В последние 2 — 3 года  Ярославль превратился в лесоповал. В центре города уцелевшие деревья уже можно по пальцам пересчитать. Поскольку свободной площади для точечной застройки практически не осталось, лесоповальный бум медленно, но верно стал перетекать на окраины.
ЗАВОЛЖСКИЙ район по праву считается самым экологически чистым. Он едва ли не всеми своими боками упирается в лесонасаждения. Деревья заходят здесь и непосредственно в жилые массивы.

В последние 2 — 3 года  Ярославль превратился в лесоповал. В центре города уцелевшие деревья уже можно по пальцам пересчитать. Поскольку свободной площади для точечной застройки практически не осталось, лесоповальный бум медленно, но верно стал перетекать на окраины.

ЗАВОЛЖСКИЙ район по праву считается самым экологически чистым. Он едва ли не всеми своими боками упирается в лесонасаждения. Деревья заходят здесь и непосредственно в жилые массивы. Такой березовый островок до недавних пор радовал и жителей 5-го Паркового проезда, где рассыпаны дома частного сектора. Правда, топор дровосека здесь еще не застучал, но жители уже получили угрожающее распоряжение первого заместителя директора департамента городского хозяйства, в котором черным по белому написано, что в ближайшее время здесь будут срублены три березы. Обозначена и причина уничтожения деревьев — одна береза уличена в гнили ствола, вторая — в комлевой гнили, а третья — в усыхании.

По опыту знаю, что стоит только кому-то захотеть срубить дерево, как тут же появляется и причина. Без причины нельзя. Вырубка деревьев без причины карается законом. Это человек может воспротивиться, если его уличат в чем-то, в чем он не виноват, а дерево не может обжаловать свой приговор в областном суде. Выехав на место предстоящей трагедии, мы в первую очередь убедились в том, что именно эти три березы кому-то очень мешают построить нечто. Скорее всего, жилой дом. Очень уж место здесь красивое.

Осмотрев приговоренные к смерти березы, мы убедились в том, что одна из них, может быть, и склонна к усыханию. Но, думаю, с десяток лет, а то и значительно дольше, она поусыхает. Да если даже совсем усохнет и упадет, то вряд ли причинит кому-то вред: с одной стороны — березовая роща, а до жилого дома, что впереди, места столько, что можно упасть и еще одной березе безо всякого ущерба для него. Две же остальные и вообще красовались в полную силу своей березовой молодости. При наружном осмотре никакой гнили мы не заметили. Жить бы им, радоваться жизни да людей своей красотой радовать еще лет 40 — 50. Помешали красавицы, тем и провинились. Под эту самую, не видную невооруженным глазом гниль можно подвести здесь всякое дерево. Вот и подвели. А дерево, оно ведь бессловесно, заступиться за себя не может.

Жители домов, которые полукольцом окружили своих белоствольных подружек, встревожены не на шутку. Это ж стоит только почин положить уничтожением этих трех берез, как от их зеленого островка только щепки полетят! А ведь здесь и ребятишкам есть где погулять, и взрослым в тени березовой летом можно укрыться. Здесь даже грибы растут. А воздух   чистоты несказанной!

В старину в народе уничтожение березы и рябины считалось большим грехом. И даже если по нужде какой великой приходилось их срубать, на их место тут же высаживались новые. А нынче, когда обесценилась душа человеческая, чего уж о деревьях говорить!.. Вот и валятся они десятками, сотнями по одной только чьей-то злой прихоти. Лишь бы прихоть эта была оплачена.