Эх, чтобы мне встретить Эльвиру Семеновну Карпенко лет 20 назад! Тогда бы я точно стала метеорологом. Вот уж никогда не думала, что профессия эта заключает в себе столько романтики. 12 декабря Эльвире Карпенко, заслуженному метеорологу России, исполнится 60 лет. 42 из них она отдала своему любимому делу.
МОГЛА СТАТЬ ХОТЬ ФИЗИКОМ, ХОТЬ ЛИРИКОМ Вообще-то она мечтала стать юристом. С тем и приехала в 1960 году из маленькой деревушки в Саратов. Но оказалось, для того, чтобы поступить на юридический факультет Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского, необходимо иметь рабочий стаж. Не хотелось ей уезжать домой ни с чем, и она стала решать свою судьбу на ходу. По словам Эльвиры Семеновны, ей одинаково легко давались все предметы, так что можно было поступать хоть в физики, хоть в лирики. Изучая развешанные на стенде объявления, она обратила внимание на то, что на географическом факультете открывается новое отделение метеорологии. Наука эта была в те годы малоизвестна в широких кругах, а потому Эльвира с особенным вниманием прочитала проспект о неслыханной для нее доселе специальности. И решилась — сдала документы, а потом и поступила. Учеба увлекла ее сразу. Деревенская девчонка, она попала в удивительный мир студенческого братства. Успевала не только учиться, но и стала завсегдатаем оперного театра, консерватории. А когда уже на втором курсе студенты отправились на первую полевую практику, Эльвира поняла, что она не ошиблась. На преддипломную практику поехала на Байкал. 4 месяца проработала Эльвира на авиационной метеостанции. По окончании университета ей предлагали учебу в аспирантуре в Москве с тем, чтобы вернуться в Саратов на преподавательскую работу. Но это было не в ее характере. Она выбрала Крайний Север и уехала за полярный круг в Нарьян-Мар. Где же и обретать синоптику мастерство, как не на Севере, издавна именуемом «кухней погоды». Проработала там три года авиационным синоптиком, там же вышла замуж за вертолетчика. С рождением дочери муж Александр увез свою семью к себе на родину — в Полтаву. ОХОТА К ПЕРЕМЕНЕ МЕСТ Но Север уже заразил собой чету Карпенко. Вроде и те же люди там, что и везде, а вроде и особенные. Суровые условия жизни заставляют их раскрываться и преображают. Какие-то почти семейные отношения устанавливаются между чужими, казалось бы, людьми. В конце 60-х годов началось освоение тюменских месторождений, и семья Карпенко тронулась в Тобольск. Здесь в 27 лет Эльвира Семеновна стала начальником авиационного метеоподразделения. Сначала жили в частном доме, потом получили квартиру. Аэропорт, где работали муж и жена Карпенко, располагался на слиянии Оби и Иртыша, а потому на работу приходилось добираться либо катером, либо, в зимнее время, на вертолете. Случалось и такое, что катер застревал где-нибудь посреди реки в плотной пелене тумана на всю ночь. Жутковато, конечно, было, но за дочь Эльвира Семеновна не волновалась. Знала, что соседи всегда позаботятся о ее девочке как о своей. Охота к перемене мест не позволила семье Карпенко долго удержаться на насиженном месте. Да и дочь Оксана подрастала, надо было думать о том, чтобы она имела возможность учиться на одном месте. Решили перебраться в среднюю Россию. Поизучали географическую карту и поехали в Ярославль. Здесь как раз начали тянуть газо- и нефтепроводы, в Дядьково был аэропорт, а потому о работе они могли не волноваться. В 1972 году обосновались в Ярославле, вскоре построили кооперативную квартиру в Брагине. Дочь училась в школе. Можно было начинать оседлую жизнь. Но очень уж не были они к ней расположены. А тут друзья-северяне прислали письмо — на Ямале не хватает специалистов-метеорологов, кончайте диваны пролеживать, собирайтесь. И не смогли супруги Карпенко устоять против столь заманчивого предложения. Дочь ни в какую не согласилась остаться в Ярославле с бабушкой. Так втроем и отправились на мыс Каменный, на арктическую полярную станцию. ПОСЛЕ СТРОГАНИНЫ ИЗ МУКСУНА НА МИНТАЙ НЕ ТЯНЕТ Поселок полярников был большой, в нем жило около 800 человек, и все — как одна семья. Вместе встречали праздники, вместе горе мыкали. Лето за полярным кругом короткое — июнь-июль пригреет слегка солнышко, только травка проглянет, карликовые березки зазеленеют, а тут уж и сиверко потянул. Однако грибами и ягодами места эти зело богаты. Клюква, морошка, брусника, черника, голубика — только собирать не ленись. А Карское море не скупилось на рыбу. С особенным удовольствием вспоминает Эльвира Семеновна строганину из муксуна. Местные гурманы даже готовили ее на улице — возьмут крепко замороженную рыбу и стругают ее остро отточенным ножиком, а затем подают гостям прямо через форточку. Разве можно с чем сравнить этакий деликатес, да еще если за окном мороз под сорок с ветерком, а за столом веселая компания настоящих друзей. Отведав хоть раз в жизни такого блюда, вряд ли когда-нибудь станешь есть перемороженный минтай. Иногда лето бывало пощедрее, и тогда удавалось даже покупаться. Но большую часть времени приходилось жить в огромном меховом полушубке, унтах на оленьем меху. «Воротник на полушубке был цигейковый, высокий, — вспоминает Эльвира Семеновна. — Поднимешь его выше головы, на крючки застегнешь, только для глаз щелку оставишь — и вперед». Пять месяцев длится полярная ночь. За весь день часа на два-три посветлеет немного небо, и опять темно. Зато северное сияние здесь такое, какое не везде на Севере можно встретить. Иногда оно кроме неописуемой игры света производило удивительный легкий шорох, как будто небо разговаривать начинало. Детвора поселка полярников училась в соседнем поселке, куда добирались чаще всего на БТРах. Иной транспорт не мог одолеть арктических сугробов. Крепкий мороз здесь был нормальным явлением, а вот когда видимость сквозь разбушевавшуюся метель составляла менее 300 метров, тогда занятия в школе отменяли. Но работа на метеоточках длилась круглосуточно. Сводку погоды необходимо было передавать каждые три часа. «Я по жизни очень ответственный человек, — говорит Эльвира Семеновна, — а в нашем деле, особенно в условиях Севера, ошибка может дорого стоить. Поэтому мороз не мороз, пурга не пурга, а ты заворачивайся в тулупчик и на метеостанцию. Не хвастаясь, скажу, что когда обстоятельства требовали особенной точности в прогнозе погоды, то по рации так и передавали: «Пришлите нам Карпенко». По всему поселку разбегались специально изготовленные деревянные тротуары, которые заодно служили укрытием для тепловых коммуникаций. Вдоль этих тротуаров были протянуты веревки, которые и служили для людей ориентиром в непроглядной снежной тьме». Скорее всего, Карпенко задержались бы здесь, но у Эльвиры Семеновны стало пошаливать сердце. Жизнь в условиях кислородного голодания мало способствует укреплению здоровья. Врачи настоятельно рекомендовали ей вернуться в среднюю полосу России, и в 1980 году они опять приехали в Ярославль. В аэропорту рабочих мест не было, и пришлось Эльвире Семеновне вносить коррективы в свою квалификацию авиационного синоптика. В 1983 году она стала начальником Ярославского гидрометеобюро и начала работать на народное хозяйство. И КОММУНИСТАМ, И КАПИТАЛИСТАМ НУЖНЫ Синоптики — люди вне политики. Однако и их крепко задели наши перестроечные катаклизмы. Поскольку Россия — страна масштабных перемен, то ломать решили все — от Союза 15 республик до обувной мастерской. Не прошли и мимо гидрометеослужбы. То хотели сделать ее подразделением комитета по экологии, то с инспекцией по охране окружающей среды сосватать. Некоторое время финансирование метеорологической службы вообще шло по нулям. И тогда Карпенко просто ходила с протянутой рукой по организациям, чтобы хоть зарплату людям выплатить. Вот тут и пригодилась Эльвире Семеновне северная закалка. Ведь неизвестно еще, что тяжелее — в 40-градусный мороз навстречу пурге продвигаться или бодаться с нашими чиновниками, доказывая свою правоту. Эльвира Семеновна с коллегами ее доказали и сохранили свою самостоятельность, оставаясь государственным учреждением. В 1988 году Ярославское гидрометеобюро было преобразовано в областной центр по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, в составе которого 9 метеостанций, около 30 метеоточек и около 200 специалистов-метеорологов. Я спросила Эльвиру Семеновну, не жалеет ли она о том, что отказалась некогда от научной работы. «Что вы! — замахала она руками, а потом, правда, добавила: — Хотя, бывая иногда в ученых кругах, ловлю себя на том, как много я все-таки знаю и как много могла бы рассказать молодым людям, готовящимся пополнить ряды метеорологов». Кстати, и дочь Оксана пошла по материнской дороге — сначала закончила Московский гидрометтехникум, затем Одесский гидрометинститут. Сейчас живет в Уфе. А каждым летом к семье Карпенко приезжает внучка Стефания, в свои 9 лет уже ставшая кандидатом в мастера по спортивной аэробике. То ли профессия наложила свой отпечаток на эту семейную пару, то ли уж по жизни они такие непоседливые, но до сих пор ни один отпуск не проводят супруги Карпенко дома. А с тех пор как собственной машиной обзавелись, так и вообще полжизни проводят на колесах. Кавказ, Крым, Карпаты, вся Западная Украина, рижское побережье, Прибалтика, Молдавия, Валдай — не перечислить всех мест, которые объездила чета Карпенко. Фото Виктора ОРЛОВА.
