Давно хотелось побывать в «жемчужине на Волге». Наслышана о тутаевских красотах от друзей и знакомых. Заглядывала на сайты турфирм, зазывающих в сей благодатный край перечислением многочисленных достопримечательностей и ворохом красочных фото. И вот наконец выдался повод: вместе с фотокором мы отправились в командировку в этот славный город. Увиденное произвело на меня, впервые здесь побывавшую, неизгладимое впечатление и горько разочаровало своей нищетой, заброшенностью и упадком.

Давно хотелось побывать в «жемчужине на Волге». Наслышана о тутаевских красотах от друзей и знакомых. Заглядывала на сайты турфирм, зазывающих в сей благодатный край перечислением многочисленных достопримечательностей и ворохом красочных фото. И вот наконец выдался повод: вместе с фотокором мы отправились в командировку в этот славный город. Увиденное произвело на меня, впервые здесь побывавшую, неизгладимое впечатление и горько разочаровало своей нищетой, заброшенностью и упадком.

ДА ПРОСТЯТ меня жители Тутаева за отнюдь не восторженное повествование об их городе. Это их дом — единственный, неповторимый и любимый, и я в нем только гостья. Я и сама-то из жемчужины, только другой — «жемчужины Севера» — так называют город Ухту, что в Республике Коми. И там немало своих проблем и болячек, но знаю, как ревностно защищают жители свой северный край.

Неким оправданием мне послужит то, что пригласили нашу газету сюда сами же тутаевцы. Повод печальный: частично выгорело старинное здание XIX века — дом Лисихиных, и неравнодушные и инициативные жители обеспокоены судьбой остальных, пока еще живых, но таких же заброшенных и разрушающихся исторических памятников.

УБИТОЕ ЗДАНИЕ

Городской особняк торговцев Лисихиных смотрел на нас мертвыми глазницами окон второго этажа. Сквозь них видны последствия случившегося в ночь с 5 на 6 ноября пожара, оставившего здание без крыши. Некогда в нем располагались женская гимназия, начальная школа, вечерняя, школа искусств…

— Здание стояло несколько лет никому не нужное, до февраля этого года, когда муниципальный совет района принял решение передать его под администрацию Левобережного сельского поселения, — рассказывает Елена Орлова, председатель территориального общественного уп-

равления левобережья. — Девять месяцев прошло — и вот к чему мы пришли.

Окна первого этажа и двери забили лишь на прошлой неделе, отмечает Елена Алексеевна.

— Что мешало это сделать до пожара — непонятно, — удивляется она.  А до этого — заходи, кто хочет.

— Я в первый класс сюда пошел, это была школа, — подключается к нашему разговору Вениамин Новиков — человек в городе небезызвестный, инициативный, имеющий разносторонние интересы. Художник, «пенсионер и пчеловод» — замечает Вениамин Борисович с улыбкой. Коренной житель Тутаева, он бесконечно любит свою малую родину, переживает за все ее «трещинки» и знает пути решения многих наболевших проблем. Он и провел для нас незабываемую экскурсию, только не по тем проторенным туристическим тропам и местам, что восхищают приезжих, а по тем, что представляют собой печальное зрелище.

— Здание никогда не ремонтировалось, так, косметику только делали, — продолжает рассказ о сгоревшем доме Лисихиных Вениамин Борисович, — как и во всех наших старинных зданиях. Надумали как-то его продавать. Выселили всех — мол, непригодное. И покупатель вроде нашелся. А потом он, видать, сообразил, что здание под охраной, и отказался. И вот оно потом так и стояло, пока не сбросили сельской администрации. А у них денег нет.

— И что ждет теперь это здание? — спрашиваю.

— А что ждет… Пока в здании живут, оно живое, нет — сами понимаете. Оно уже, по сути, убитое, мертвое.

КОГДА ЗАКОНЧИТСЯ БАРДАК

Обветшалые, разваливающиеся стены, зияющие пустотой окна — такой нас встретила многострадальная сельхозшкола — 57-й дом по улице Ленина, вернее, то, что осталось от здания, некогда известного как дом Бабушкиной. Кстати, продается, о чем гласит крепко прикрепленная к некрепкой стене табличка. Купить не хотите? Вот и другие что-то не изъявляют желания.

Год за годом прозябает еще одно строение по улице Ленина, 80/33, известное современным тутаевцам как бывшая столовая, в незапамятные времена — дом Дегтяревых. В пристройке дома когда-то располагалась молельня.

— Очередные руины, — кивает в сторону этого неприглядного, разрушающегося здания со свободным доступом для всех желающих Вениамин Борисович. — Восстанавливать надо, иначе, может, и не в эту зиму, но сгорит. Я ведь и про Лисихинский дом сказал: до весны, мол, не достоит. Через две недели он сгорел. Мне говорят: «Вениамин, ты колдун, что ли?!» А я: «Да не колдун, просто живу давно».  

Сгорел частично в 2010 году и 30-й дом по улице Крестовоздвиженс-

кой — бывшая усадьба Степанова, процветающая в позапрошлом веке.

С трудом верится в возможность воскрешения дома 11/49 по Крестовоздвиженской, пребывающего в плачевном состоянии.  Когда-то им владели Козловы, а позже здесь располагалась земская управа. Этот дом, как и многие другие памятники архитектуры, в частных руках.

— Город признали историческим поселением, есть такой документ. Это особый статус, никаких преференций и денег нам не дающий, но возлагающий на нас большую ответственность. Такие города беречь надо и развивать. А у нас что творится! Горят и разрушаются памятники истории, а власти наплевать. Они только рады — одним «геморроем» меньше, — перемежает эмо-

циональными репликами осмотр  больных точек Тутаева наш экскурсовод. —

Нам просто необходимо зафиксировать уже на местном уровне, местной властью статус исторического города, исторического центра. Этот документ обяжет ко многому. До тех пор, пока он не появится, у нас и будет такой бардак…

По мнению Вениамина Борисовича, исторические здания нужно продавать «за копейки» — они и так требуют огромных затрат на ремонт, но в то же время усиливать обременение, под которым подразумевается восстановление здания, причем в первоначальном виде, и самое главное — точно в указанные сроки.

— Три года, — уточняет он. — Не сделал — отбирать. Мгновенно! Чтоб не получилось так, как там, куда мы сейчас приедем.

ПРО ВОЙНУ

И РАЗРУХУ

Мы оказываемся на пересечении улиц Ленина и Панина. Напротив аптеки некогда стоял дом N 64/32, в стародавние времена входивший в усадьбу городского головы Пантова. Теперь на этом месте пустырь.

— Тоже сгорел? — уточняю.

— Нет, снесли! — возмущенно отвечает собеседник. — Расчищали очень лихо и качественно. Понятно почему. Черт его знает, что теперь тут построят, испоганят весь внешний вид. А ведь это ключевой перекресток в центре города.

Во время нашего невеселого вояжа переживающий за судьбу своего города житель показал нам еще много вещей, портящих внешний облик старинного поселения. Это и не вписывающийся в его архитектуру дачный домик-«чудовище», стоящий на красной линии улицы Ленина, якобы возведенный безо всяких разрешений и согласований. Дом-«урод» под зеленой крышей, когда-то бывший лавкой купца Лыкова, сохранивший в память о себе лишь часть розового фасада со ставнями. Современное здание-«страшилище» прямо на центральной площади, нагло выделяющееся своим несоответствием старинной атмосфере города.

Ужасные огромные трубы, торчащие из дышащих стариной домов, — странные последствия внедрения в массы блага цивилизации — газа. Посмотрели и на жилой дом из прошлого, трещащий по швам, на улице Ушакова, который даже в самых сладких снах не видывал капитального ремонта. Обратили внимание и на разномастные пластиковые окна, которые нелепо смотрятся на старинных зданиях. Подивились и неприглядному, прямо-таки некультурному виду местного дома культуры. Ужаснулись от состояния памятника, как отметил наш экскурсовод, федерального (!) значе-

ния — речь о соляных складах Строганова на центральной площади, разрушенных и заваленных бревнами.

Кстати сказать, многое из увиденного отмечено в готовящемся заявлении на имя прокурора Тутаевской межрайонной прокуратуры с просьбой провести проверку соответствия федеральному закону N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» правил содержания этих памятников архитектуры.

— В нашем городе снимают исключительно войну и разруху, — горько иронизирует Вениамин Борисович. — Город в таком состоянии, что только ужасаться. Как биться, я не знаю. Бывает, руки опускаются. Есть инициативные люди. Но я говорю: мы врагов себе наживем выше крыши. Все эти самовольные постройки, гаражи придется убирать. Злобы будет у полгорода. Но делать-то надо! Ладно задворки, лицо-то бы сделать…

ИМЯ — ЭТО СУДЬБА

Взгрустнулось мне как-то в этом, по сути, уникальном старинном городе. Кругом нищета, заброшенность, разруха и какая-то безысходность. Так и увезла бы с собой все эти неприятные мысли, если бы Вениамин Борисович не придумал вдруг завершить нашу экскурсию у голубоглавой церкви Казанской иконы Божией Матери на красивейшем крутом берегу Волги. Как рукой сняло негатив при виде такой красоты.

— Красиво? — прервал тишину Вениамин Борисович. — Теперь понимаете? Когда сюда приезжают туристы и их ведут по этим неповторимым местам, они от восхищения не обращают  внимания ни на руины, ни на то, что уже по колено в грязи.

Именно в развитии туризма видит Вениамин Новиков будущее города — Романовской его стороны, ведь никогда не было и не будет здесь никакого производства. И тут же просит нас внимательнее посмотреть на противоположный берег.

— Ничего там не осталось, кроме одного старинного дома. Ни-че-го! Старый город уничтожен напрочь. Они мне говорят: «У нас церкви остались». Вы храмы-то, говорю, не трогайте, это Божье. Они и будут стоять, даже когда вас уже не будет. Всю гору застроили черт-те чем! — в сердцах говорит Вениамин Борисович.

Недавно он нашел любопытный документ, датированный 1900 годом и подписанный городским головой Новиковым. В нем мещанину Сырейщикову разрешалось в его же доме отремонтировать его же баню с «соблюдением правил строительного устава».

— Вот как настоящий хозяин руководить городом должен! Такие документы надо в кабинетах вместо портрета Путина повесить.

А еще Вениамин Борисович мечтает, чтобы старинным улицам вернули прежние названия. Как и городу — Романов-Борисоглебск.

— Нынешнее имя как проклятие висит над нами. Вот пока он Тутаев, он не сможет быть другим. Имя надо вернуть назад. Имя украли — и судьбу украли…

На снимках: сгоревший месяц назад дом Лисихиных (XIX в.); живописные Волжские берега.

Фото Ирины ТРОФИМОВОЙ.