Министр МЧС Сергей Шойгу — личность яркая, интересная. Его политическая позиция всегда бескомпромиссна и четка. О своих взаимоотношениях с президентом России Владимиром Путиным, о поездках по российским регионам, о работе российских спасателей Сергей Шойгу рассказал нашему корреспонденту.
— Как вы относитесь к тому, что «Единую Россию» часто называют партией чиновников? Вот чиновники из «НДР» перетекли к «единороссам», и если завтра будет придумана другая партия с таким весом, как «Единая Россия», то они тут же переметнутся к ней. И так будет происходить всегда? — К сожалению, такие люди всегда были, есть и будут. Мне кажется, достаточно того, что ты знаешь: завтра эти люди побегут вот туда, послезавтра — в другое место. Но сегодня не о чем беспокоиться. В руководстве партии образовался хороший костяк. Я думаю, что если мне представится возможность заниматься только своим делом, то я спокойно покину эту свою деятельность, я спокоен за руководство партии… — Недавно вы с Борисом Грызловым заявили о том, что партия будет биться за то, чтобы учителям и врачам увеличили зарплату. Вы готовы придерживаться этой позиции? — Конечно, придерживаюсь. Вы сами посудите: о ком сегодня еще заботиться? Учителя — это наш завтрашний день. Все то, что было упущено за эти годы, уже приносит негативные плоды. То же самое с врачами. И врач, и учитель должны думать только о своем деле. О том, как лучше построить урок, какую предложить методику лечения. А у них подчас голова занята тем, где деньги достать, чтобы еды купить. Это недопустимо. И в некоторых регионах ситуация меняется. — Вас называют уникальным политиком: вы поддерживаете отношения с теми людьми, которые ушли из политики, либо их убрали, и они сейчас находятся не в лучших для себя ситуациях. Вы продолжаете с ними дружить, это не осложняет вам жизнь? — Может быть, и осложняет. Но я никогда не общаюсь с людьми в зависимости от их статуса. Ведь завтра и ты можешь оказаться в такой ситуации. Скажем, в 2001 году, когда появились разного рода нападки в прессе на МЧС, Шойгу, естественно, заказные, это была, с одной стороны, довольно тяжелая ситуация, а с другой — мне кажется, необходимая. Необходимая для понимания того, что происходит вокруг тебя. Знаете, говорят, «телефоны замолчали». У меня ситуация была немножко другая, потому что все те, с кем я дружил и продолжаю дружить, не сговариваясь, не то что там звонили, а просто приезжали. Это, пожалуй, самое ценное. А так — сегодня дружу, завтра тебя уволили, я с тобой не дружу — это не дружба. — Известно, что на вашей охотничьей заимке в Сибири был президент. В свое время об этом писали. Вы просто разговаривали о жизни или об охоте? — Одним словом, просто отдыхали. Мы много ездили па лошадях, парились в настоящей сибирской бане со снегом. Называть это охотой я бы не стал. Сезон был не тот. Цель была просто отдохнуть. Говорили о жизни и, конечно, о судьбе страны… — Отношения на публику вы не признаете? — Естественно. Я признаю только нормальные мужские отношения. А как-то афишировать… Я понимаю, если бы там мы взяли олимпийское золото в беге на 50 км. — Все знают, что вы подарили Владимиру Путину щенка лабрадора. То есть подарили, по сути, ему надежного друга. Он вас признает? — Это невероятно умная и добрая собака, и я рад тому, что она действительно стала другом президента. Но у собаки должен быть один хозяин. Моя собака за свою жизнь принесла более двадцати щенков. И многие друзья мои имеют щенков от моей собаки. А половину помета я сразу отдаю в наш спасательный центр. Пусть растут и становятся спасателями. — Сегодня с Камчатки идут сообщения о провале подготовки к зиме. И опять не исключено, что исправлять ситуацию придется именно вам? — Такой шанс не исключается. И этот вопрос опять же из разряда тех, что относится к ответственности после выборов. Главное — выбрали, а там как хочешь: хоть расцветай, хоть не расцветай. По нашим законам и губернатор избирается, и мэр избирается. Начинаешь спрашивать с губернатора, он кивает на мэра. Вся беда в том, что в некоторых регионах руководители не готовы управлять в кризисных ситуациях. — Какая самая тяжелая авария для вас была в этом году с психологической точки зрения? — Наверное, авария вертолета Ми-8 на Камчатке, во время которой погиб губернатор Сахалинской области Игорь Фархутдинов. Когда знаешь человека близко, много с ним работал, это очень тяжело. Мы вместе с ним были в самых тяжелых ситуациях. И землетрясения, и наводнения, много работали вместе. — Несмотря на то что вы уже больше 10 лет в этой профессии, чувства притупления не наступило? — Вы знаете, временами наступает это чувство. Усталость от такого количества тяжелых печальных событий. Но, когда чуть отдохнешь, задумаешься, что суть твоей жизни — помогать людям, переходишь на второе дыхание. Очень важно видеть результат своей работы. Для меня это спасенные люди. — Ваша профессия далека от политики. Вас знают, ценят по вашим делам. Вы известны. И все-таки вы пошли в политику. Вам мало славы? — Я никогда не искал славы. Терпеть не могу всех этих рейтингов и уверен, что это тоже выборные технологии. Я много раз говорил, что в душе я спасатель. Но я пошел в политику по одной простой причине. Я надеюсь собственным авторитетом, знаниями, энергией привлечь достойных людей на свою сторону. Вместе мы сумеем сделать в России жизнь лучше.
