Хочется продолжить рассказ о малоизвестных фактах из жизни Ефима Степана Карновича. Реорганизуя свое хозяйство в имениях Пятницкая гора, Степаново и Варино Ярославского уезда, он взвалил на себя огромную ответственную работу, может быть, до конца не сознавая всех трудностей, особенно в деле воспитания «нового человека».

Кредит

В 1837 году Ефим просит в Московском опекунском совете  кредит под свою недвижимость в 309 тысяч рублей серебром на 26 лет.

Он приглашает из Клейн-Ронской Фламандской колонии, организованной близ Риги, в имении  барона Александра Казимировича Мейендорфа, специалиста по пряже Штейнкайсте, белильщика Вильгельма Карловича Веймера для обучения крестьян посеву, уходу, отделки льна и тканей по фламандскому способу. За таким производственным процессом  виделось будущее текстильного производства в России.

В имение мастера прибыли осенью 1 ноября 1837 года. В это же время Карнович организовал школу ручного прядения в Пятницкой горе и имении Варино, помещения которой приспособил для производственных нужд. К 1838 году там училось 27 учеников обоего пола из разных мест, половина из них от ярославских помещиков.

Ткани для беления химическим способом с помощью хлора в основном покупались в селе Великом или выделывались под заказ местными мастерами на давальческой пряже. Но крестьяне предпочитали старые, более простые способы выделки льноволокна и отбеливания полотен на солнце.

Общественная белильня

Ефим, обладая  уравновешенным, точным, рациональным умом, не любил торопиться, браться за дела, которые могли бы поколебать его спокойное состояние духа. Потребовалось два года, прежде чем у него возникла другая задумка: создание общественной белильни, где  с 1839 года предполагалось выбелить до 300 тысяч аршин полотна. Одержимый идеей, он методично реализует свои замыслы — все записывая, учитывая и контролируя.

 Делу помогли новые правительственные меры. С 1 июля 1839 года вышел манифест «Об устройстве денежной системы», который способствовал развитию науки, промышленности, образования.

На новое строительство белильни правительство выделило средства и выписало мастера. Место для заведения нашли  на речьке Талице, вблизи казенной деревни Мостовики Ярославского уезда.

Местный умелец Александр Никитин построил плотину, а 10 мая 1839 года белильня выпустила свою первую продукцию.

Все сделки, расчеты по новым условиям производились 1 рубль серебром к 3,5 рублей ассигнациями.

Между Карновичем и мастерами белильни ежегодно с 15 марта  заключались условия, по которым разделялись обязанности  сторон. Белильня работниками бралась в аренду с ежегодной платой за нее 120 рублей серебром, Карнович обеспечивал их рабочей силой, продуктами питания.

Что касается трепальных и прядильных машин, то в  имении Карновича они появилась в 1843 году. Для наладки станков Ефим Степанович выписал мастера Гарпа. Он приехал в имение с женой 28 мая 1843 года.  Но прежде в имение прибыл ученый, экономист департамента мануфактур и внутренней торговли  Александр Казимирович Мейендорф  (1796 — 1865).

Чиновник, проведя в имении два дня, уехал в Москву. Гарп пробыл там до 5 июня и все это время проводил наладку машины для получения  нужных номеров пряжи. Такие же опыты Ефим проводил на фабрике купца Ивана Алексеевича Хлудова.

По каким-то причинам в 1847 году Карнович белильню снова перенес в  свою усадьбу на Гору. Она состояла из избы с четырьмя котлами для варки полотен  и нескольких чанов для квашения и их мытья. Также имелись сараи для сушки изделий и размещения катка, пресса, мяльной машины. Все производственные здания были построены  нанятым 21 сентября 1847 года крестьянином Александром Сергеевым из деревни Шалово.

Необходимое сырье для белильни закупалось на Нижегородской и Ростовской ярмарках: мыло в качестве щелока, поташ, синька, крахмал, веревки.

Воспитание  нового человека

В Ярославской вотчине у Карновича имелось  своих людей 171 человек мужского пола. Но назначая на работы, он отбирал их по личным деловым качествам. Одних отпускал на оброк, размеры которого обсуждались на мирской сходке — прообразе коллективного договора. Другие трудились на иных условиях на ферме, в поле, или, как я уже упоминал, занимались выделкой пряжи, ткали холсты.

Ефим открыл в своем имении образовательную школу для девочек и мальчиков возрастом

12 — 13 лет. В ней учились и желающие получить образование замужние девки.

 Карнович считал, что обучение людей должно быть сословным. На эти цели он тратил немалые деньги, ибо понимал, что будущее — за умелыми  ремесленниками и предприимчивыми приказчиками.

Наказания

и поощрения

По мнению Ефима, его крестьяне зарабатывали хорошие деньги. Но многие крестьяне не торопились менять привычный образ жизни: пьянство, бранные слова, леность, кражи леса, фруктов из сада, порчи инвентаря, не надлежащее выполнение наказов по ведению хозяйства, прядению и отбеливанию тканей были  нередкими в хозяйстве Карновича. Все эти обстоятельства расстраивали и возмущали Ефима, а потому не стоит идеализировать его  отношения с крестьянами.

Многое перепробовал Ефим, борясь против тупого упрямства своих крестьян, невежества, слепой привязанности к старине. За проступки Ефим сначала предупреждал, заставлял переделывать свою работу, наказывал розгами, подвергал штрафу в пользу общественной кассы, заставлял крестьян делать множество земных поклонов, переводил на работы с худшими условиями труда. Таковы были реалии того времени в отсутствии соответствующего законодательства и судов.

 Приведу один пример из множества подобных случаев.

 Егор Фадеичев в быту вел себя очень дурно. Напившись  мертвецки пьяным, он устроил в своем доме скандал  и побил жену, требующую от мужа объяснений. Спрашивается, за какие такие прегрешения? Оказывается, продал Егор три четверти льняных семян, но в дом деньги не принес и ничего не купил. Следовательно, как полагаем, пропил. Наказали Егора пятьюдесятью ударами розог и перевели на другие работы. Все бы ничего, но по воле барина отстранили Егора от управления домом и старшим назначили его сына.

Гнев Ефима выливался редко, но когда дело доходило до явной  неисполнительности, то  его уже нельзя было сдержать. «Я из терпения выхожу, увидя, что несмотря на все мои попечения об чистоте семян вижу их перемешанными», — восклицал он.

Вместе с тем Карнович отличался отходчивостью, отзывчивостью и чуткостью к нуждам людей. Он не скупился  на добрые слова, когда следовало поощрить своих работников.

Подарки  были обычным делом, как для крестьян, так и для родственников, священнослужителей или чиновников. Ими были отрезы тонкого полотна на рубашки, платки, продукты питания или  угощения за праздничным столом, за которым умещалось  от 100 до 140 человек.

Уроки

истории

Усадебная жизнь в Пятницкой горе и Варино была предметом обсуждения и споров среди других помещиков. Они прекрасно сознавали, что не будь рядом хозяина  с его неутомимой энергией, повседневным контролем, и все снова вернется в привычное русло. Ибо знали про «загадочную» русскую душу, которую нужно лелеять, растить, как тот английский газон, не одну сотню лет.

Да, Ефим Карнович  хотел воспитать работника, вывести такую его «породу», которая бы работать плохо  просто не умела и не хотела, имея собственную культуру труда. Как не вспомнить по такому случаю слова, сказанные Христом: «Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть».

Главная цель усилий Ефима в обучении крестьян состояла именно в том, чтобы извлекать самые большие выгоды.

 «Учиться и учиться сему знанию можно трояким образом, а именно как рукоремеслу,  искусству и как науке».

Знакомые слова, совсем как по Владимиру Ильичу Ленину, но написанные задолго до него.

На снимках: имение Варино, в этом доме провел свое детство автор материала (фото из семейного архива Александра Бекеева); Ефим Степанович Карнович (1798 — 1865).