С ЛЕГКИМ ПАРОМ! Новогодний праздник приближался со скоростью пригородной электрички. Крепчал мороз, кружила метель, народ запасался шампанским и красной икрой. И только супруги Снегиревы все никак не могли решить, где им встречать наступающий 2012 год. Первой не выдержала Вера:
— Я понимаю, что молчание — золото, — с интонацией преподавателя филологии заговорила она. — Я помню, что поспешишь — людей насмешишь. Я знаю, что для тебя собраться — только подпоясаться.

С ЛЕГКИМ ПАРОМ!

Новогодний праздник приближался со скоростью пригородной электрички. Крепчал мороз, кружила метель, народ запасался шампанским и красной икрой. И только супруги Снегиревы все никак не могли решить, где им встречать наступающий 2012 год. Первой не выдержала Вера:

— Я понимаю, что молчание — золото, — с интонацией преподавателя филологии заговорила она. — Я помню, что поспешишь — людей насмешишь. Я знаю, что для тебя собраться — только подпоясаться. И все же, Володя, где ты собираешься встречать новогоднюю ночь?

— Да не парься ты, Вера, — совсем не педагогично ответил супруг. — Купим «горящие» путевки во Францию и, как настоящие европейцы, встретим Новый год в Париже под Эйфелевой башней. А утром будет красавица Сена, Сент-Шапель, Пале-Рояль, Гранд-Опера, Мулен Руж…

За неделю до праздника Вера снова не выдержала:

— Ну и как там успехи с «горящими» путевками?

— Откровенно говоря, неважно. «Горящих» путевок в турагентстве полно. Но проблемы с шенгенскими визами — во Французском консульстве предновогодний коллапс, не успевают оформлять документы. Да не парься ты, Вера, с этой Францией! Что мы с тобой, Сент-Шапеля не видали, что ли? Ну не видали — и ладно. Зато в Египте были. Давай встретим Новый год в Египте! На берегу Красного моря. А утром дернем в Каир, к пирамидам! Приедем на площадь Тахрир, завалимся в Каирский национальный музей, к сокровищам Тутанхамона!

— Спасибо, дорогой, только митингующей площади Тахрир мне для полного счастья и не хватало!

— Ладно, уговорила. Как все солидные люди нашего города, отметим праздник в ресторане. Хочешь — в китайском, хочешь — в японском, можно в «Северном сиянии» — выбирай! Лично я за «Северное сияние». Представляешь, всю ночь живая музыка, варьете и море шампанского с водкой — это у них такой фирменный напиток, «Северное сияние» называется! Я схожу и закажу столик.

— Заказал? — как-то под вечер поинтересовалась Вера.

— Не получилось, — промямлил Снегирев. — Представляешь, оказывается, у них там все за год заказано. Но ты не парься, я сейчас позвоню Мордвинцевым, и мы весело и дружно встретим новогоднюю ночь в их приличной интеллигентной компании.

— Мордвинцевы встречают Новый год у Зебровых, — перебила Вера.

— Тогда позвоню Зебровым, — взялся за телефон Владимир. — Кстати, а кто это?

— Тебя надо спросить…

— Все! В воскресенье отправляюсь в супермаркет, беру тележку, набиваю ее до отказа напитками и продуктами, и встречаем Новый год дома. Вдвоем! Представляешь? Ночь, мигающая огнями елка, бенгальские огни, музыка и бой кремлевских курантов!

— Представляю, — кивнула Вера. — Но воскресенье будет завтра — 1 января!

— А сегодня?

— Сегодня 31 декабря.

— Да не парься ты, Вера! Сколько на твоих золотых?

— На моих «золотых» без пяти двенадцать! — разливая по стаканам подвернувшийся в холодильнике квас, ответила супруга. — С легким паром тебя, дорогой!

Олег ГОНОЗОВ.

ДВА В ОДНОМ

На экране все уже случилось: и президент рассказал о светлом будущем, и куранты пробили двенадцать. Сверчковы поздравили друг друга с наступившим, супруга пригубила шампанского и поверх бокала проследила, как сам глава семейства употребил граммов полтораста коньяка.

— Покушай, — тоном, не терпящим возражений, распорядилась она, пододвигая под нос мужу тарелку с греческим салатом. А бутылку дорогого коньяка поставила перед собой и энергично вдавила пробку в горлышко. — Как договорились, продолжишь на следующий Новый год… На следующий!

Сверчков вздохнул и принялся вяло жевать зелень с брынзой и сухарями.

— Вот и умничка, — супруга потрепала ему волосы на макушке. — Я на кухню — последить за уткой: того и гляди заглянет кто из соседей, и угостить-то будет нечем!

Сверчков проглотил пищу, бесцельно вытаращился на прозрачное пламя свечи, оглянулся на стену. Там висел новый численник. Он поплевал на пальцы и оторвал обложку. День 1 января был выделен красным. Сверчков оторвал и этот листок. Потом еще несколько. И еще.

— Во! — хмыкнул он, полушутя приставив ладонь к воображаемому козырьку. — День российской армии! Ура-а!

Оторвав еще стопочку листочков, Сверчков сделал умильное выражение на лице:

— И вас с Восьмым Мартом!

Помедлил и ополовинил календарь:

— Лето, побудь со мной! — тихо пропел он и вновь потянулся к численнику. — Ага! Тут уже и сентябрь, отпуск. Турция, потом в Румянцеве грибы!

Листки календаря стали падать на пол чаще и чаще. Сверчков бормотал:

— Эх… Мой день рождения… Лидкин день рождения… Тещин — нашла время, в декабре родиться… Что там дальше? Семнадцатое декабря — День риэлтора… Двадцать девятое — день памяти пророка Аггея… О! Тридцать первое — опять Новый год!

Последнее он произнес вдохновенно и громко. Так, что жена отозвалась с кухни:

— Ну, конечно, тебя еще раз с наступившим, зайчик! Поскучай чуть-чуть, горячее совсем скоро готово. Как хорошо, что мы никуда не пошли, — и телевизор выключим, когда захотим, да и ты в этот праздник не переберешь.

Но Сверчков уже набузырил себе полный стакан коньяка и чокнулся с шаром на елочной ветке:

— Дык, значит, обратно с наступившим! Все как обещано — на очередной Новый год!

Занюхал честно выпитое коркой лимона и, оглянувшись на раздербаненный численник, вздохнул:

— Бог ты мой, и принял-то немного, а года как не бывало!

Он поболтал в бутылке остатки жидкости, посмотрел на просвет и добавил:

— Так и в общем масштабе… В юности выпил — всю жизнь свободен…

Было от чего загрустить — чуял он, ох чуял, что в первые же минуты нового года предстояло выслушать долгие и раздраженные нотации.

Евгений ОБУХОВ.

ДРАКОНИСТЫЕ ЧАСТУШКИ

Нынче земноводное —

Года производное.

Пресмыкаться предстоит —

Вот такая вводная!

Ну и что, что год Дракона!

Год Дракона не икона!

Сколько лет уж, ой-ой-ой,

Кличет мил меня змеей!

Мой миленочек

Гаврилыч —

Трехголовый Змей

Горыныч.

В три горла он водку пьет,

Это, бабоньки, улет!

Ставит дроля

мне препоны,

Жизнь — от дома до плетня.

Он драконовы законы

Учиняет для меня!

При контакте вижу я:

У миленка — чешуя.

Нас, чешуйчатый лишай,

Удовольствий не лишай!

Говорю я милке: «Надь,

Лезь-ка на полати!

Ты любого драконать

Можешь на кровати!»

Сергей ЖБАНКОВ.