Александр Федорович Шумилов трудился на кафедре теоретической физики в педуниверситете в должности инженера лаборатории атомной и ядерной физики. Работа была сложнейшая, точнейшая, порой переходящая в ювелирную — чай не примусы починяли. При университете существовал астрономический кружок, куда школьники и студенты ходили с большим удовольствием, а сотрудники планетария читали там лекции.
СЛОВО за слово, дело за дело, тогдашний руково- дитель планетария возьми да и пригласи молодого инженера к себе на полставки. Оборудование изнашивается, Сатурн почти не виден, да и звезды что-то пошаливают. У Саши тогда только родилась дочка, и лишняя копейка к бюджетной зарплате была бы очень кстати. А через три полуставочных года Шумилову предложили окончательно перейти от атомной физики к звездам и планетам. До этого в планетарии своего постоянного инженера на было. Был человек, который включал и выключал музыку и лампочки, но если что ломалось, то звали мастера со стороны. Шумилов начал с пульта звездного зала. Действующий был жутко неудобен. Лекции приходилось вести в полной темноте, стоя, разные приборы находились далеко друг от друга и включались втыканием вилки в розетку. Лектору приходилось постоянно нагибаться, дотягиваться, поворачиваться, чтобы задействовать все нужные спецэффекты. Не астрономия, а урок производственной гимнастики получался. И хуже всего были тумблеры. Когда в волнующей тишине любования звездным небом вдруг раздавался выстрел переключения тумблера, усиленный акустикой кафедры, то все очарование ломалось. Шумилов сделал звездный пульт сидячим, громкозвучащие переключатели заменил на бесшумные кнопки. Добавил два микрофона и десяток спецэффектов. Делать это все приходилось с большим трудом: звезды не только холодные, но и дорогие игрушки. Например, прибор, чтобы планеты вращались, стоит за тысячу долларов. Выкручивался. Знакомые позволяли за бесплатно на своих станках поработать, кто-то подкидывал старую кинофототехнику. Один знакомый даже старые светофорные линзы отдал, и теперь небо можно окрасить в красно-зеленые цвета. Но довести до ума аппаратуру звездного зала оказалось мало. По Ярославлю, тихо сайтами шурша, крался Интернет. Людям, увидевшим качественные снимки и хорошее мультимедийное оформление, уровень диафильмов в темной комнате уже не подходил. Надо было что-то менять, добавлять. Этим чем-то стали звуковые эффекты, видеомагнитофоны, компьютеры, которые стало возможно подключать к пульту. Ярославский планетарий по степени оснащенности вышел на третье место в России после обеих столиц. И люди постепенно потянулись в планетарий. Здесь сделали свою студию звукозаписи и стали приглашать актеров для озвучивания и записи фрагментов лекций. Стали подумывать о покупке цифрового фотоаппарата, чтобы можно было из журналов переснимать интересные кадры и делать из них слайды. Но прогресс не может длиться вечно на полуголом энтузиазме. Шумилов понял, что все, что мог при слабом финансировании, он уже сделал, а чтобы двигаться дальше, надо уже закупать дорогостоящую технику. Этого планетарий себе в данный момент позволить не мог. И Александру стало скучно. Да и зарплата инженера звездного зала достигала отнюдь не космических высот. Из этого творческого и финансового тупика нашелся только один выход — увольнение. Теперь Шумилов трудится на ниве оптико-волоконной связи, а на его место пришел новый человек. Звездное место пусто не бывает. Фото автора.
