Наверное, мало кто из почитателей Ярославского камерного театра знает, что весь прошедший сезон на его сцене играла артистка Московского академического театра сатиры. Наталья Карпунина совмещала игру на сцене в родном театре и в Ярославском камерном: в спектакле «Любо?.. Дорого!» она играла мадам Балатэн. Для тех, кто еще не посмотрел этот замечательный спектакль, расскажу в двух словах содержание первой части, где и играет Наталья Карпунина. Молодая девушка поступает горничной в богатый дом, охмуряет младшего сыночка богатой хозяйки — сыночку за 50. Зато после смерти ненавистной свекрови становится владельцем крупнейшего в Париже гастронома.
Потом заставляет любовника убить своего мужа. Любовник (Михаил Левченко) возвращается из Канады, где отбывал наказание за якобы неумышленное убийство, но увы, он не разделяет восторга своей богатой и красивой возлюбленной относительно того, что они теперь будут всегда вместе, боится жить в шикарной квартире, которую мадам Балатэн приобрела специально к возвращению возлюбленного. Так была ли любовь? А может, это просто страсть была, которой не осталось? О любви, о страсти и об актерской судьбе Наталья Карпунина и согласилась поведать читательницам «Иры». — Наталья, во-первых, как вы попали в Ярославль? И как отнеслись ваши московские коллеги к тому, что снизошли до провинциальной сцены? — Я начну со второго. Коллеги отнеслись с удивлением, с хорошим удивлением и, я бы даже сказала, c завистью. Уровень Ярославля не провинциальный, а уровень камерного театра очень высокий, и очень высокие требования художественного руководителя театра Владимира Воронцова — об этом знают в Москве. Прежде было принято, чтобы московские актеры играли в областных театрах. Например, Андрей Миронов в свое время много играл. И сейчас эта традиция возвращается. Сложность в моем случае, пожалуй, в другом: я вводилась в спектакль. Хотя вводиться в спектакли мне доводилось довольно часто, и это типичный случай, а вот художественный руководитель камерного театра, как я знала, не любит вводов. Разница еще в том, что в своем театре в Москве я играю на зал в 1200 человек, а здесь, в Ярославле, зал камерного театра рассчитан на 100 зрителей. А как я попала в Ярославль? Прошлым летом приехала со своим сыном сюда отдохнуть — с ребятами из камерного театра у нас отношения давние. Мой бывший муж Сергей Багиров учился в Ярославле вместе с Владимиром Гусевым. Я в то время училась в Щукинском училище, и мы дружили курсами. Прошлым летом ребята сказали мне, что они ищут артистку, обо мне речи не было. А потом они мне звонят: «Приезжай, будем пробовать». Я начала высказывать свои опасения: «А вдруг я вас подведу, вдруг спектакли в Ярославле будут совпадать со спектаклями в Москве?» Но ребята меня успокоили и сказали, что организационные вопросы берут на себя. Меня привезли к Воронцову на дачу показывать. К удивлению всех, знакомство произошло слишком благостно. А когда был утвержден репертуар Московского театра сатиры и камерного в Ярославле, получилось так, что каким-то чудесным образом ни один из моих спектаклей не пересекался и ничего не нужно было переносить. В этом я увидела тоже определенный знак судьбы. — Мадам Балатэн, в роли которой вас ярославцы увидят еще в июне, — женщина роковая, но не очень понятно, что ею движет: любовь или деньги? — Деньги — это ее образ жизни, это ее суть. Но вдруг она случайно открыла то чувство, ту искру, которую приняла за любовь. И всю свою неукротимую энергию направила на это чувство. Как человек деловой, она начинает отношения четко выстраивать. И когда получает то, ради чего боролась, становится ясно, что настоящей любви она и не испытала. — А вы предпочитаете играть образы, близкие себе, или наоборот, противоположные? — Я часто играю деловых, энергичных женщин, а сама не такая. Есть в моих ролях похожесть с образом мадам Балатэн. Это миссис Чивли в спектакле «Идеальный муж», роль в спектакле «Бешеные деньги». Сама я не деловая, не тусовщица, лишний раз из дома не выхожу. А себя играть тяжело — это значит, что надо приоткрывать струны своей души. — Вы знаете, что такое идеальная женщина? — Наверное, это женщина, которая создает такую домашнюю атмосферу, в которую мужчине все время хочется вернуться. Карьера — это не мое. Мне иногда даже жаль женщин, которые находятся на верху жизни, и все у них вроде бы отлично складывается, а смысл самой жизни при этом теряется. Вот у Людмилы Гурченко внук от передозировки наркотиков погиб. И много других случаев знаю, когда актриса добилась и славы, и признания, а ребенок оказался заброшенным. Вот тогда и теряется смысл жизни женщины, кем бы она ни была по профессии. Я сочувствую таким женщинам. — Как вы считаете: человеку судьба предопределена свыше или он сам ее творит? — Верю в судьбу, в Бога. Надо в храм ходить и жить по совести. В то же время я не сторонник того, чтобы сидеть сложа лапки. Не знаю, чем это объяснить, наш курс Щукинского училища получился довольно трагический. Мы закончили училище в 1984 году, и нас учили как бы по одним правилам, а жить пришлось по другим. У нас осталось много вдов: вдова Жени Дворжецкого Нина, вдова Игоря Нефедова Лена Казаринова, вдова Миши Зонненштраля Марина Москаленко. Умерла однокурсница Ирина Метлицкая. А Мише я обязана тем, что меня пригласили в Театр сатиры. Это был очень талантливый человек. Еще до Щукинского училища он закончил МАИ, три года отработал по специальности. И хотя в Щукинском училище он учился на актера, сам много ставил. Его приглашали очень многие театры, но он пошел в Театр сатиры, потому что ему первому пообещал. Он был не только очень талантливым, но и очень порядочным человеком. Он поставил с нами, группой выпускников Щукинского училища, спектакль, когда мы остались вне театра, как бы сами по себе. Это был спектакль «Прекрасное воскресенье для пикника» Уильямса, где у меня получилась удачная роль Элины Брукмайер. Во всяком случае, меня заметили и пригласили в Театр сатиры. Это такая психологическая вещь об одиночестве, и я там играю женщину довольно жесткую. — Наташа, среди женских профессий есть такие, которые как бы предполагают, что женщина должна быть счастлива, что у нее устроена семейная жизнь, быт. Может быть, это мои личные и не совсем правильные наблюдения, но мне кажется, что парикмахеры, например, всегда замужем, повара тоже. А актриса относится к каким профессиям, если рассматривать с этой точки зрения? — Актерская профессия сама по себе все больше становится женской, более зависимой, а зависимость нехарактерна для мужской сути. — То есть настоящих мужчин в актерской среде нечего и пытаться искать? А как же романтические образы в современном кино — сильных, умных, справедливых, да еще и богатых? — Может быть, популярные нынче Певцов и Фоменко где-то и близки к мужскому идеалу, но мне трудно представить свою семейную жизнь с мужем-актером. Я бы не стала настаивать, чтобы мой сын стал актером, но решать ему. Я хочу заметить, что в последнее время в московской театральной тусовке среди актрис стало как-то модно выходить замуж, рожать детей, строить дома — то есть иметь прочный надежный тыл. Вот Маша Голубкина, жена Николая Фоменко, вроде бы только пришла в наш театр, уже двоих родила и при этом хорошо сыграла премьеру — «Яблочный вор». Лена Яковлева второй раз вышла замуж и очень счастлива. И эта тема муссируется. Хотя сама по себе актерская профессия не очень ассоциируется с женским счастьем. Но все относительно. У меня есть подруга в Петербурге, они с мужем 20 лет прожили без детей совершенно счастливо. У нее муж — морской геолог, и он постоянно терпел паломничество в их дом ее театральных друзей и подруг, приятелей и просто знакомых. И в 45 лет она родила ребенка. Так что у актрис тоже все по-разному складывается. Но совершенно отдельная тема — это дети звезд. С одной стороны, им легче, так как у них проторенный путь, с другой — сложнее, потому что им нужно добиться большего, чем их родители, их постоянно сравнивают с родителями, и эти сравнения часто не в пользу детей. Фото Сергея КИСЕЛЕВА.
