Ирина Комарова — простая русская женщина, таких в Ярославле тысячи. С мужем развелась, всю жизнь одна воспитывала сына Валеру. И все-таки рассказать в День матери хочется именно о ней. Потому что, оказывается, Ирина совершенно необыкновенный человек. Дрогнуло материнское сердце, когда умерла в доме напротив соседка и три девчонки остались сиротами. Всех трех — Олю, Катю и Ксюшу Поповых — взяла Ирина в свою семью.
-Жалко их было до боли, — рассказывает Ирина. — Ведь у них из дома после похорон матери взрослые брат и сестра вынесли все, что возможно, вплоть до посуды. Обокрали и бросили, предали. Остались девчонки одни, без копейки денег, без куска хлеба. Жили в жутких барачных комнатах, с потолком на подпорках, в которых к тому же никогда не были прописаны. А без прописки, сами знаете, ни работать, ни учиться невозможно. Ирина и раньше, еще до смерти матери, помогала девочкам. Их дома в Кузнечихе стояли рядом, окна в окна. Нередко приходилось во время скандалов заступаться за детей, когда мать ругала их, била, не пускала по ночам домой. Сидели они тогда, бедные, всю ночь у разведенного костра и ждали утра. А то приходилось и подкармливать, и дарить кое-какую одежду. Мама-то не очень заботилась о таких пустяках, а отцов своих Оля и Катя вовсе никогда не знали. Месяцами сестры не мылись, не знали, что такое чистая одежда. Не считалось нужным показывать хоть изредка дочерей врачам, росли сами по себе, как бурьян у дороги. Мать у них никогда не работала, на что жили — неизвестно. От последнего сожителя, тоже неработавшего, родила Ксюшу. Частенько вместе с ним пила. Дети были не нужны, потому Олю и Катю отправила в интернат. — В интернате-то, наверное, даже лучше было, — рассказывают они. — А домой на выходные придешь, есть не дают, а стирать на всю семью заставляют. Приходилось в выходные девочкам прибираться, выстирывать кучу белья на старших брата и сестру, мать и ее сожителя. Полоскать в любую погоду тащились на колонку. Может, от этого да от постоянного недоедания и остались девчонки такие маленькие ростом. Младшей Ксюше материнской заботы доставалось чуть-чуть больше, и иногда, глядя на мать, она могла со злобой бросить сестрам: «Чего пришли! Что вы тут наше жрете!» Интернат девчонок окончательно испортил, они начали курить, выпивать. — Там что хочешь, то и делай, — говорят Оля и Катя. — Гулять идешь куда хочешь, никто не слушается. Ночевать не придешь — никто не спохватится. И пошли сестры по рукам. Да и родная мать иной раз посылала дочерей на панель, денег подзаработать. Последние 2 — 3 месяца перед смертью мать тяжело болела, и старенькая бабушка Настя забрала ее вместе с Ксюшей к себе в деревню. А Оля с Катей остались в Ярославле. Ирина, конечно, и тут не оставила их, а в один из выходных взяла такси и повезла повидаться к матери в деревню. Когда приехали, та уже мертвая лежала на скамейке. Если бы не Ирина, дочери не попали бы даже на похороны. С того времени в жизни девочек многое, если не все, кардинально изменилось. Ира решительно взяла судьбы Оли, Кати и Ксюши в свои руки, став для них, по сути, настоящей мамой. Между прочим, односельчане не поняли такого поступка. Своих детей нечем кормить, а тут человек чужих себе берет. С чего бы это? Ладно выгода бы какая была. А то ведь нищета, голь перекатная. И пусть бы себе в интернате жили, а дальше — что Бог подаст. Сколько таких! Первое, что Ирина сделала для сирот, — выбила им отдельное жилье, а ордер выписала на старшую Ольгу. Для этого пришлось бегать по инстанциям почти год, даже ссориться с главой администрации Кузнечихинского сельсовета. Не хотели прописывать девчонок — и все тут. Это потом в сельсовете с восхищением говорили: — У них такая тетя Ира, все, что хочешь, выбьет! Повезло! Из квартиры напротив выселили двух пьяниц. Отремонтировал комнаты друг Ирины Витя. По ночам вкалывал, после работы. Став опекуном, Ирина сразу повела сестер к медикам. Оля, как выяснилось, плохо видит, и ей нужны очки. Плюс записали на операцию по разделению сросшихся пальцев на ноге. Грозит операция и Кате, у которой обнаружена непроходимость в горле. Ирина заставила ее бросить курить. Кроме всего, и Олю, и Катю пришлось срочно пролечить у гинеколога. В чистенькую, отремонтированную квартирку купила Ирина и телевизор, и видеомагнитофон, и другие необходимые вещи. Сейчас копит девочкам на новую мебель. А уж платьев, нарядов дорогих теперь у всех трех сестер целый шифоньер. И даже золотых украшений надарила своим любимицам. — Мне для них ничего не жалко, — говорит Ирина. — Зарабатываю я неплохо — торгую парфюмерией на рынке. Нам с сыном хватает. А других детей Бог не дал. Теперь вот Ольга, Катя и Ксюша стали моими детьми. Поначалу очень сложно было с новоиспеченными дочерьми, особенно с Катей. Она могла нагрубить, наврать или уйти из дома и пропасть на несколько дней. Однажды разыскивали с милицией. Ирина была в предынфарктном состоянии, вызывали «скорую», и врачи два часа откачивали. А через три дня Катя сама явилась. Первое время девочки не умели ухаживать за собой, соблюдать элементарные правила гигиены. А Ксюша попросту боялась воды. Всему пришлось учить, в том числе и убирать свои комнаты. Требовательность Ирины долгое время натыкалась на сопротивление, неумение и нежелание жить в чистоте и порядке. В порыве отчаяния Ира как-то раз пришла в опеку и сказала: — Все, больше не могу! Тогда ее уговорили подождать, потерпеть, не терять веры в то, что девчонки со временем многое поймут. Так и вышло. Сейчас все позади. С неряшливостью покончено. И живут дружно благодаря стараниям Ирины. Саму ее очень любят, называют то тетей Ирой, а то и мамой. — Мама поругает нас и тут же пожалеет, — говорят девочки. Весь дом держится теперь на Катерине, а Оля готовит. Обеих старших сестер Ирина отдала учиться на поваров. В то же училище, где получает образование ее сын Валерка. Он будет официантом-барменом. Кстати, Валеру и Оля, и Катя, и Ксюша обожают. — Он для нас как родной брат, — сказали они. — С ним и поиграть можно, и побеситься, и поругаться, но не всерьез, а шутя. Оля обязательно разогреет Валере еду, подаст, накормит. Катя проследит, чтобы на практику он ходил в белоснежной рубашке, которую сама и приготовит. Ксюша шьет в подарок на Новый год мягкую игрушку. Как и любимой маме Ире. Ксюша вообще Ирина гордость. Учится в третьем классе почти на одни пятерки. Записала ее в танцевальный кружок, кружок мягкой игрушки. Везде успехи, везде все получается. С мамой Ирой девочки побывали в Московском зоопарке и в дельфинарии. Вместе гуляют по Волжской набережной, катаются на каруселях на Даманском острове, ходят в цирк. Обязательно весело и шумно справляют свои дни рождения с кучей подарков и сюрпризов, чего раньше никогда в их жизни не было. Конечно, бывает, что Валера и приревнует свою маму — уж слишком много отдает она сил и времени девочкам. Но в то же время и гордится ею, жалеет, заботится. В этом году подарил на день рождения огромный букет из 39 красных роз, ровно по количеству исполнившихся лет. Принес прямо на рынок. Видно, все деньги, что заработал на практике, потратил. Народ вокруг аж рот разинул от удивления. А то придет в конце рабочего дня: — Мам, ты устала, замерзла, грустная какая-то. Давай я сегодня домой довезу тебя на такси. В хорошую, добрую семью попали девочки. Но и сегодня есть у них проблемы. Пьющий безработный отец Ксюши хочет забрать дочку к себе. Сейчас он в больнице, наполовину парализован. Полез на амбар картошку воровать и свалился с крыши. Ирина с Ксюшей несколько раз навещали его. Особой любви к дочери Ирина у него не заметила, а отдавать ребенка в любом случае не собирается. Да бабушка Настя, как приедет к девочкам, все ворчит: — Что-то уж больно быстро вы родную мать забыли. Наверное, и правда быстро. Может, потому, что и не была она им никогда настоящей матерью. В отличие от Ирины, старающейся сделать жизнь своих детей счастливой.
