На последнем заседании областной думы некоторые чрезвычайно инициативные «слуги народа» решили совершить невозможное. А именно: в нарушение всех законов рынка приказать застыть тарифам на электро- и теплоэнергию. С таким же успехом можно было бы отменить, например, заход солнца. А один из депутатов даже процитировал высказывания советника президента г-на Илларионова, всеми силами пытающегося воспротивиться реформе энергетической отрасли, несмотря на то что совсем недавно Путин призвал председателя российской Госдумы Селезнева ускорить принятие законов по энергетике и ЖКХ. Мы публикуем статью руководства РАО «ЕЭС России», разбивающую доводы упомянутого экономиста-теоретика.
В статье Андрея Илларионо- ва «Содержание реформы важнее ее темпов», опубликованной в «Российской газете» от 14 и 15 января 2003 года, содержится целый ряд фактических искажений, недостоверных данных и выводов о работе РАО «ЕЭС России» и энергетического комплекса в целом. Фактически г-н Илларионов подвергает сомнению официальную отчетность РАО «ЕЭС России», утвержденную советом директоров компании (большая часть членов которого — представители государства, в т. ч. глава администрации президента России, вице-премьер, министры и заместители министров правительства России), аудиторами и неоднократно представлявшуюся в различные органы государственной власти. Например, А. Илларионов утверждает, что за последние пять лет объем производства в РАО «ЕЭС России» сократился на 2 процента. Между тем холдинг в 2002 году произвел электроэнергии на 1,6 процента больше, чем в 1997 году. Аналогичным образом не соответствует действительности информация о том, что производительность труда в РАО «ЕЭС России» за последние пять лет упала на 14 процентов. На самом деле выработка на одного работника холдинга в 2002 году по сравнению с 1997 годом увеличилась на 7,2 процента. Г-н Илларионов заявляет, что в РАО «ЕЭС России» якобы худшие показатели корпоративного управления среди всех российских «голубых фишек». Такая оценка отражает скорее его вкусовые предпочтения, а не реальность. Согласно данным российского Института корпоративного права и управления, РАО «ЕЭС России» занимает третье место среди ведущих российских публичных компаний по качеству корпоративного управления. При этом 1-е и 2-е места занимают компании, несопоставимые с РАО «ЕЭС России» ни по структуре собственности, ни по структуре акционерного капитала, ни по количеству занятых. Господин Илларионов также утверждает, что рост заработной платы на предприятиях РАО «ЕЭС России» необоснованно завышен. На самом деле на протяжении последних 10 лет динамика заработной платы на предприятиях холдинга отставала не только от общероссийской, но и от уровня инфляции! Кроме того, размер заработной платы энергетикам, как известно, устанавливают уполномоченные органы исполнительной власти — региональные энергетические комиссии (РЭК), утверждая энерготарифы, в которые включается фонд заработной платы АО-энерго. Не соответствуют действительности факты, приводимые г-ном Илларионовым, о росте численности работников РАО «ЕЭС России». Численность персонала не возросла, а сократилась с 664 тыс. человек в 1997 году до 629 тыс. в 2002-м (по оперативным данным). Г-н Илларионов заявляет о том, что потери в сетях РАО «ЕЭС России» за последние 5 лет выросли с 10 процентов до 12 процентов. При этом умалчивает о том, в сетях какого класса и почему потери растут. На самом деле в сетях высокого напряжения (магистральных) потери не растут, а сокращаются (сегодня по сетям напряжения 330 кВ и выше они составляют около 3,5 процента). В основном потери имеют место в распределительных сетях. Главные причины — износ оборудования, который достиг 70 процентов, а также несовершенство российского законодательства в сфере оборота лома цветных металлов, создающее широкие возможности для массовых хищений. Весьма тенденциозные выводы А. Илларионов делает, анализируя экспортную деятельность компании. Действительно объем экспорта электроэнергии снизился с 19,7 млрд. кВт-ч в 1997 году (а не с 22 млрд., как утверждает г-н Илларионов) до 17,9 млрд. кВт-ч в 2002-м. Это связано прежде всего с тем, что РАО «ЕЭС России» прекратило неоплачиваемый экспорт электроэнергии в первую очередь странам СНГ. И если собираемость экспортных платежей в 1997 году составляла 15 процентов от начисления, то в 2002-м — 100 процентов. Средняя цена экспортных поставок действительно снизилась из-за конъюнктуры, сложившейся на зарубежных рынках в результате их либерализации. Утверждение г-на Илларионова о том, что «экспортная цена в Казахстан ниже, чем цены на российском ФОРЭМ», также не соответствует действительности. Средняя цена экспорта в Казахстан — 1,46 цента, в то время как тариф на ФОРЭМ — 1,055 цента за кВт-ч. Особое внимание г-на Илларионова уделено проблеме тарифов на электроэнергию в России, которые, по его мнению, являются «завышенными относительно величины нашего ВВП, относительно уровня наших доходов». Аргументируя этот тезис, автор сравнивает цену электроэнергии для промышленных потребителей в США и Германии (4,1 цента за кВт-ч) и в России (2,1 цента за кВт-ч). Как известно, в России тарифы для промышленности действительно завышены за счет перекрестного субсидирования тарифов для населения. Общий объем перекрестного субсидирования только по РАО «ЕЭС России» составил в 2002 году, по оперативным данным, более 40 млрд. рублей. Ликвидация перекрестного субсидирования позволила бы значительно снизить тарифы для крупных промышленных потребителей до 1 — 1,4 цента. Если же сравнивать цены для населения, то в России они составляют в среднем менее 2 центов за кВт-ч, в то время как в США достигают 15,5, в Германии — 16 центов. При этом доля расходов на электроэнергию в доходах населения в России, по данным Госкомстата, в среднем не превышает 1 — 2 процентов, доля расходов на коммунальные услуги в целом — до 5 процентов (при том, что на алкогольные напитки и табак тратится до 5 процентов бюджета среднестатистической семьи). Свой вывод о завышенности тарифов в России г-н Илларионов также пытается обосновать тем, что по его расчетам доля расходов на электроэнергию в ВВП России в 2,5 — 3 раза выше, чем в США и других развитых странах мира. На самом деле доля расходов на электроэнергию в ВВП России, рассчитанная как отношение стоимости электроэнергии, отпущенной потребителям, к валовому внутреннему продукту, составляла в 1995 году 5,0 процента, в 1997-м — 5,4 процента, в 2000-м — 3,1 процента, в 2001-м — 3,3 процента. Это сопоставимо с долей расходов на электроэнергию в ВВП таких стран, как Швеция и Финляндия, имеющих схожие с Россией климатические условия. Необходимо также принять во внимание, что из-за отсутствия энергосберегающих технологий затраты энергии на производство единицы продукции в российской экономике значительно выше европейских показателей. В подтверждение своего тезиса о высоких тарифах на электроэнергию в России г-н Илларионов сравнивает тарифы в республиках Калмыкия и Саха (Якутия), в Архангельской, Камчатской и Сахалинской областях с ценами во Франции, Финляндии, Норвегии, Новой Зеландии. Данное сравнение некорректно и тенденциозно. Большинство энергосистем перечисленных российских регионов являются изолированными. Большую часть цены на топливо составляют транспортные расходы. В Калмыкии нет собственного производства электроэнергии и велик размер перекрестного субсидирования. Стоимость электроэнергии на Сахалине или в Чукотском автономном округе корректно сравнивать не с европейскими государствами, имеющими собственную генерацию и работающими в условиях жесткой конкуренции, а, к примеру, с Аляской, где она как раз весьма высокая. Далее, г-н А. Илларионов утверждает, что в России внутренние цены на мазут составляют 20 — 35 процентов от мировых, на газ — 15 — 20, на нефть — 20 — 30, а вот на электроэнергию — 40 — 50 процентов от уровня цен в развитых странах. Следовательно, вновь делает вывод г-н Илларионов, российские цены на электроэнергию завышены. Как известно, внутренняя цена на нефть в России является трансфертной ценой. Цена на мазут на внутрироссийском рынке, как известно, зависит от заданий на поставку мазута на внутренний рынок, определяемых Минэнерго России, и вывозной пошлины на мазут. Цена на газ также регулируется государством. При этом нефтяные и газовые компании основную долю прибыли получают не от продажи сырья на внутреннем рынке, а от экспортных поставок. Деятельность «Газпрома» на внутреннем рынке, как известно, убыточна, а цена на конечную продукцию нефтяных компаний — бензин — в настоящее время практически сравнялась с ценами в США, о чем г-н Илларионов умалчивает. В статье в «Российской газете» г-н Илларионов в очередной раз пытается обосновать свой тезис о том, что инвестиции в генерирующие мощности электроэнергетики не нужны, поскольку в стране существует «избыток мощностей». Однако он не говорит о том, что из-за дефицита инвестиций износ производственных мощностей РАО «ЕЭС России» сегодня превышает 50 процентов. В том числе: • доля электротехнических аппаратов, выработавших свой ресурс, составляет от 30 (силовые трансформаторы) до 70 процентов (электродвигатели); • из 249 энергоблоков мощностью 150 — 1200 мВт доля блоков с наработкой более половины паркового ресурса составляет 80 процентов; • степень износа основных фондов электрических сетей составляет более 40 процентов, при этом износ оборудования подстанций — более 60 процентов. Кроме того, из-за дефицита инвестиций на предприятиях холдинга используется не только физически изношенное, но и морально устаревшее, низкоэффективное оборудование. Между тем замена ныне используемых газовых турбин, КПД которых составляет 30 — 35 процентов, на современные парогазовые установки с КПД 56 — 60 процентов позволила бы сэкономить около 40 млрд. кубометров газа в год из ныне потребляемых предприятиями РАО «ЕЭС России» 140 млрд. кубометров. Более того, избыточные мощности, на которые ссылается г-н Илларионов, в большинстве своем являются так называемыми запертыми мощностями. Для их использования в полном объеме необходимы значительные инвестиции в развитие электрических сетей. Именно для привлечения инвестиций и необходимо реформирование электроэнергетики. В противном случае износ основных фондов приведет к лавинообразному выбытию мощностей в 2005 — 2010 годах и соответствующему росту тарифов. А. Илларионов ставит также в упрек менеджменту РАО «ЕЭС России» тот факт, что инвестиции в холдинге в 2002 году по сравнению с 1997 годом сократились, в то время как в концерне «Росэнергоатом» они возросли. Как известно, инвестиционные программы РАО «ЕЭС России» и «Росэнергоатома», приоритеты в развитии энергетики, включая вопросы радиационной безопасности, определяются правительством РФ. Кроме того, эффективность инвестиций за последние 5 лет, после искоренения бартерных операций, вексельных и зачетных схем в электроэнергетике и перехода на денежные формы расчетов существенно возросла. Так, объем денежных средств, направляемых на инвестиции в электроэнергетике, возрос с 2 млрд. 268 млн. рублей в 1998 году до 20 млрд. 328 млн. рублей в 2002 году (по оперативным данным). При этом кредиторская задолженность в капитальном строительстве сократилась с 3 млрд. 200 млн. рублей в 1998 году до 700 млн. рублей в 2002 году (по оперативным данным). Это позволило возобновить пуски новых объектов и строительство ранее «законсервированных». Трудно согласиться и с приводимым в статье г-на Илларионова анализом мирового опыта реформирования электроэнергетики. Банкротство американской энергетической компании «Энрон» интерпретируется г-ном Илларионовым как следствие якобы разразившегося в США энергетического кризиса. Эти утверждения не соответствуют действительности. Причиной банкротства «Энрона» стал не некий энергетический кризис в США, а банальная нечистоплотность менеджмента, который совместно с аудиторами допускал искажения отчетности и сокрытие растущих долгов компании. Сообщая о якобы «череде кризисов» в Англии и Уэльсе, г-н Илларионов объявляет их причиной реформы электроэнергетики в Великобритании. Между тем эти реформы в начале 90-х годов не повлекли за собой кризисов, системных сбоев, а также не ухудшили качества предоставляемых услуг. Результатом их проведения стали развитие конкуренции, рост производительности труда и снижение цен на электроэнергию. Так, розничная цена на электрическую энергию снизилась, например, для домашних хозяйств на 22 процента с 1990-го по 2000 год, для мелких промышленных потребителей — на 39 процентов за тот же период. Также не соответствует действительности интерпретация г-на Илларионова якобы кризисной ситуации на скандинавском рынке электроэнергии «Нордпул». Как известно, скандинавские страны отличаются большой долей гидроэлектростанций в структуре выработки электроэнергии. В частности, в Норвегии — свыше 99 процентов. Маловодный год и холодная зима в условиях преобладания гидрогенерации действительно привели к временному росту цен на оптовом рынке в Норвегии. Однако долговременные контракты на поставки электроэнергии и закупки ее на рынках других скандинавских стран не вызвали значительного роста тарифов для конечных потребителей. Более того, за последнюю неделю после обильных осадков и увеличения объема гидрогенерации средняя цена скандинавского рынка электроэнергии упала в 2 раза. Г-н Илларионов вновь приводит набор аргументов в пользу сохранения в России вертикально-интегрированных компаний. Он утверждает, что в странах, где в ходе реформы были сохранены вертикально-интегрированные компании, цены на электроэнергию ниже, чем в странах, где они разделены. В действительности цены на электроэнергию и вид интеграции в отрасли не связаны напрямую и зависят от структуры генерации, ее географического расположения, используемого оборудования, топливного баланса и цен на топливо. После многочисленных обсуждений данного вопроса подавляющим большинством экспертов было признано, что в России сохранение вертикальной интеграции неизбежно приведет к дисбалансу тарифов и неравным условиям развития экономики и социальной сферы в различных регионах России. Среди прочих претензий к правительственному варианту реформирования электроэнергетики г-на Илларионова не устраивает, что Федеральная сетевая компания на первом этапе реформ создана как стопроцентное дочернее предприятие РАО «ЕЭС России». Основной контраргумент — таким образом якобы не обеспечивается недискриминационный доступ к сетям. Между тем общеизвестно, что создание ФСК как 100-процентной дочки РАО «ЕЭС России» — это временная мера переходного этапа, призванная облегчить процесс адаптации компании к самостоятельному функционированию. Прежде всего это сделано для поддержания надежности энергоснабжения. На следующем этапе акционерный капитал ФСК будет распределен среди собственников РАО «ЕЭС России» пропорционально их долям. В дальнейшем в случае принятия законопроекта «Об электроэнергетике» доля государства будет увеличена до уровня 75 процентов плюс одна голосующая акция. Таким образом, недискриминационный доступ к сетям ФСК и контроль государства за ее деятельностью, услугам по передаче электроэнергии будет обеспечен законодательно. В заключение отметим, что фактическое обвинение г-ном Илларионовым менеджмента РАО «ЕЭС России» в искусственном создании дефицита топлива в Приморье зимой 2000 — 2001 годов вообще выходит за рамки содержательного анализа. Напомним лишь, что после того как президент России принял отставку главы Приморского края, а вновь избранный губернатор привел тарифы на электроэнергию в соответствие с фактическими затратами на ее производство, энергетические кризисы в регионе прекратились. РАО «ЕЭС России» — прозрачная компания, открытая для дискуссий о текущих проблемах и перспективах развития электроэнергетики. Мы всегда готовы предоставить общественности объективную информацию, отражающую реальное положение дел в энергетическом комплексе. РАО «ЕЭС России».
