На звонок в дверь четырехкомнатной квартиры дома по улице Дементьева одновременно с другими домочадцами в прихожую не вышла, а почти что выбежала из своей комнаты маленькая, необыкновенно шустрая женщина с белой как лунь головой и такими живыми карими глазами, что не сразу и поверилось: это та самая Анна Сергеевна Смирнова, которой исполнилось 90 лет.
— Подвигов не совершала, жила себе помаленьку в трудах и заботах, в обиду себя не давала и вот до каких лет дожила, — приговаривала она, рассаживая нас за столом в гостиной, где обычно читает газеты и книги, играет в карты и лото с внуками и правнуками, когда у них есть время, а оставшись одна, шьет вручную из ярких атласных лоскутков коврики на стулья, кресла. Корни у Анны Сергеевны тутаевские, а вернее, романово-борисоглебские. Отец был писарем у станового пристава, мать — у него же прислугой. Самые ранние ее воспоминания детства относятся к 1918 году, когда отца мобилизовали на войну с Германией, а в Ярославской губернии был поднят белогвардейский мятеж. До сих пор не стерлось в памяти, как заплаканная мама собирает одежду в узелки, готовясь бежать с детьми из города, оказавшегося в осадном положении. Еще помнит, как пришли к ним в дом возбужденные люди с красными бантами на груди и попросили мать подписаться за рабочих. В 1927 году Анна закончила пять классов и пошла в няньки. Еще какое-то время маленькая юркая девчушка работала в пригородном хозяйстве, потом на лесопилке. А лет с восемнадцати стала ездить через Волгу на «Тульму». В это время и познакомилась со своим будущим мужем — Дмитрием Васильевичем Смирновым. Был он сначала бригадиром, десятником, затем председателем союза строителей. Женились они по любви в очень тревожное время — в 1934 году. Когда его, убежденного коммуниста, в период коллективизации послали председателем в колхоз «Трактор» (это деревни Александровское, Дмитриевское, Кощеево), как декабристка, жена поехала за ним: научилась жать рожь, вязать снопы, теребить лен не хуже деревенских женщин, с детства привычных к полевым работам. В войну Анна Сергеевна осталась одна с тремя малыми детьми. Последнюю весточку от своего ненаглядного Дмитрия Васильевича со словами: «Письма воздержись писать. Вышли на передовую линию. Меня повысили в звании и представили к награде» — она получила в июле 1942 года. А когда в 1947 году пришло извещение, что Дмитрий Васильевич Смирнов пропал без вести в апреле 1944-го, свет померк в ее глазах. И все же Анна Сергеевна ждала и надеялась на возвращение мужа всю жизнь. Но чуда не произошло. Замуж она больше так и не вышла. Как поднимала трех дочерей, тяжело вспоминать. Квартиры своей не было. Жила с детьми у сестры, тоже вдовы фронтовика, оставшейся с пятью детьми. Так обеим было удобнее. Обе работали в сменах и одна из них постоянно была дома и приглядывала за детьми. Война выкосила в ее родне почти всех мужчин: кроме мужа не вернулись с фронта зять, брат, двоюродный брат. А она вместе с другими тутаевскими женщинами шила маскировочные белые халаты, белье, вязала носки для солдат, которые из Тутаева посылками отправляли на фронт. После войны снова работала на «Тульме», теперь уже транспортировщиком, возила на тележке готовый товар. Пришлось пережить ей самое страшное — материнское горе: утонула 12-летняя дочь Валя, позднее после длительной болезни похоронили вторую дочь — Таисию, у которой осталось двое детей. А потом трагически погиб 30-летний сын Таисии Дмитрий. Из трех ее дочерей-красавиц осталась Ольга, теперь уже пенсионерка, вместе с которой, а также внучкой и двумя правнуками и доживает свой век Анна Сергеевна. А всего у нее сейчас 4 внука и 9 правнуков, каждого она помогала растить, уезжая, когда требовалось, и в Калининград, и в Ленинград, и в Рыбинск, где они жили. «Тумаков давала, когда надо было, — шутит Анна Сергеевна в присутствии двух правнуков, — зато хорошие выросли». Особенно она гордится двумя старшими — Романом и Андреем. Первый заканчивает местный колледж, второй — механико-приборостроительный колледж в Санкт-Петербурге. — А из маленьких пока не знаю что получится, — говорит Анна Сергеевна, строго поглядывая на притихшего в углу дивана младшего правнука. В чем же секрет долголетия этой удивительной женщины, не сломленной ни каторжным трудом, ни горькой вдовьей судьбой? Горным воздухом она не дышала, фруктами не заелась. Наверное, он в ее неизбывном жизнелюбии и молодом задоре. О себе она не без присущего ей юмора говорит так: — Я хоть и маленькая ростом, никому не поддамся, лучше не задевай. Как говорится, от семи собак отъемся. А еще с детства не люблю быть позади, во всем стараюсь опередить других. На здоровье не жалуюсь. В жизни никогда ничем серьезным не хворала. А близкие люди отмечают неиссякаемую доброту Анны Сергеевны: всем-то она хочет помочь. Физической силы не стало, так она на материальную поддержку переключилась: пенсию, которую получает за себя и за мужа, в чулок не складывает, а вкладывает во внуков и правнуков, поощряет их за хорошие дела. Сейчас, например, по тысяче рублей приготовила в подарок Роману и Андрею на приближающееся окончание учебы в колледжах. Уже за письменным столом в редакции я все обдумывала слова Анны Сергеевны, которыми она нас с фотокорреспондентом Александром Тихомировым встретила: «Подвигов я не совершала…» А это ли не подвиг — прожить такую трудную жизнь, одной поднять троих детей, потом растить внуков, правнуков и, несмотря на пережитое, до 90 лет сохранить молодость души и быть нужной им? Фото Александра ТИХОМИРОВА.
