Где только не ищем мы свою половинку, уезжая порой от родительского дома за тридевять земель. А синяя птица счастья, бывает, ждет нас долгие годы не в чужих палестинах, а в родном селе или городке.
РАСЦЕПЛЯЛА ЕМУ ЗУБЫ ЛОЖКОЙ Веронике исполнилось уже 36, когда они с Сергеем решили отправиться в поисках хорошего заработка на Крайний Север. В Надыме муж устроился в строительную организацию, а Ника — вахтером в общежитие, чтобы было где жить. Северяне — народ денежный, широкий, не привыкший считать копейки и рубли. Общага — большая дружная семья, но пьющая по поводу и без. Ежевечерне обязательно кто-либо из соседей кутил на полную катушку, отмечая все подряд: возвращение с вахты, дни рождения, получение авансов и расчетов, отпускных… Веселящиеся сначала настойчиво приглашали Сергея на подобные пьянки, а потом он стал заходить «на огонек» и сам. Очень скоро из красивого сорокалетнего мужчины он превратился в опустившегося безобразного старика с трясущимися руками и малиновым носом. Не помогло и кодирование. После очередного бесполезного лечения муж запивал сильнее прежнего, видимо, от безысходности становясь агрессивным, раздражительным. Когда же у супруга начались приступы белой горячки, Вероника разжимала судорожно стиснутые зубы Сергея столовой ложкой, чтобы бьющийся в конвульсиях благоверный не задохнулся. После того как однажды сынишка в ясельках неудачно упал и сломал ручку, а супруг вместо того, чтобы помочь привезти ребенка домой, в очередной раз устроил себе праздник, набравшись до свинского состояния, чаша Вероникиного терпения переполнилась окончательно. Тащит женщина в пятидесятиградусный мороз санки, в которых сидит закутанный в одеяльце Олежка (шубку-то не надеть из-за гипса), и плачет, а слезы на ледяном ветру тут же превращаются в стеклянные бусинки. В сугробе саночки перевернулись, одеяло раскрылось. Какая-то северянка, ожидавшая автобус на остановке, предложила заплаканной мамаше булавку и сказала: «Не стоят они наших слез!» — явно не имея в виду ребенка. И Ника решилась. Собрала немудреные вещички, сына в охапку и ушла… к другому. ВОЗЬМИ МЕНЯ ЖЕНОЙ Александр, мужчина с 20-летним северным стажем, давно подбивал клинья к симпатичной ярославне. Но Ника на ухаживания не отвечала. Пыталась вытащить из ямы со свистом катящегося в пропасть муженька и сохранить семью. Когда Вероника явилась в соседнее общежитие к Александру со всем скарбом и Олежкой на руках, северянин опешил, но в комнату впустил. «Любовницей я быть не хочу, возьми меня женой», — пролепетала измученная ярославна. «Что ж, женой так женой», — ответил новоиспеченный муж. Александр дома почти не бывал. После основной работы обладатель высокооплачиваемой профессии газосварщика постоянно шабашил. Раньше одиннадцати вечера не возвращался. Зато дорогую нутриевую шубу, о которой Ника и не мечтала раньше, купил сожительнице буквально через две недели. Не обижал он и Олежку. На рубашки, штанишки, ботинки ему тоже тратился, но не любил. Выговаривал Веронике: «Не учи парнишку называть меня папой». Хотя она и не учила, просто мальчишке хотелось иметь отца, и он льнул к Александру, постоянно, словно котенок, терся около него и этим сильно ему досаждал. Дело в том, что у Саши остались в Нижнем Новгороде взрослые сыновья и дорогая сердцу маленькая внучка. Мыслями всегда он был с собственными отпрысками. С первой женой разошелся потому, что та ему изменяла. В неверности ее пришлось ему убедиться лично, как бы он этого и ни желал. Как-то раз не прилетел вахтовый вертолет, бригаду распустили до следующего дня, и, вернувшись в неурочный час домой, Александр обнаружил свою неверную супругу танцующей в полуобнаженном виде на столе в совершенно омерзительном обществе голых, одурманенных выпивкой мужиков. На Севере и такое бывало! Видимо, от ничегонеделания и огромных денег, зарабатываемых их мужьями, некоторые женщины пускались во все тяжкие. К их числу относилась и новая Никина соседушка Татьяна. Стоило ее мужу, кстати, серьезному скромному юноше, уехать на буровую, как его молоденькая 23-летняя женушка тут же обежит все пьянствующие комнаты в общежитии, а ближе к одиннадцати непременно зайдет к Нике то за солью, то за хлебом. Все-то эта хитрая молодушка знала: ключи на стол бросишь — к ссоре, кошелек туда же положишь — деньги водиться не будут. Потом только поняла неискушенная в подобных делах Вероника, что не к ней приходила каждый вечер соседка — Александра она поджидала, знала: тот придет после сверхурочной работы с шампанским. Так и вилась змеюка гулящая возле денежного мужика. Когда Ника вернулась из отпуска, подруги-вахтерши рассказали ей, что в ее отсутствие не раз видели подлую Таньку ранним утром украдкой выскальзывающей из Сашиных дверей. Другая, может быть, и сделала вид, что ни о чем не подозревает, и жила бы с богатым, обеспечивающим ее мужчиной и дальше, но Вероника, сама никому и никогда не изменявшая, предательства прощать не умела. БЕЗРУКИЙ ХОХОЛ На квартиру к украинцу Ярославу Нику устроила все та же ушлая Танька, которая, будучи замужней дамой, успела узнать и подружиться со всеми холостяками в округе. Пустил одинокий хохол ярославну в пустовавшую давно комнату с условием, что Ника будет поддерживать во всей квартире чистоту и готовить хозяину обеды. Сам он нигде не работал уже несколько лет, и неизвестно, на что существовал. Его судьба характерна для многих мужчин-северян. В двадцать лет он, выпускник Днепропетровского автотранспортного техникума, получил должность начальника городского гаража. Разъезжал на служебной «Волге», имел собственную. Водил дружбу с влиятельными людьми. Но пагубная страсть к спиртному не довела до добра. Как когда-то молоденьким парнишкой высоко взлетел, так сейчас тридцатилетним низко пал. Свою машину разбил, в аварии погибли два человека, сам покалечился. Чудом избежал тюрьмы. На менее престижное место пойти не захотел, а со старого его попросили. Вот и лежал обиженный на весь белый свет Славик (так пренебрежительно его называли знакомые) на диване целыми днями, изредка продавая детали разбитой «Волги» и вещи из обставленной в лучшие времена по высшему классу квартиры. На эти крохи и существовал. Какие же все-таки удивительные совпадения встречаются в жизни: унаследовавшему от отца фамилию Криворука, Ярославу в дорожной катастрофе повредило именно руки. Правда, кости потом срослись, но выполнять перебитыми кистями он мог теперь исключительно легкую работу. Собственных детей Славик не имел, потому что никогда не был женат, но малышей этот безрукий хохол обожал. Потянуло его к Олежке, а тот с готовностью и желанием откликнулся. В обнимку спят, вместе в ванне купаются. Дрогнуло сердце Вероники — родной отец к ее сыночку так не относился. И постепенно привыкла она к Славику, а тот, почувствовав семейный уют и чью-то заботу о нем, встал наконец с заветного дивана, преодолев гордыню, и устроился личным шофером одного из своих бывших подчиненных. Вроде все у Ники наладилось, но смущало ее то, что никогда новый друг не приглашал погостить летом на свою родину во Львовскую область. Ездил туда один, а в разговорах частенько проскальзывала ненависть ко всему русскому, к «москалям». Особенно когда выпьет. Национализм так и лез из него. А Нику, уроженку истинно русского старинного города, такие откровения обижали. Частенько на кухне разгорались ссоры между упрямым украинцем и патриотично настроенной россиянкой, едва не доходившие до рукоприкладства. И все же расставаться они не собирались, привыкая друг к другу с годами больше и больше. Но судьба распорядилась по-своему. Серьезно заболела у ярославны старушка-мать. Ника срочно вернулась в родной город. Телефонные звонки из Надыма, сначала регулярные, теплые, зовущие и ждущие, со временем поредели, охладели и совсем сошли на нет. С глаз долой, как говорится, из сердца вон. Через год от оставшейся на Севере подруги Вероника узнала, что Ярослав привез с Карпат молодую жену Маричку и у них скоро родится ребенок. Больно. Тяжело. Но пережила… ЛЮБОВЬ НАШЛА ЕЕ Весенним погожим днем отправилась Ника за покупками на городской рынок. Прохаживаясь между рядами, обратила внимание на пожилую женщину, торгующую недорогими сувенирами из полудрагоценных камней. Бойко расхваливала продавец разноцветный товар. Кулоны и колье, браслеты и серьги, по ее словам, могли уберечь человека от сглаза, невзгод, принести в дом достаток. Колечко, приглянувшееся Веронике, оказалось маловато, и она купила перстень из сердолика — самого сильного из камней, якобы приносящего владельцу счастье. Через несколько дней, заскочив в трамвай с мороженым, которое не успела доесть на остановке, и стесняясь, что, уплетая его в транспорте, ведет себя не совсем культурно, она тихонечко присела на свободное место, не обратив ни малейшего внимания на своего соседа. А он-то ее заметил и, чтобы завязать разговор, спросил: «Какой у вас перстень необычный на руке. Что он обозначает?» Угостил конфетами, назначил свидание. Счастье, о котором Ника перестала мечтать, которое искала в чужих краях и которое теперь она ни за что не упустит, само нашло ее в городе детства. И кто знает, может, камушек тоже немножечко этому посодействовал.
