Академик с Федорычем любили на охоту по утке на велосипедах ездить. Оперативно, ни от кого не зависишь. Прудишки, болотинки, речушки объедешь — пара уточек готова.
Начали дорогу строить дорожники, перегородили ручеек у Поповки. Трубу не положили. Такая хорошая болотинка образовалась. Ее Лужиной назвали.
Договорились с Федорычем после его работы ехать. Он до трех в аптеке. Часика в четыре поедем. Сказано — в четыре, не в пять минут пятого.

Академик с Федорычем любили на охоту по утке на велосипедах ездить. Оперативно, ни от кого не зависишь. Прудишки, болотинки, речушки объедешь — пара уточек готова.

Начали дорогу строить дорожники, перегородили ручеек у Поповки. Трубу не положили. Такая хорошая болотинка образовалась. Ее Лужиной назвали.

Договорились с Федорычем после его работы ехать. Он до трех в аптеке. Часика в четыре поедем. Сказано — в четыре, не в пять минут пятого. Академик в четыре — на велосипед, под горку — и к Лужине. Федорыча нет.

Закон такой: «Опоздал — значит не успел». Велосипед под куст бросил. Лужинку обошел — утки не вылетают. По охотничьему закону, пошел на охоту — надо терпеть до леса, никак нельзя дома, иначе всю охоту обделаешь. Академик в осочку у кустика присел. Только штаны-то снял, смотрит — кряква летит! Кружок сделала — да прямо на штык. Ружьишко тут же было, под рукой. Академик, не вставая, стук! Утка хлоп оземь. Мертво бита.

Федорыч с бугорка подъезжает. Академик встает, ремешок застегивает, утку из осоки берет… Федорыч обалдел.