Кажется, плоха ли идея создать в Ярославле хоккейную школу, где могли бы тренироваться сотни детей от 6 до 18 лет, где работали бы и помогали расти воспитанникам десятки тренеров и других специалистов. К тому же эта школа станет памятью о прекрасном человеке и хоккеисте ярославского «Локомотива» Иване Ткаченко, погибшем вместе с командой в катастрофе 2011 года. И школа, помимо прочего, будет носить его имя. Осязаемый, весомый памятник!
С такой идеей после гибели сына выступил его отец Леонид Ткаченко, и его боль, и желание увековечить память о сыне понятны. И кажется, все — за, в том числе и власти города и области, — дело благое. Власти выделили участок земли под строительство, арендную плату за землю уменьшили в сто раз. С газом проблему решили — школа будет отапливаться газовой котельной, так намного дешевле, чем от теплоцентрали. Металлоконструкции для ангара в Череповце изготовлены — только вывози.

Вроде бы все хорошо — идея полезная, нужная. Будем растить чемпионов, да просто и от подворотни детей убережем. Конечно, школа будет платная. Но талантливых ребят из малоимущих семей станут учить и тренировать бесплатно.

Почему же тогда, как с обидой признались в недавнем интервью корреспонденту «Российской газеты» родители Ивана Ткаченко — Леонид Владимирович и Татьяна Владимировна, даже кто-то из их родственников их назвал «моральными уродами»? Странно как-то.

И тут вся эта история, увы, разворачивается с обратной стороны, с изнанки. Оба супруга жалуются корреспонденту, что почему-то гражданская жена (это подчеркивается особо) хоккеиста Марина не поддерживает их начинание и, получив с детьми две трети контракта Ивана Ткаченко (одна треть досталась родителям, и она лежит неприкосновенно на счетах и будет использована на строительство хоккейной школы), а также большую часть недвижимости и бизнеса, не желает тратить ни рубля на память о муже в виде школы. Почему же такое жестокосердечие?

Ах, оказывается, у них с Иваном было две дочки — Варя и Саша, и уже после смерти отца через 4 месяца родился сын Коля, и 12 января 2014 года ему исполнилось два года. И Марине одной надо растить трех малолетних детей. Я представляю, что это такое, сам из семьи, где мать одна растила троих сыновей. До глупостей ли Марине сейчас в виде хоккейной школы? И какие еще памятники нужны Ивану Ткаченко, когда у него осталась трое детей? Вот они — главная память об Иване — его кровь.

Дед с бабкой жалуются корреспонденту, что Марина запрещает внукам с ними видеться, да дети и сами их избегают. Но не старшие ли Ткаченко приложили к этому руку, судясь за наследство Ивана с его женой (читай — с детьми!). Суды прошли и со старшими Ткаченко, и с братом Ивана Сергеем и почему-то даже с его другом Евгением. Ну и как тут не посочуствовать молодой вдове с тремя детьми.

Во всей этой неприятной истории ключевой выглядит роль старшего брата Ткаченко Сергея. Иван при жизни немало помогал ему, и Сергей как-то привык к этим незаработанным благам. И проект хоккейной школы, идея, по всей видимости, принадлежит ему: если выгорит, можно будет с нее кормится. Благотворительностью здесь и не пахнет. Ну а отец специально выдвинут на передний план: кто не посочувствует пенсионеру отцу после такой утраты?

Что же касается этой хоккейной школы, то, думаю, проект, увы, не выгорит. Время утеряно. Да и кому она теперь в городе сдалась, если уже принято решение федеральных властей о строительстве в Ярославле огромного центра Олимпийского хоккейного резерва, и средства на этот центр выделяются просто гигантские — 26 миллиардов рублей. А как признался сам Леонид Ткаченко, ему с помощью добрых людей удалось собрать лишь несколько сотен тысяч.

Кстати Иван Ткаченко, как выяснилось уже после его гибели, был человеком с добрым, прекрасным сердцем, он помогал многим больным детям, переводил им миллионы из своих заработков и буквально за несколько минут до гибели перевел 500 тысяч рублей больной девочке на операцию. Се человек!

И понятно, что во всей этой истории он больше бы думал о своих детях.