СОБРАЛИСЬ однажды ильинские охотники на лося. Как раз на Рождество попало время-то. Утром к Константинычу к дому подваливают. Морозище. Федорыч говорит:
— У меня двадцать семь.
Вовка-Академик говорит:
— У меня двадцать восемь на термометре. Ну чего, мужики, будем делать-то? Ведь переморозимся.
— Лося много! Завтра стукнем!
Константиныч:
— Давайте ко мне в гости! У меня чугунок с лосятиной целый в печке стоит. Сейчас жена вынет.

СОБРАЛИСЬ однажды ильинские охотники на лося. Как раз на Рождество попало время-то. Утром к Константинычу к дому подваливают. Морозище. Федорыч говорит:

— У меня двадцать семь.

Вовка-Академик говорит:

— У меня двадцать восемь на термометре. Ну чего, мужики, будем делать-то? Ведь переморозимся.

— Лося много! Завтра стукнем!

Константиныч:

— Давайте ко мне в гости! У меня чугунок с лосятиной целый в печке стоит. Сейчас жена вынет.

Сказано — сделано! Ружья оставили на крыльце, потому как в мороз нельзя заносить ружья в избу. Отпотеют — заржавеют. Славика как самого молодого — к тете Рае в сельмаг. Он охапочку приносит. Говорит:

— Мужики, пол-литровок нету, одни «четверки» в магазине.

Ну, «четверки» так «четверки». Конечно, мелкая дробь, но пойдет. Сели. Чугунок ведерный с кабанятинкой, с лосятинкой на стол. «Четверочку» — лосятинки, «четверочку» — лосятинки. Темнеть стало. За Андреичем приходит сестра его, тетя Шура. Добрейшей души была женщина. Уж старенькая, с палочкой ходила. Приходит:

— Андреич, чего вы тут делаете-то?

— Да вот тут Рождество справляем, праздник все-таки.

— А-а, безбожники! Рождество справляют!

Заглянула за стол, а там «четверок» наставлено дай Бог. Славик рейсов пять-шесть в сельмаг сделал. Причем на веру брал. Охотникам доверие во всех сельмагах округи было, потому как всегда отдавали денежки. Тетя Шура палочкой-то приложилась и говорит:

— Мужики, вы ведь метр на метр «четверок»-то напили. Давайте, давайте по домам!

И палкой — кому по спине, кому пониже спины. И разогнала! А Федорыч послабей был, чего-то тяжеловато ему идти. Академик со Славиком помоложе, его — под руки. Приводят, стучат:

— Тетя Вера, открывай, Федорыч пришел!

Тетя Вера строгая женщина, боязно с ней общаться. Федорыча к дверке-то приставили, а она открывает, Федорыч на нее — раз и обнял, любимую женушку. А Академик со Славиком ноги в руки — и по домам. Вот так Рождество справили безбожники.