Районная газета «Сельская новь» то и дело печатает статистические данные, отражающие рождаемость и смертность в районе. И хотя в последние годы детей рождаться стало чуть-чуть больше, все равно между рождаемостью и смертностью лежит пропасть. Особенно это заметно в деревне.
ЗНАТЬ, КОМУ-ТО НЕ УГОДИЛИ Вымирает, уходит в небытие наш сельский район. Многие деревни сегодня и отыщешь разве что на карте. А процесс этот не сегодня и даже не вчера начался. Вот деревня Колотово, расположенная в каких-то двадцати верстах от Пошехонья. Не глухомань! Еще в позапрошлом веке принадлежала она местному барину Королеву, по преданию, бабы в этой деревне хорошо барский лен колотили. На барина работала еще моя бабушка Марья Михайловна Смирнова, она рассказывала при жизни: «Бывало, еще девками работаем, работаем, а барин на кочке сидит, наблюдает. Вечером скажет: «Ты, Анна, хорошо работала — тебе платок, тебе, Марья, гостинец сладкий, а тебе, Егорушка, ничего, ты плохо работал». Мне и сейчас еще удается поговорить со старожилами, которых жизнь выбросила из родных домов, расшвыряла кого куда. От этих воспоминаний будто оживает прошлое, поет, аукает разными голосами, заливается гармонью и озорными частушками. А потом все умолкает. Знать, и правда, кому-то не угодили, если исчезает такая красивая деревня. Я люблю ее особой любовью, так как пришлось в юности несколько лет прожить там. Там же пережила и трагические для нашей семьи дни. Помню, как не полюбилась мне эта деревня вначале, показалась и маленькой, и глухой. И я очень сердилась на отца, что привез меня туда жить. А потом у меня появились подружки: Таня Львова и Валя Бакина, мы дружной ватагой бегали на Королево сшибать кедровые шишки (они еще росли там, в старом барском саду). Мы как заколдованные смотрели в темную воду барского пруда, она страшила нас, потому-то мы и не решились ни разу в нем искупаться. Мы ходили в лес за грибами в Лихачевскую и на Гари, а за черникой в Степи, сушили сено в Мокром лугу. Все эти названия очаровывали и, казалось, тоже несли в себе какую-то тайну. И тайна, конечно, была. Она хранилась в памяти поколений, передавалась, но мы тогда слишком мало этим интересовались. ВОЙНА — ГЛАВНАЯ ВИНОВНИЦА Деревня Колотово всегда была небольшой, одиннадцать — тринадцать домов. Но в довоенные годы было более шестидесяти жителей, в каждом доме — дети! Коренные жители — Викуловы, Новиковы, Галанины. Очень давно переселился сюда из Тверской губернии Нил Львович Львов. Его многочисленная дружная семья очень скоро заняла в деревне центральное место. Любили здесь украшать дома резными наличниками, остатки этой красоты и сейчас еще сохранились на бывшем доме Викуловых (сейчас это дача). Интересно проследить, как убывало население деревни. Конечно, главной виновницей стала Великая Отечественная война. Старожил Колотова Лидия Васильевна Грузова вспоминает, что после войны в деревне было всего девять мужиков, а женщин — двадцать четыре. Вспоминаются сегодня имена погибших даже без отчеств, потому что все они были такими молодыми — Саша Цветков, Ваня Новиков, Ваня Мельников… Только в семье Викуловых пострадали два сына — один пропал без вести, а другой вернулся без обеих ног, был танкистом, горел в танке. Это была вдовья деревня, где росли дети-сироты. В голодные годы кормились всем, что давала земля, в том числе и листьями липы, которые пилили в том же барском саду. А если удавалось стащить горсть зерна, ни за что не выдавали друг друга, стояли стеной. Тогдашний председатель колхоза Григорий Николаевич Галанин писал ходатайство самому Калинину, чтобы облегчить участь одной из колхозниц, попавшейся на краже. Второй удар получила деревня, когда хлынула молодежь на стройки и на целину, а то и просто в няньки, чтобы вырваться из полукрепостной деревенской зависимости и получить паспорт. В результате к шестидесятому году в деревне осталось немногим более сорока жителей, а к семидесятому — только тридцать. ВСЕМ МИРОМ Трогает сердце и то, какой осталась в памяти людей деревня тридцатых-сороковых годов. Вот как вспоминает об этом Лидия Ивановна Новикова, в замужестве Мурашова: «… Косили, сушили сено и возили продавать в Рыбинск. Лен выращивали, ткали полотно, белили, себе оставляли и продавали. Рыбу ловили. Скот пасли по очереди, оказывали помощь друг другу на сенокосе, на посадке и уборке картофеля. Все вставали очень рано, до петухов, косить ходили до чаю, пока роса. Зато и отдыхать умели. В престольные праздники гуляли три дня. Вечерами ходили на беседу с копылом, пряли, а женихи присматривались к нам и невест выбирали. В деревне было много мастеров. Александр Климов подшивал валенки, шил сапоги. Лев Семенович Львов плел лапти на продажу. Василий Новиков был кузнецом, Иван Мельников — мастером по жерновам. Весело играли свадьбы: венчаться ездили на тройках. На свадьбу звали всю деревню. Делали отводины специально для своих, деревенских, если невеста выходила в другую деревню. Главные угощения — пироги, пиво. Сами пекли и варили. На Святках ходили ряжеными, делили быка с прибаутками: Вот тебе хвост: у тебя неметеный мост; Вот тебе почки: у тебя красивые дочки. НА ПЕРВОЕ МЕСТО ВЫШЛА ПЬЯНКА К сожалению, послевоенные и последующие воспоминания не такие яркие и праздничные. Хотя порядок в деревне еще поддерживался. Вспоминает Антонина Ивановна Верещагина: «Всей деревней садили деревья. Трактора по деревне не ездили. Уважали стариков, прислушивались к их советам: когда пахать, когда сеять. Любили поплясать под гармонь, пели частушки. Но не было уже в деревне пышных свадеб, сходят пешком в сельсовет, распишутся и в узком кругу сыграют свадьбу…» А позднее отдых и вовсе принял уродливые формы, на первое место вышла пьянка. Мужчины-отходники работают на сплаве, много пьют. И в воспоминаниях нет уже озорной тройки, колокольного звона, ряженых. Отдых становится другим. Вспоминает Виктор Николаевич Львов: «Ходили друг к другу в гости, на зеленую собирались у Мурашовых за домом под старой липой. Пили вино, дрались». Деревня постепенно погружалась в безысходную тоску, будто уже предчувствуя свой конец. Хотя и появилась в ней разнообразная техника, зарождались династии механизаторов, приобретались мотоциклы и телевизоры, а радости не прибавлялось. Скрученные пьянкой, а потому ранними болезнями, умирали мужчины. Другие с семьями переселялись в рабочий поселок Ватагино, поближе к цивилизации. Разве знали они тогда, тридцать лет назад, что станет на грани исчезновения и этот поселок — бывшие жители деревни Колотово супруги Бакины вот уже несколько лет зимуют в нем в одиночку. Уезжали из деревни и не возвращались назад дети. Дважды, почти друг за другом, посетили деревню пожары. Распилен на дрова дом Цветковых, вслед за смертью хозяев и скорой смертью наследников разрушился от времени, превратился в прах дом Галаниных. Одичали и перестали плодоносить яблони в их саду, которые когда-то не давали покоя ребятишкам. СТАРОЖИЛЫ Ушла из жизни старожил деревни Аксинья Канифатовна Викулова. Именно с ней связаны мои детские воспоминания о леших и домовых, которыми так и кишели ее рассказы. Она любила приходить к нам по вечерам и пить чай из большого пузатого самовара. Совсем недавно ушла в мир иной Ольга Львовна Новикова. Это ее внуки заселили у нас в Кладове целую улицу. Более восьмидесяти лет прожила еще одна жительница Колотова — Прасковья Александровна Мельникова. Это ее муж Иван Мельников — мастеровой человек — погиб в войну, а она, встретив и полюбив другого, покалеченного войной человека, продолжала жить с родителями первого мужа, пока не похоронила их. Живут в нашей деревне потомки Егоровны, так любовно называли Александру Егоровну Львову. ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ Я любила и люблю своих земляков. Мне всегда казалось, что таких дружных, добрых и трудолюбивых людей больше нигде нет. Разбросала их судьба по белу свету: Смекаловы живут в Рыбинске, моя подруга Валя Бакина — в Ярославле, в Пошехонье у внучатого племянника доживает свой век Лидия Васильевна Грузова. С глубокой душевной болью рассталась она со своим домом, сама его строила, без мужика, плечи помнят каждое бревнышко. Разрушился без хозяйки и пошел на дрова дом Прасковьи Васильевны Павловой, это она помогала мне нянчить моих девочек, это по ней они плакали в Кладове и просились: «К Пане!» Живут у нас в Кладове потомки Дмитрия Александровича Новикова, который родился в Колотове и прожил там до самой войны, воевал, единственный из всей деревни вернулся живым и непокалеченным. Век свой доживал в Кладове. В чем и перед кем провинились эти люди? Задаю вопрос и не нахожу ответа. Только все равно снятся по ночам и Цветковы, и Новиковы, и Бакины, и Львовы. Я спешу, спешу к ним. Прихожу, а деревня пустая…
