радиоаппаратуры. Долго искал себя, пока не пришел в столярку. С тех пор, с 1993 года, в рабочее время делает эксклюзивную мебель, а в свободное занимается резьбой по дереву.

Чем подкупают творения Игоря Голякова, так это философской простотой. Никаких тебе муз, сирен и наяд. Все, как говорил поэт, весомо, грубо, зримо. Как выточенные из дерева и покрытые лаком старомодные башмаки, перчатки и зонтик в инсталляции «Я дома». Даже вблизи вещи выглядят как настоящие.

А вечные сюжеты из жизни обычного двора! Едва волочит ноги старушка с двумя безразмерными  авоськами — «И еще успеть за внуком». «Дворник Степанов» с крылышками, очевидно, навеян лирическим опусом дуэта «Иваси», а суперэротичные «Грязные танцы» — культовой американской мелодрамой 80-х. В «Уставших символах» легко признать знаменитую скульптуру Веры Мухиной «Рабочий и колхозница». От употевших тружеников разит таким пессимизмом, что сразу вспоминается хулиганское «хочешь — жни, а хочешь — куй — все равно получишь…». Другое дело — гастарбайтер с тележкой. Поза этого джентльмена из Душанбе выражает явную готовность к труду. Кажется, что он врос в землю, как вековой саксаул.