Осень доживает свои последние денечки. Ноябрь перевалил на свою вторую половину. Это по календарю, а по существу — затянувшаяся теплая погода по справедливости могла бы принадлежать октябрю или даже концовке сентября.
Я НИКОГДА не сетую на любую погоду и считаю, что ее плохой не бывает, а бывает несоответствующая одежда. Я  охотник и принадлежу к особой категории людей, которым и море по колено.
В молодости октябрь-ноябрь были моими любимыми месяцами.

Осень доживает свои последние денечки. Ноябрь перевалил на свою вторую половину. Это по календарю, а по существу — затянувшаяся теплая погода по справедливости могла бы принадлежать октябрю или даже концовке сентября.

Я НИКОГДА не сетую на любую погоду и считаю, что ее плохой не бывает, а бывает несоответствующая одежда. Я  охотник и принадлежу к особой категории людей, которым и море по колено.

В молодости октябрь-ноябрь были моими любимыми месяцами. Я увлеченно охотился с собакой лайкой по пушному зверю и на это время оставлял работу (брал месячный отпуск) — в свое удовольствие с утра и до вечера колесил по знакомым и незнакомым лесам.

Пролетело более четверти века, как не держу собак, да и стрелять, например, по белке сейчас я уже не стал бы. А желание побродить по лесам поздней осени не убывает с годами.

Люблю хмурые ельники, пасмурное чернолесье, светлые березовые колки. В ноябрьские тихие денечки нравится неспешно шагать по еще не укрытой снегами земле. Толстый слой опавшей бурой листвы делает шаги неслышными. В это время года лес пустынен — нет ни ягодников, ни грибников. Понимаешь, что тебя окружает устоявшаяся тишина, и чувствуешь эту густую тишину до осязания.

В какие-то моменты лес представляется мне церковным храмом, в котором только что закончилась служба… Как и в церкви, в лесу хочется вести себя тихо, достойно, не нарушая своим присутствием спокойствия природы.

В такие минуты забываешь о ружье, привычно утяжеляющем плечо. Ходишь по лесу, ничем не теша свой слух. Но тишина нет-нет да и нарушится громким хлопаньем упругих крыльев пары рябчиков, поднявшихся с кормежки на зеленых брусничках…

Это позднеосеннее время, когда матушка-земля умиротворенно ждет снежного покрывала, охотники называют чернотропом. Многие любят охоту «в узерку». Заяц, особенно беляк, уже бел-белешенек, трудно ему замаскироваться в этой осенней пасмури, и охотник, шагая по полям-лесам, нет-нет да и узрит лежащего зайца.

Сначала, как водится, он разглядывает, в уме решает задачку, что это: мешок полиэтиленовый или камень белесый? Неожиданно для охотника «камень» вдруг оживает и летит как выпущенный из пушки белый шар. Незадачливый служитель Дианы успевает отсалютовать вдогонку, но заяц исчезает с глаз невредимым. Справедливости ради стоит сказать, иногда перевернется через голову, распластается на земле — и окажется на ремне счастливого охотника…

Схожие переживания имели место у меня во время похода в воскресенье, 18 ноября. Погода и состояние леса были такими, какие описал выше: и тишина, и пасмурь, и сонливость природы, и вдобавок еще заметная морось. Все было так. И по зайцу я пальнул, и он белым люминесцентным фонарем вспыхнул среди березового валежника.

Направляюсь назад к Галахову без трофеев и огорчений — лес на прощание преподнес мне яркий букет «цветов»: шесть грибов лисичек празднично горели на фоне почти черной листвы, рядом еще троица каких-то рядовок и несколько веточек зеленой травы сныти составляли этот осенний подарок для меня.

И, к радости, пришлось воспользоваться не ружьем, а фотоаппаратом.

Фото автора.