Сегодня на Леонтьевском кладбище Ярославля у мемориала собираются бывшие узники ГУЛАГа, родственники, их потомки, представители городской и областной комиссий по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий, общественных организаций. По статистике только в Ярославской области по политическим мотивам было репрессировано свыше 18 тысяч человек, расстреляно более двух с половиной тысяч наших соотечественников.
Сегодня на Леонтьевском кладбище Ярославля у мемориала собираются бывшие узники ГУЛАГа, родственники, их потомки, представители городской и областной комиссий по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий, общественных организаций. По статистике только в Ярославской области по политическим мотивам было репрессировано свыше 18 тысяч человек, расстреляно более двух с половиной тысяч наших соотечественников.
ИЗ ДВИНСКА —
В ЯРОСЛАВЛЬ
Станиславу Антоновичу Лисовскому было десять лет, когда в январе 1937 года ночью в их дом по улице 1 Мая поселка имени Кагановича (ныне несуществующий) вошли сотрудники дорожно-транспортного отдела ГУГБ НКВД Ярославской железной дороги. Проведя обыск и арестовав отца, рабочего Ярославского паровозоремонтного завода, удалились.
Но в памяти сына на всю жизнь остался горький плач матери, на хрупкие плечи которой лег тяжелый груз воспитания трех несовершеннолетних детей так называемого врага народа. Двух сыновей и дочери — инвалида детства.
Так чем же не угодил советской власти потомственный рабочий, крановщик паровозоремонтного завода Антон Антонович Лисовский? В белой армии не служил, в «зеленых» отрядах не состоял, не был судим, репрессиям не подвергался. В Ярославле оказался по стечению обстоятельств. К важному железнодорожному узлу, каким был Двинск (ныне латвийский город Даугавпилс), приближались части немецкой армии. Шла Первая мировая война. И Лисовский с группой железнодорожников в 1915 году был эвакуирован в наш город. Вместе с квалифицированным персоналом были вывезены в тыл и семьи. Среди прибывших были котельщик Петр Михайлович Римша, слесарь Болеслав Михайлович Болочко, кузнец Ульян Иванович Петровичев и другие.
Трудовой коллектив Главных железнодорожных мастерских Северной железной дороги, преобразованных позже в Ярославский паровозоремонтный завод, радушно принял коллег, прекрасных специалистов Двинских железнодорожных мастерских. Вместе переносили тяготы военного лихолетья, кровавого столкновения в Ярославле белых и красных в июле 1918 года, братоубийственной гражданской войны. Затем активно участвовали в восстановлении разрушенного войной народного хозяйства. На паях дружно построили поселок Железнодорожников (в районе железнодорожной больницы), который позднее был переименован в поселок имени товарища Рыкова, затем Кагановича. Ярославцы и вчерашние двинцы вместе отмечали государственные праздники, дни рождения и свадьбы. Семейные узы укрепляли добрососедские отношения. Словом, на Ярославской земле они обрели вторую родину.
ПОЛЬСКОЕ «ДЕЛО»
12 января 1938 года
сотрудниками дорожно-транспортного отделения ГУГБ НКВД Ярославской железной дороги был арестован Петр Михайлович Римша. Из следственного дела N 151: «П. М. Римша — уроженец Курляндской губернии (Польша), Илукского уезда Курцумской волости имения Малиновка. По социальному происхождению выходец из крестьян, по национальности поляк. Служил в царской армии рядовым. В молодости женился на дочери кулака.
В начале 20-х годов имел неосторожность навестить в Полоцке свою первую жену.
— Следствие располагает сведениями, что вы распространяли там антисоветскую агитацию. Вы признаете это?
— Нет.
— Вы говорили: «Пусть нами хоть черт управляет, лишь бы больше платили, жилось лучше»?
— Да, говорил, по глупости».
Римше припомнили, что отец его первой жены как враг трудового народа был раскулачен и лишен гражданства. Это значило, что Петр Михайлович Римша имеет прямую связь с чуждыми советскому строю элементами — сельскими богатеями, а это гарантировало отправку в края не столь отдаленные.
Летом 1937 года в Ярославской области начались крупномасштабные аресты так называемых врагов народа. Суд велся ускоренным методом: «тройками» в лице начальника УНКВД, областного прокурора, секретаря обкома ВКП(б). Благодаря бдительности сотрудников органов безопасности на паровозоремонтном заводе сразу была «раскрыта и обезврежена» целая группа «вредителей» во главе с председателем завкома Фениным и его сообщниками Степановым, Юхно.
Компетентные органы — НКВД, милиция — как правило, работали по ночам. Ночными арестами они буквально парализовали жизнь, вселяли в сознание добрых и отзывчивых людей животный страх, который так и не выветрился из душ последующих поколений. Ведь тогда как стоял вопрос: если не оговоришь по просьбе, а чаще по требованию следователя соседа по месту жительства или работы, то на плаху ляжет твоя голова или твоих родных. И люди были вынуждены совершать поступки, которые не делают им чести. Поэтому-то на допросах коллеги по работе характеризовали Петра Михайловича Римшу не лучшим образом — как враждебно настроенного к советской власти человека, всячески восхвалявшего, как записано в протоколах допроса, дореволюционную жизнь.
— С кем вы поддерживали связь? — спрашивал Римшу следователь.
— С Лисовским, Петровичевым, Ловчинским, — таким образом, коллега по работе подписывал приговор очередным жертвам творившегося произвола.
Крановщика завода Антона Антоновича Лисовского арестовали дома, тяжело больным, лежащим в постели. Лисовский тоже «умудрился» родиться в Польше, в городе Волкомире. И хотя у него было самое что ни на есть трудовое происхождение, из семьи рабочих, он на свое несчастье имел родственников за кордоном: сестру, проживавшую в Двинске, брата, обосновавшегося в Литве. А муж его второй сестры, жившей в Воронеже, нелегально пробрался через границу в СССР. Был задержан, некоторое время находился под стражей. Свой поступок объяснил просто — нежеланием жить в буржуазной Латвии. Был отпущен и работал слесарем на Воронежском паровозоремонтном заводе.
Следствие выяснило, что Лисовский дал неточные показания. Оказалось, что местом рождения Антона Антоновича является не польский город Волкомир, а усадьба Козимиришко Ново-Александровского уезда Ковенской губернии Литвы, что создало дополнительные трудности.
— Почему в анкетных данных указано, что вы поляк, а в паспорте записано — литовец?
— Мои отец и мать по национальности поляки, но в связи с тем, что большую часть своей жизни проживали в Литве, в городе Двинске, поэтому стали именовать себя литовцами, и я в паспорте назвал себя литовцем.
Этого следствию оказалось достаточно, чтобы предъявить своей жертве причину задержания.
— Следствию известно, что вы являетесь участником сборищ у Ловчинского. Подтверждаете это?
— Да, подтверждаю, мы собирались, встречали революционные праздники. Были Петровичев, Петрашко, доходило до 20 человек. Разговаривали, выпивали, танцевали. Разговор шел исключительно на производственные темы.
— Следствию известно, что на сборищах в квартире Ловчинского между вами шли шовинистические и антисоветские разговоры. Подтверждаете это?
— Нет.
— В Ярославле вы посещали польский костел, являлись его активным участником. В 25 — 27-х годах состояли членом костельского совета.
— Да. Мне было поручено собирать деньги на содержание костела, что я и делал.
— С ксендзом имели дело?
— Да, поскольку был членом совета. Он убеждал меня в необходимости укреплять костел, оказывать помощь в религиозном просвещении.
Следующим арестованным стал белорус Ульян Иванович Петровичев, потомственный крестьянин, родившийся на хуторе Гребло Дорновичевской волости Дриссенского уезда Витебской губернии (Польша). На ярославском заводе работал в должности инспектора ОТК кузнечного цеха. За утерю в 1935 году партбилета был исключен из рядов ВКП(б). Он тоже имел родню за границей. Брат жил в приграничной полосе. Следственное дело сообщает, что Ульян Иванович пытался скрыть свое знакомство с неким поляком Ц. О. Ловчинским, дело о вредительстве которого было выделено в особое производство. Именно у Ловчинского чаще всего «на чай и праздники» собирались польские семьи. Выяснилось, что Петровичев находился в близких родственных отношениях с антисоветски настроенным Ловчинским. Сестра Петровичева была женой Ловчинского.
Теперь не приходится удивляться, что следствие признало в белорусе Петровичеве человека польской национальности. Видимо, под рукой других поляков не нашлось.
26 января был арестован Болеслав Михайлович Болочко, очередной фигурант заведенного дела. Он тоже родился не в России, а в Ново-Александровском уезде Ковенской губернии Литвы. Поляк, из рабочих, по профессии слесарь. На ярославском заводе Болочко трудился в должности мастера ремонтного цеха. Его родные, мать и сестра, жили в Двинске, брат —
в Латвии, в Риге. Сам Болочко был членом большевистской партии.
Прибавлялся и еще один факт: брат его жены, работавший в железнодорожном депо города Буя, был арестован как враг народа. Болочко немедля сообщил об этом в партком завода, но это уже не спасало Болеслава Михайловича. Репрессивный маховик работал на полную катушку. На предприятии ему тоже дали отрицательную характеристику: «На производстве Болочко не является активным в деле разоблачения и выкорчевывания последствий вредительства, особенно у себя в цехе, где имелся целый ряд случаев вредительства по ремонту оборудования».
И ЖДАЛ ИХ ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВОЙ ЛАГЕРЬ
Обвинительное заключение гласило: «Следствием по делу установлено, что Лисовский, Римша, Петровичев и Болочко, будучи шовинистически настроенными поляками и имея между собой близкие связи, устраивали в своих квартирах сборища, на которых вели антисоветские разговоры и проводили антисоветскую агитацию среди окружающих их людей».
Далее им вменялось в вину, что, имея родственников за границей, они распространяли провокационные слухи о голоде в СССР, клеветали на политику ВКП(б) и советское правительство, умышленно вредили производству, своими действиями понижая заработок рабочим, чем вызывали у них недовольство. То есть совершили преступление, предусмотренное ст. 58 п. 10 (пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений) УК РСФСР.
Рассмотрев следственное представление, Особое совещание при Народном комиссаре внутренних дел СССР 22 февраля 1938 года вынесло приговор: Болочко, Лисовского, Римшу за контрреволюционную деятельность заключить в исправительный трудовой лагерь сроком на 10 лет, Петровичева — на 8 лет.
Но на этом дело не закончилось. Жена Болочко Александра Николаевна написала письмо на имя прокурора СССР, в котором просила опротестовать вынесенный приговор в отношении мужа как несправедливый. Десятки, тысячи писем от родственников осужденных поступили в адрес верховной власти с просьбой пересмотреть дела обвиненных.
Как известно, зачистке подверглись наиболее работоспособные слои населения. По профессиональному признаку это работники промышленных предприятий, сельского хозяйства, ученые, военные, писатели, художники. По национальному — русские, украинцы, немцы, чехи, поляки. По религиозному —
православные, католики, мусульмане, буддисты.
Деяние власти не могло не сказаться на демографическом показателе населения, не усложнить и без того недружелюбные взаимоотношения «социалистического» государства с зарубежными странами, не притормозить там развитие коммунистического движения. Так, в 1938 году польский сейм высказал осуждение репрессивной политике советского государства в отношении этнических поляков, выразил глубокое соболезнование семьям, ставшим жертвами тоталитарного произвола. По польским данным, в СССР пострадало от репрессий без малого 150 тысяч поляков, проживавших в то время на территории советской страны.
Недовольство проводимой политикой СССР в отношении лиц иных национальностей продемонстрировали и другие страны. Коммунистической власти пришлось отреагировать на сложившуюся ситуацию и сбавить чудовищные обороты политического террора против собственного народа, чтобы вконец не испортить парадный фасад первого в мире рабоче-крестьянского государства. На январском пленуме ЦК ВКП(б) 1938 года из уст коммунистов прозвучало осуждение огульного избиения прежде всего партийных и советских кадров. А в ноябре этого же года за подписью Сталина вышло постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР, в котором официально осуждались многочисленные нарушения и злоупотребления в ходе проводимых карательных мер. Вина за творимое беззаконие была возложена на местное руководство. В Ярославской области со своих постов срочно были сняты секретарь обкома ВКП(б) и областной прокурор. Секретарь обкома Зимин и начальник УНКВД Ершов были объявлены врагами народа и расстреляны.
ИНЫХ УЖ НЕТ
Начался пересмотр дел репрессированных. При проверке материалов дела по полякам прокуратурой СССР были выявлены явные нарушения социалистической законности. Вновь допрошены свидетели по делу Лисовского, Римши, Болочко и Петровичева. Все они отказались от своих предыдущих обвинительных показаний.
29 марта 1940 года на основании исследований прокуратурой было вынесено оправдательное заключение: «Документов, характеризующих преступления осужденных, в деле нет». А посему предлагалось «определить им меру наказания в размере отбытого срока».
Но репрессивный маховик медленно поворачивался в другую сторону. Антон Антонович Лисовский не дожил до этого часа, умер по дороге в Севураллаг. А с началом Великой Отечественной войны, видимо, было недосуг заниматься судьбами каких-то поляков. Вся страна напряглась в борьбе против немецких оккупантов. На Крайнем Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке, где располагались вотчины ГУЛАГа, политические заключенные в неимоверно тяжелых условиях голода и холода проявляли чудеса трудового героизма.
В подшитых в дело выписках из протокола от 15 апреля 1942 года начальство Северо-Уральского лагеря НКВД Сосьвинского отделения лагпункта Тесьма сообщало, что в 1942 году Петровичев систематически выполнял нормы выработки, неоднократно был премирован, являлся участником двух слетов заключенных, работавших стахановским методом труда. А потому постановило снизить срок отбывания наказания Петровичеву на один год. Римше за отличное отношение к труду и примерное поведение был снижен срок наказания на шесть месяцев. Болочко, отбыв часть лагерного срока, за отличный труд и примерное поведение в 1944 году был освобожден из-под стражи.
В связи с развенчанием культа личности Сталина, наступившей хрущевской оттепелью по стране прокатилась волна реабилитации политических заключенных. В 1957 году в президиуме областного суда было рассмотрено дело Лисовского, Римши, Болочко, Петровичева и вынесено решение: в отношении данных лиц делопроизводство прекратить за отсутствием состава преступления. Так они были реабилитированы, а их добрые имена — восстановлены. Теперь еще и публично, через газету.
Согласно закону о реабилитации жертв политических репрессий сын Антона Антоновича — Лисовский Станислав Антонович — тоже жертва разнузданного политического террора. И вместе с оставшимися в живых политзаключенными ежегодно 30 октября он приходит к мемориальному месту на Леонтьевском кладбище, чтобы отдать дань памяти отцу и сотням тысяч ни в чем не повинных соотечественников.
На снимках: Антон Антонович Лисовский; документы дела.
