Новость о том, что из ста исследованных в прошлом году родников Ярославского края вода в источнике Казанской иконы Божией Матери по своим гидрохимическим и бактериологическим характеристикам оказалась одной из самых лучших, застала переславцев врасплох. К своему стыду, большинство из них о таком источнике и слыхом не слыхали.
Другие святые родники на слуху у жителей райцентра. Разбуди переславца ночью, он и спросонья без запинки выдаст: Никитский, Варварин, Коровинский, Гремяч. А вот о Казанском — ни гу-гу. Но уже сегодня многие готовы рвануть за чудо-водой. Сдерживает малость — никто не знает, в какой стороне искать сей достославный родник. Стремясь облегчить народные поиски, роль первопроходцев мы с сотрудниками национального парка «Плещеево озеро» решили взять на себя. СОЛОМИДИНО, куда нацпарковский «Уазик» влетел накануне широкой Масленицы, ближе к полудню, встретило нас длинной цепью деревянных изб вперемешку с каменными дачами вдоль разудалой улицы, разрушенной церковью посередине, и жгучей, какой-то убийственной тишиной. Ни лая собак, ни крика горластых петухов, ни звука человеческого голоса… Нет следов и на припорошенной снегом земле. Село словно вымерло. Не у кого ни спросить, ни разузнать. И лишь после нескольких безуспешных попыток учуять человеческий дух в отдельно взятых жилищах и трубных возгласов на всю улицу «Люди, есть кто живой?» вдали у колодца выросли две мужские фигуры. — Уважающий себя местный люд просто так поглазеть на чужаков не выйдет. Непременно сделает вид, что по делу из дома вышел, — тут же расшифровывает методист экологического воспитания Марина Дорофеева деревенскую хитрость мужиков, с ведрами в руках появившихся на улице. Знакомимся: местные жители Николай Заварин и Александр Дементьев. Просим помочь добраться до родника. И уже через несколько минут, оставив ведра в отчем доме, Александр в качестве гида-экскурсовода бодро прокладывает нам дорогу к желанному источнику. — Ух ты, волчьи следы, — непроизвольно вырывается у нашего водителя, заметившего на заснеженном поле, по которому мы топаем, отпечатки чьих-то лап. — Да нет, какие волки,- тут же разочаровывает его соломидинский Дерсу Узала. — Собака чья-то пробегала. Заезжие охотники давно за десятки километров вокруг всю живность истребили. — А дачники-москвичи у вас водятся? — Конечно, а как же без них?! Вон там (Александр поворачивает голову в сторону) Чубайсик живет, а там — дядюшка Сэм. — Американец, что ли? — Наш, русский. Вместо рублей долларами с работягами расплачивается. Замечательный, между прочим, человек.… Наш стремительный марш-бросок с непрекращающимся разговором о том, о сем и с непрерывной угрозой потерять галоши с заимствованных в нацпарке валенок заканчивается в километре от села, на дне живописного оврага. Вот и он — в одночасье прославленный живительный источник, голубая мечта фанатов родниковой воды. Всюду бесхитростные попытки благоустроить родник. Почерневший от влаги широкий колодезный сруб. Два металлических креста из нержавейки. Один густо увешан иконками с изображением Богоматери и убран незатейливой кисеей. Второй — гол как сокол, стоит в первозданной стальной наготе. Вниз и вверх по склону оврага бежит, прерываясь, деревянный штакетник. — По преданию, юной незрячей жительнице из соседней деревни Евсейка на этом месте было видение Пресвятой Богоматери. А прозрев, она обнаружила на земле икону Казанской Божией Матери и чудесным образом забивший из-под земли родник с целительной водой, — выдает информацию наш проводник. — Раньше здесь часовня стояла. Но ее до войны разобрал бобыль-погорелец из соседней деревни и построил себе дом. Правда, жить в нем долго не пришлось. Вскорости помер. Дважды в год, на Казанскую, 21 июля и 4 ноября, сюда с окрестных деревень стекается народ. Приезжает и священник из города, служит молебен. В прошлом году был отец Анатолий. — Но летом, насколько мне известно, воды в роднике с гулькин нос. Причем она какая-то мутноватая. Ярославские ученые, увидев впервые ключ, вообще хотели повернуть обратно, так и не взяв из него воду на анализ,- замечаю я. — Ничего удивительного в этом нет. На дне колодца лежит жернов от мельницы. Он и не дает роднику бить во всю свою мощь. — ВООБЩЕ, вопросов к соломидинцу у нас множество. И кто срубил колодец, и как звали того мужика, осмелившегося разобрать часовню, и кто установил кресты, и почему вокруг родника какой-то разорванный забор. Не успели, что ли, сделать? — Нет, не успели разворовать, — отвечает бывший техник Александр Дементьев. По возвращении с источника полумертвое Соломидино слегка ожило. Нам повезло: два раза в неделю, во вторник и субботу, сюда привозят хлеб. В ожидании хлебовозки и потянулся народ в центр села. Слово за слово, и из отдельных доселе фрагментов выстроилась почти полноценная картина из жизни источника. — Село наше называется Соломидино в честь Соломиды, одной из жен Ивана Грозного. Задумав избавиться от опостылевшей супруги, он и отправил ее в наши края подальше с глаз долой, — с ходу начинает разговор Мария Сергеевна Вавейкова. — Вообще-то Грозный своих жен в монастыри отправлял. А у вас как будто только одна церковь. — Не перебивай, слушай,- дергает меня за рукав Марина Дорофеева, съевшая ни одну собаку на туристско-краеведческой тропе. — А часовню-то Назар Романов с Новой деревни разорил. Его дом сгорел, а он себе из часовни новую избу смастерил. Она и сейчас стоит. С красными наличниками. В ней Ванька Журавлев живет,- вступает в беседу Агриппина Ягунова. — Ну уж лучше меня эту историю, пожалуй, никто не знает, — подает голос Лидия Антоновна Крайнова.- Часовню разорили до войны, в 1939 году. Причем Назар звал моего отца Антона Тимофеевича Крайнова помочь ему разбирать часовню. Да только отец наотрез отказался. А прожил Романов после этого всего один год. У него гангрена началась. Ноги стали гнить заживо. Муки были такие адские, что он нож просил зарезаться. И то ли во сне, то ли наяву пришла к нему Казанская Божия Мать. И он начал просить у нее прощения. «Ты не меня обидел, ты себя обидел», — ответила она ему. Узнали мы и о том, что был у источника деревянный крест. Но сгнил. И лет двадцать назад Валентин Сергеевич Алексеев сварил новый. Второй же крест поставлен совсем недавно. А еще рассказали пожилые селянки о своем храме Казанской иконы Божией Матери, построенном во второй половине XVIII века. О том, как незадолго до войны селяне по приказу председателя порушили свою старинную церковь. Сбросили с нее колокола, порубили иконы. — Всех Господь наказал, — вспоминают женщины. — Бригадиру правую руку оторвало. Сергей Шабанов, вернувшись с фронта, сам себе топором голову разрубил. Одного парня затянуло в конную молотилку. И на всю жизнь у него на лице шрам остался. Такой же, как на лике Казанской Божией Матери, которую он топором хватил. А председатель Ларион Фомич Голышев 28 марта погиб. Шел через огород, зацепил Господь за колышек, там и замерз. — А восстанавливать храм никто не собирается? — Были такие разговоры. Но приход слишком мал. Нас ведь в Соломидине всего осталось восемь семей. В основном одинокие старики. Остальные — дачники, которые только к лету и появляются. — А какие целебные свойства у вашей воды? — От болезней глаз хорошо помогает. Почки, желудок лечит. — А у моей мамы Прасковьи Алексеевны Стешенко в молодости на нервной почве ноги отказали. Муж от нее ушел, и она переживала сильно, — говорит одна из окруживших меня женщин. — К каким только врачам не обращалась, никто помочь не смог. Тогда она буквально на коленях подползла к источнику. Омылась его водой, почитала молитву и вернулась домой уже на своих ногах. А вы сами-то нашу водичку пробовали? — Конечно. Изумительная вода. Вкуснее просто не бывает.
