С прекращением массового строительства жилищная проблема, обострившись до чрезвычайности, приняла болезненные формы и, подобно лезвию бритвы, рассекла россиян на три категории: имеющих, неимеющих жилье и тех, кто распределяет бесплатные комнаты и квартиры. А крайний дефицит свободных квадратных метров привел к узаконенному разделению ожидающих на две неравные группы просто очередников и льготников. Не секрет, однако, что есть и негласная градация льготников. На обычных — они могут годами томиться в ожидании, и нужных — этим заветное жилье предоставляется при первом удобном случае.
Дима и Алена Цыганковы — обычные льготники, поэтому практически не имеют шансов сменить комнату с подселением в квартире N 82 на четвертом этаже дома N 46 на улице Комсомольской в Тутаеве. Когда врачи объявили страшный диагноз — церебральный паралич в тяжелой форме, Алена не хотела верить. Чтобы ее первенец, ее мальчик со светлыми пушистыми волосиками и ясными голубыми глазами был неизлечимо болен? Не может быть, ошибка! Плохо смотрели, что-то перепутали, не то сказали. Вот пройдет месяц, другой, и все выяснится! Но время летело, а Дима так и не научился держать голову, пухлые ручки не могли ухватить игрушку, слабые ноги подворачивались — не держали суставы. И все равно — нет! Глядя на беспомощную улыбку Димки, украдкой смахивала слезы, мысленно приказывая себе не реветь, а сделать для сына все возможное и невозможное. С работой, конечно, пришлось распроститься. Тяжелое состояние мальчика исключало посещение не только обычного садика, но и отделения для детей-инвалидов: Дима так и не владеет руками, ногами, плохо держит голову, не может жевать, говорить, лежит только на спине. БЕДА В ОДИНОЧКУ НЕ ХОДИТ Цыганковы приехали в Тутаев из Таджикистана в 1993 году. Муж пошел работать на моторный завод, получил 17-метровую комнату с подселением в доме без лифта. Алена надеялась, что жилье это временное, но рождение в 1994 году Димы поставило крест на ее надеждах, так как глава семьи… сбежал. Он в отличие от Алены в чудо не верил, возиться с сыном-калекой, а тем более посвящать ему свою молодую жизнь не желал. Удрал втихаря, когда жена с сыном лежали в ярославской детской клинической больнице N 3. Вывез муж заодно и мебель, посуду, ковры, прихватил даже запасенное на зиму варенье. Так что, выписавшись из больницы, где они пролежали несколько месяцев, мать с сыном оказались в пустой комнате. Вот тут крепившуюся изо всех сил Лену прорвало. Оплакивая подлость, предательство близкого человека, она буквально тонула в слезах. Но в очередной раз сумела преодолеть себя молодая женщина. С помощью родственников и просто добрых людей собрала самое необходимое, кое-как обставила комнату. Димке раздобыли старенький детский диванчик, сама спала на полу. Все бы ничего — жить можно, но за время отсутствия случилась еще одна беда. Сосед, прежде тихий пьяница, переступил последнюю грань. Стал запойным, непредсказуемым в поступках алкоголиком. Квартира превратилась в ад: грязь, вонь, мат, буйные друзья, драки, загаженный туалет, лужи мочи в коридоре, ванной, неистребимый запах бомжатника. Не жили — маялись. Алена вздрагивала при малейшем шуме, не спала ночами. Нервным, капризным и раздражительным стал маленький несчастный Димка. Ребенок дрожал всем телом, в глазах метался ужас. Кроме всего прочего, сосед оказался тубинфицированным. Не испугает до смерти, не искалечит по пьяной лавочке (топором уже грозил), так заразит туберкулезом. А Димка слабенький, всякая инфекция к нему моментально прилипает. ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ Рассказ Алены слушаю сидя в ее комнатушке. Повернуться негде. Коляска и стол для Димы занимают четвертую часть площади. Большой и маленький диваны, шкаф, сервант, телевизор теснятся вдоль стен. В одном углу Димины «ноги» — фиксирующие голеностопные, коленные и тазобедренные суставы приспособления. Без них ребенок не может принять вертикальное положение. «Ноги» неудобны, крепятся множеством ремней, но ничего другого нет, а все время сидеть или лежать невозможно. — А с кухни меня новые соседки выжили. Вначале утащили миксер и радиоприемник, сожгли Димкину кастрюлю. Потом стали без разрешения хватать продукты, посуду. Я не выношу табачного дыма, а они как паровозы, без сигарет и не ходят. Просила не курить — куда там! Сказали, что вообще вышвырнут, если буду гавкать. Не верить угрозам может оказаться себе дороже. Новоселы, мать и дочь, как-то потеряли ключи и с полпинка вышибли входную дверь. В годах уже, но сильные, злые, грубые. Нигде не работают, пьют, друзей водят. Такие гулянки устраивают, что Алена боится свет в комнате включать. Сидят с Димкой тихонько, как мыши, моля Бога, чтобы об их присутствии не догадались. Немного забегая вперед, скажу, что Цыганковы не зря боялись. 31 июля новые соседки Суворовы избили-таки Алену. Исцарапали в кровь, насажали синяков на лице, руках, ногах. Не понравилось им, что мать с сыном, и правда, сбежавшие из квартиры, вернулись, чтобы помыться — в кои-то веки в городе появилась горячая вода. Побои официально зарегистрированы, Алена догадалась сходить к врачу, отнести заявление в милицию. ПРОСЬБА НА КОНТРОЛЕ, ЖДИТЕ Но это произошло спустя несколько дней после нашего разговора. А тогда я, слушая жалобы Алены, все допытывалась, к кому она обращалась со своей квартирной бедой. Каким образом вместо одного пьяницы заполучила в соседи двух, тоже не пренебрегающих горячительным грубиянок? Вместо ответа Алена Николаевна положила передо мной толстую пачку документов. Листаю. Ого-го! Администрация округа, администрация области, ассоциация детей-инвалидов, управление президента РФ по работе с обращениями граждан. В каждый адрес отправлено по три, четыре, пять обращений! Слезные мольбы о помощи, сухие равнодушные отписки… Как водится, чиновники высоких инстанций возвращают жалобы по месту жительства автора, то есть в администрацию Тутаевского округа. Для рассмотрения и принятия решения. Там и принимают: «Жилищное строительство не ведется, жилая площадь не покупается, свободной жилплощади нет, поэтому, к большому сожалению, в настоящее время улучшить жилищные условия семьи А. Н. Цыганковой не представляется возможным». «К большому сожалению» ввернуто явно для красного словца и для того, чтобы продемонстрировать на всякий случай свою чуткость. В остальном ответы тутаевских чиновников писаны будто под копировку, хотя сочиняли и подписывали их разные люди. Заместитель директора МУ «Управление единого заказчика» Михаил Протасов, начальник жилищного отдела администрации ТМО Валерий Акиншин, заместитель главы Александр Пасюра единодушны: ваша просьба на контроле, ждите. Легко сказать-написать, трудно выполнить. О поведении соседей уже известно, но даже будь они приятными во всех отношениях людьми, Алене необходимо менять жилье. Дом-то без лифта, Диме девятый год, а мама, не отличающаяся крепостью здоровья и сложения, вынуждена носить его на руках. Вначале волочит по бесконечным лестницам тяжеленную коляску, потом возвращается за сыном. И так по нескольку раз в день. Коляска — я попробовала — в самом деле неподъемная. Сделана из металлических трубок с расчетом на то, что ее можно увеличивать в ширину и высоту по мере роста ребенка. Кресло это подарил Диме американец, который был в Ярославле и совершенно случайно узнал о тяжелобольном мальчике из бедствующей семьи. По-настоящему добрый человек купил и самолетом отправил коляску в Тутаев. Хотя он далеко и не миллионер, без колебаний пошел на серьезные расходы и хлопоты ради блага по сути чужого малыша. Алена не может вспоминать о благодеянии незнакомого человека без слез благодарности. ДЯДИ СВОИ И ЧУЖИЕ Да, порой посмеиваемся мы над чудачествами американцев. Все-то у них не так, не по-нашему. Приклеенные улыбки до ушей, старухи в шортах бегают, мужикам стакана водки за раз не осилить. Бандитов приличных и то нет — русская мафия быстренько заткнула за пояс местную преступность. Все так, но вот ведь незадача: у обиженной судьбой Алены за восемь лет мытарства нашлось единственное светлое воспоминание — о бескорыстной доброте заокеанского дяди. А что же наши тутаевские дяди-чиновники? Жалобы, просьбы, слезы и — что скрывать — крикливые истерики затравленной жизнью и соседями женщины отлетали и отлетают от чиновничьей брони горохом. Мало того, не исключено, что настойчивость колотящей кулаками в двери кабинетов просительницы принесла горькие плоды противодействия: скандалистке от ворот поворот, пусть хоть треснет, а своего не добьется. Даже если просит малого — жилье на первом этаже с приличными соседями. В чужую, тем более обделенную властью чужую душу не влезешь. Но косвенные доказательства последнего предположения есть. И вот какие: огребая охапками официальные отказы в улучшении жилищных условий, Алена как минимум пять лет обивает пороги чиновных кабинетов. Но если для ребенка-инвалида и его несчастной мамы за это время не нашлось ничего подходящего, то для других отыскалось очень и очень много. ИСКЛЮЧЕНИЯ ИЗ СТРОГИХ ПРАВИЛ В Тутаеве широко известен длинный, хотя наверняка неполный список чиновников администрации и прочих видных (читай — нужных) людей округа, которые примерно на тот же период без всякой очереди улучшили свои жилищные условия. И предоставлены им были не какие-то комнатухи с подселением на первом этаже, а двух-, трех- и четырехкомнатные квартиры. Вот эти счастливцы: директор департамента финансов Маргарита Новикова, сыновья заместителя главы округа по социальным вопросам Натальи Смирновой и сотрудницы департамента финансов Шипиной, новоиспеченный директор департамента АПК Николай Иванов, заместитель прокурора Гуданов. Вполне, конечно, вероятно, что за достаточно широкие рамки закона при этом не выходили — распределяющие бесплатное жилье чиновники не вчера родились. Они, соблюдая все формальности, имеют возможность просто пойти навстречу нужным уважаемым людям. Почему же Алене не пошли? «Впереди много народу, и не лучше живут. Дадим Цыганковой, попадем в опалу у них», — зто ответ начальника жилищного управления Валерия Акиншина. Вот ведь какой пугливый человек. Давая добро на вышеназванные внеочередные поселения-переселения чиновников, он не боялся недовольства очередников, а в случае с Аленой оробел… Нет, все не так. Валерий Владимирович поясняет, что жилищная комиссия каждый раз вникает в жизненные обстоятельства претендетов на жилье, придирчиво изучает ситуацию. Вердикт «дать» или «не дать» выносят коллегиально, заботясь об объективности, справедливости, соблюдении интересов людей. Слушая начальника жилуправления, перестаю понимать, на каком я месте. Получается, что директор департамента АПК Иванов более нуждается в жилье, чем Цыганковы? При том, что имеет в левобережной деревне Болотово свой дом, а с момента вступления в должность прошла, как говорится, без году неделя? Достаточно причудливо выглядит справедливый коллегиальный вердикт. ЗАБЫТОЕ ОБЕЩАНИЕ Причудливо или нет, но данный вердикт был выполнен. Другое же произошло с решением по поводу Алениной проблемы. Ее комиссия тоже рассмотрела и 23 августа прошлого года решила через суд выселить Дудина, а ее комнату отдать Цыганковым. Это же в письменном виде обещал и заместитель главы ТМО Александр Масюра. Имея две комнаты, Алена могла без труда поменять их на жилье на первом этаже. Увы, справедливые и чуткие чиновники свое обещание быстро забыли. Валерий Акиншин утверждает, что не забыли, а не смогли выполнить. Чувствуете разницу? В городе будто бы не нашлось угла для принудительного переселения Юрия Дудина. Поэтому пришлось искать для него обмен. Вариант нашелся, но крайне неудачный, если не сказать — бессмысленный. Дудина поменяли местами с другим пьяницей. Точнее, с крепко пьющей, да еще и имеющей такого же сожителя женщиной по имени Зина. А далее происходит вообще невероятное: пьяницы, которым ни до чего, кроме бутылки, дела нет, вдруг совершают сложнейший четверной обмен. Цепочка выглядит так: Дудина переселяют на место Зины. Зина въезжает в одну из двух комнат семьи Ивановых (кому достается вторая — неизвестно), Ивановы приватизируют бывшую дудинскую комнату и продают ее Суворовым из поселка Константиновский. Спалившие свою отдельную квартиру Суворовы подселяются к Алене, Ивановы уезжают в Рыбинск. Впечатляют и сроки: все эти обмены-приватизации-продажи оформлены за рекордно короткое время, буквально в считанные недели. А НЕСТИ-ТО НЕОХОТА Невероятные комбинации с обменом жилплощади одиноких пьяниц давно уже стали притчей во языцех и недурным способом нагреть руки для ловких людей. Очень трудно доказывать противозаконность этих сомнительных обменов, причастность к ним стороннего вдохновителя и исполнителя. Но это не значит, что в нашем случае все гладко и безукоризненно. Пусть нет криминала, зато налицо наплевательское отношение жилуправления к судьбе Алены и ее сына-инвалида. Почему жилуправление не допустило к подбору варианта обмена саму Цыганкову? Она-то уж не сменила бы пьяницу на пьяницу. Поменять местами Дудина не с какой-либо одинокой чистенькой и тихой старушкой, а с Зиной, предложили именно Валерий Акиншин и подчиненные ему сотрудники жилищного управления, хотя они не могли не знать об образе жизни и дурных привычках этой женщины. То есть, не мудрствуя лукаво и не обременяя себя лишними хлопотами, ухватились, только чтобы отвязаться, за первый подвернувшийся вариант. А потом, переселив Дудина, вообще умыли руки и не стали забивать головы думами о том, что из этого выйдет. Мало того, есть основания усомниться и в категоричном утверждении: в городе нет свободного жилья. Квартир, может, и нет, а комнат в старом фонде? По свидетельству соседей Дудина, в квартире N 2 дома N 1 на улице Комсомольской давным-давно пустуют две комнаты. В третью перевезли Дудина, но 28 мая он умер. И теперь пустуют уже три комнаты. Нет жильцов и во второй комнате нынешней Зининой квартиры в доме N 3 на улице Пролетарской. Очень, согласитесь, странно, что эта жилплощадь ускользнула из поля зрения жилуправления. Так мы и пришли к тому, с чего начали: только нужные да уважаемые люди могут гарантированно рассчитывать на заинтересованное чуткое отношение тутаевских чиновников к своим проблемам. Алена с Димкой — нет. Кто они такие? Обычные льготники, то бишь обуза, ярмо, которое и сбросить нельзя, и нести неохота.
