.  .  .
Еще богатств вокруг не счесть.
Еще цветы и травы здесь.
Еще ромашкам цвесть и цвесть
По краю поля.
И гроздья пижмы так свежи.
И шмель доверчиво жужжит.
Он прав, он остается жить.
Он всем доволен.

Еще деревья зелены.
Лишь прядки желтые видны.
Они еще чуть-чуть видны,
Едва заметны.
Цветет зеленой ряской пруд,
И то, что происходит тут,
Еще не осенью зовут,
Уже — не летом.

             .  .  .

Еще богатств вокруг не счесть.

Еще цветы и травы здесь.

Еще ромашкам цвесть и цвесть

По краю поля.

И гроздья пижмы так свежи.

И шмель доверчиво жужжит.

Он прав, он остается жить.

Он всем доволен.

Еще деревья зелены.

Лишь прядки желтые видны.

Они еще чуть-чуть видны,

Едва заметны.

Цветет зеленой ряской пруд,

И то, что происходит тут,

Еще не осенью зовут,

Уже — не летом.

И в грозном ропоте рябин,

И в тихом плеске паутин

Есть звук таинственный один —

Напоминанье.

На предпоследнем рубеже

Так много значит он душе.

Еще не осень, но уже

Ее дыханье.