Ах, Таня, Таня, Танечка. С ней случай был такой. Служила наша Танечка… Нет, не в заводской столовой, а в Первом русском. Уже лет этак 40. К Татьяне Исаевой очень трудно примерить солидное слово юбилей. «Девчоночка, наша подружка» — в один голос твердят о ней служительницы Мельпомены, годящиеся ей в дочки.
А С НЕДАВНИХ ПОР у Татьяны Ивановны благодаря роли в одноименном спектакле появилось еще одно прозвище — Бабанечка. Достойная ученица Владимира Солопова, она сыграла ее неподражаемо.
Ах, Таня, Таня, Танечка. С ней случай был такой. Служила наша Танечка… Нет, не в заводской столовой, а в Первом русском. Уже лет этак 40. К Татьяне Исаевой очень трудно примерить солидное слово юбилей. «Девчоночка, наша подружка» — в один голос твердят о ней служительницы Мельпомены, годящиеся ей в дочки.
А С НЕДАВНИХ ПОР у Татьяны Ивановны благодаря роли в одноименном спектакле появилось еще одно прозвище — Бабанечка. Достойная ученица Владимира Солопова, она сыграла ее неподражаемо. Впрочем, почему сыграла? Такая же уютная, как цветастый полушалочек, который ей подарили, готовая обнять и обогреть весь мир, Татьяна Ивановна и в жизни. И очень верная, что в делах сердечных (обожаемый супруг Сергей Серафимович это подтвердит), что сценических. В трудовой книжке всего одна запись.
Бенефис с исчерпывающим названием «Влюбленная в театр» получился нескучным. Конечно, был и белый лимузин, и цветы от «дорогого Виктора Владимировича», то есть экс-мэра Виктора Волончунаса (Татьяну Ивановну стали заваливать букетами сразу, вопреки сценарию), и прочая классика жанра. Но вряд ли кто из заслуженных артисток получал в подарок «пролетарскую» воблу с пивом! А огромный торт один из поклонников — в худосочном недотепе все узнали волковца Илью Варанкина — умудрился живописно шмякнуть на пол. Досталось и шикарному платью актрисы. Хотя нельзя исключать, что конфуз был тщательно срежиссирован.
В финале появились стиляги и гангстеры. Вся эта пестрая компания танцевала и напевала на разные лады «Старые песни о главном». Про пароход белый-беленький и девчоночку фабричную. Для зрителей тоже приготовили сюрприз — коробку мороженого в стаканчиках. Но солировала, конечно, юбилярша, которую природа наградила богатым голосом. Пела «Руки» своей любимой Клавдии Шульженко, «Дни бегут» Вертинского. В последней песне Татьяна Ивановна изменила слова: «А театр — это яд, а театр — это ад, где сердца наши вечно горят…» Не обошлось и без одного из любимейших романсов Татьяны Исаевой «Семь летящих коней».
Фото Ирины ТРОФИМОВОЙ.
