Суд обязал одинокую мать и ее 11-летнюю дочь-инвалида стать бездомными. Судебная коллегия по гражданским делам Ярославского областного суда вслед за Рыбинским городским судом минувшей осенью признала Ольгу Угланову неприобретшей право пользования жилой площадью в квартире своей свекрови, Аню Катышеву утратившей право пользования жилой площадью в этой квартире. Хозяйка квартиры, где снимают угол мать с дочерью, предупредила их о выселении.
Казалось бы, счастье улыбнулось Ольге, когда на ее пути встретился Игорь Катышев. Она боялась верить этому счастью. Потому что стеснялась своего недуга, который сделал ее инвалидом по зрению. Поэтому больше доверяла не глазам, а сердцу, когда Игорь предложил ей жить вместе. Игорь и Ольга официально брак не регистрировали, в церкви не венчались. Это не имело значения, пока они парили на крыльях любви. Ее плодом стала дочка Анечка, родившаяся в декабре 1992 года. Елена — сестра Игоря — стала ей крестной матерью. В квартире его матери Валентины Шведчиковой нашлась комната для молодой семьи. Свекровь выделила им в пользование спальный гарнитур. Ольга, уходя от матери к мужу, в качестве приданого взяла с собой кухонный шкаф-пенал, телевизор, магнитофон, утюг, будильник. Этими вещами по мере надобности пользовались все жильцы квартиры. До поры до времени обитатели четырехкомнатного «теремочка» жили не тужили. Вместе в складчину питались. Валентина Константиновна подарила Ольге шубу к дню рождения. Угланова передавала Шведчиковой часть своей пенсии, Катышев — часть зарплаты. Семейная идиллия закончилась прозаично. Любовь Игоря и Ольги преломилась через призму рюмки. Пьяный Игорь стал давать волю кулакам. Его крики пугали малышку. Ольга жаловалась своей матери на поведение мужа. Игоря поддерживала его мать. Рай стал адом. Осенью 1994 года Ольга и Анечка перебрались в двухкомнатную квартиру матери. Мать Ольги устала в одиночестве свой век куковать и оперлась на надежное мужское плечо. Отчим, может, и морщился в душе, но не воспрепятствовал трем переселенцам. Дело в том, что Игорь дал зарок не скандалить и последовал за женой и дочерью. Но что потеряно, того уже было не вернуть. Спустя месяц он вернулся назад. С той поры — с ноября 1994 года — Ольга и Игорь жили порознь. Его нельзя обвинить в душевной черствости. Еще в январе 1993 года Игорь прописал дочку на своей жил-площади. Ольгу он прописывать не стал. Однако в феврале 1996 года ее зарегистрировали по месту проживания с мужем. Валентина Константиновна, будучи основным квартиросъемщиком, объяснила это так: — Мы дали согласие на ее регистрацию без права проживания и приобретения права на жилплощадь. Угланова стояла в очереди на улучшение жилищных условий на своем предприятии общества слепых. Ее могли исключить из списка, так как она проживала с матерью и отчимом в благоустроенной квартире. Мы ее пожалели. Насчет проживания Ольги с дочкой в бла- гоустроенной квартире матери получается натяжка. Как бы мать ни любила дочь, у нее была своя жизнь. Ольга стала снимать жилье у чужих людей. Она подала на Игоря в суд о взыскании алиментов на содержание ребенка. На протяжении семи лет встречи Ольги с мужем были эпизодическими. Отношения с его родственниками сошли на нет. Игорь умер в июне 2002 года. Ольга узнала о его смерти спустя полгода. Итак алименты были копеечными — 916 рублей за семь лет, а тут вдруг вообще перестали приходить. Она стала звонить судебному исполнителю по поводу взыскания алиментов. И узнала, что взыскивать их больше не с кого. В апреле 2003 года Ольга Угланова подала в городской суд исковое заявление. Она просила суд принять решение об изменении договора найма жилого помещения и открытии на ее имя отдельного лицевого счета на комнату площадью 19,7 кв. метра. Валентина Шведчикова и ее дочь Елена Зеленова подали в суд встречный иск — о признании Ольги Углановой неприобретшей право пользования жилплощадью и о признании Анны Катышевой утратившей право пользования жилплощадью в связи с выбытием на другое постоянное место жительства. Ольгу Угланову сделала слабовидящей болезнь. Фемида слепа из-за повязки на глазах. Поэтому она слышит доказательства, но не видит тех, кто отстаивает правду. Каждый — свою. Ольга со слезами на глазах доказывала свою правоту. Ее несостоявшаяся родня — свою. У Ольги главный аргумент — несовершеннолетняя дочь, чье право на жилье защищал представитель департамента образования и молодежи. За Валентину Константиновну горой стояли соседи по подъезду. Они в один голос утверждали, что восемь лет, как покинула Ольга с малюткой-дочерью эту квартиру, ее там в глаза не видали, о ней слыхом не слыхали. Знать бы где упасть, соломки бы подстелил. Рядовому обывателю в хитросплетении законов трудно разобраться. Взяли моду граждане и гражданки жить-поживать и детей наживать без брака. И выходит, что по закону они не родственники. Суд не признал Ольгу Угланову членом семьи нанимателя жилого помещения. В соответствии со ст. 89 Жилищного кодекса РСФСР «в случае выезда нанимателя и членов его семьи на постоянное жительство в другое место договор найма считается расторгнутым со дня выезда». Согласно статьям 60 и 61 Жилищного кодекса РСФСР «в случае отсутствия нанимателя и членов его семьи без уважительной причины признание его утратившим право пользования жилым помещением признается в судебном порядке». Ольга, спасаясь от по- боев Игоря, вывезла из квартиры все свои вещи. Ни она, ни дочка там больше не появились. Ольга очень рассчитывала, что на предприятии УПП ВОС ей все-таки удастся получить жилье. Не удалось. Стеснять мать и отчима она не хотела. Отвоевать комнатку по месту прописки дочери и своей регистрации ей не удалось. В августе Рыбинский городской суд отклонил ее иск, а иск Шведчиковой и Зеленовой признал. Судебная коллегия по гражданским делам Ярославского областного суда решение городского суда оставила в силе. Набраться бы Ольге Углановой терпения и надеяться на лучшее. Но жизнь словно насмехается над женщиной-инвалидом с ребенком-инвалидом. Хозяйка квартиры, где проживают мать и дочь, предложила им съехать. У нее свои квартирные проблемы. Так что по решению суда их адрес теперь — не дом и не улица…
