ДАЙ ЛАПУ, БИГЛЬ!
Приветствие незнакомой девушки, опередившей нас по дороге, было весьма неожиданным. Она не просто поздоровалась с нами, но еще и улыбнулась, как старым знакомым. Так, со всеми без разбора, здороваются обычно в деревнях. Но мы не стали зацикливаться и поздоровались в ответ. А заодно и поинтересовались породой собаки, которую девушка вела на поводке.
— Бигль, — лаконично ответила хозяйка пса. — Охотится на птицу. Отец у меня охотник.
ДАЙ ЛАПУ, БИГЛЬ!
Приветствие незнакомой девушки, опередившей нас по дороге, было весьма неожиданным. Она не просто поздоровалась с нами, но еще и улыбнулась, как старым знакомым. Так, со всеми без разбора, здороваются обычно в деревнях. Но мы не стали зацикливаться и поздоровались в ответ. А заодно и поинтересовались породой собаки, которую девушка вела на поводке.
— Бигль, — лаконично ответила хозяйка пса. — Охотится на птицу. Отец у меня охотник.
Быстро сообразив, что разговор зашел о нем, пес тут же стал поводить хвостом взад-вперед. Язык собачьего хвоста очень занятен и богат оттенками собачьего настроения. В данном случае хвост выражал явную мысль: «Да, я хорош. Смотрите, любуйтесь, мне не жалко».
И действительно хорош: крепок, приземист, а хвост, довольно длинный, как сабля, торчит вверх. Окрас весьма своеобразен — черно-бело-кремовый, уши длинные, висячие. Очень симпатичная, серьезная мордашка. Спокойно стоящая собака неожиданно залаяла. Мы огляделись по сторонам. Вокруг, кроме нас, никого не было.
— Это она вашего чемодана испугалась, — пояснила девушка. — И еще зонтов боится. И вообще незнакомых предметов.
Из-за дальнего леса приближалась электричка. Девушка потянула бигля за поводок и побежала к перрону. Собака, весело помахивая хвостом и потешно косолапя, устремилась вместе с ней.
Анатолий ХОМЯКОВ.
ОХОТНИЧЬИ БАЙКИ НА КАБАНА С ПОЛЕНОМ
Как известно, на кабана охотятся с ружьями, да еще заряженными пулями. В крайнем случае на полосатиков, на сеголетков (на молодых кабанчиков этого года – сего лета) охотятся крупной картечью, миллиметров восемь. А был у Академика случай, когда он на кабана с поленом пошел.
Была молоденькая собачка Таймыр у Академика. Пошли за Поповку в лесочек. Собачка туда-сюда крутится, ей четыре месяца. Крутилась сначала под ногами, потом куда-то ушла. Вдруг — гав-гав-гав! И что такое? Смотрит Академик, а через дорожку кабаны перебегают. Впереди как вагон. Потом сеголетки. А сзади — здоровенная свинья или секач. Таймыр по неопытности и гавкнул на такую-то зверюгу. Тот — за собакой. Щенок — под ноги Академику, чуть не сбил. И секач несется. Академик думает: чего делать? Собаку раздерут! Про себя-то уж и думать забыл. Рядом поленница. Тонкие такие полешки лежат, ольховые. Он хвать одно полено в две руки, как биту от лапты, и начал кричать на кабана-то: «Ах ты, такая морда! Как сейчас по пятачку-то тебе приложу поленом, так и лапы кверху». Кабан остановился метров за пять, хрюкает, смотрит, думает: «Да-а! Против полена не попрешь, по пятачку получишь — и правда лапы кверху». Развернулся, хрюкнул и за своей семьей как рванул!
Академик полено бросил. Мокрый весь. Вот так охота с поленом на кабана! Собачку на сворку — и домой.
Владимир ФИЛАТОВ.
НА КЛАДБИЩЕ ЖИВОТНЫХ
Сюда приходят редко.
Здесь царит забвенье и покой.
О давней боли
Свидетельствуют здесь сухие камни
Да россыпи матерчатых цветов,
Давно уже слинявших и поникших
От листопадов и густых дождей.
Здесь холмики могильные осели,
Слились с землей
И поросли травой.
Лишь изредка виднеются таблички
Из поржавевшей, потемневшей жести,
На коих можно кое-где увидеть:
Бим, Джек, Алиса,
Две привычных даты —
Начала и конца.
Но это — редко.
А чаще — только грязные цветы,
Истрепанные временем и ветром,
Торчат среди еще живой травы.
Потом из снега.
А потом под снегом
Не видно их.
И ничего не видно.
И лишь тогда, когда растает снег,
Они опять невольно расцветают —
Немые очевидцы давней боли.
А старые высокие деревья
Шумят, шумят…
Над жизнью и над смертью.
Шумят, шумят…
Послушай этот шум.
Любовь НОВИКОВА
