Есть люди, которые одним фактом своего рождения вызывают интерес публики к себе. Дочь Андрея Миронова и Ларисы Голубкиной актриса Маша Голубкина — тому пример. Избранник у Маши тоже видный — Николай Фоменко. В шестнадцать лет Маша дебютировала в картине «Ребро Адама», да так, что заставила говорить о себе и критиков, и зрителей. Снялась в «Свадьбе» Павла Лунгина. И снова пошли разговоры: вот, дескать, актриса-то какая хорошая, чуть не прозевал наш кинематограф новую звезду! А сейчас на канале «Россия» начался новый сериал «Небо и земля», где она играет одну из главных ролей.
— После «Свадьбы» у вас был перерыв в работе? — Нет, не было. Я снялась в фильме Евгения Лаврентьева «Афера», потом в сериале «Пятый угол». Может, вам показалось, что я долго не появлялась на экране, потому что эти работы не были столь успешными, как картина Лунгина. — Александр Ширвиндт на вопрос о том, почему у Голубкиной нет новых ролей в Театре сатиры, сказал, что вы были заняты… — … родами! (Хохочет.) Я детей рожала. Тоже неплохое дело и не такое уж простое. Насте уже пять лет, Ивану десять месяцев. Сейчас они уже остаются с няней, и я отлучаюсь на съемки, репетиции. — Еще вы снялись в новой картине Веры Сторожевой. — На мой взгляд, это самое интересное из того, что я делала в кино. Вообще, у меня сейчас насыщенная жизнь. Осенью снялась в картине Евгения Малевского «В мечтах забыть свои тревоги», снималась в Минске, в сериале «Небо и земля». Жила на два города. — Перед выходом фильма «Афера» говорили: «Такую Голубкину зритель еще не видел». Вы сыграли уверенную, самостоятельную женщину. До того вам предлагали роли этаких скуластых подростков. — Имидж переломить сложно. В «Ребре Адама» я снялась в 16 лет, а сейчас мне тридцать, и у меня двое детей. Да, мне нравится моя героиня в «Афере» — она сама всего добивается. Она личность. — Никогда не слышала разговоров, что Голубкиной помогали звездные родители. Но самостоятельность в вас они воспитали? — Глядя на своих детей, я понимаю: характер еще в животе у мамочки формируется. А дело родителей — поддержать эти качества. Мои меня поддерживали. Хотя иногда казалось, что ко мне не всегда справедливы, и детский сад сгорел не потому, что я хотела, а нечаянно… (Смеется.) — Трудным ребенком были? — Ну, бывало… Просто не нравилось ходить в детский сад. Я привыкла быть с родителями в театре, а тут сиди с утра до вечера в саду! И в школе я находила массу причин, чтобы не пойти на уроки. Хотя училась в принципе нормально. — Сами разогревали обед, ходили в продленку? — Ничего никогда не разогревала и не бегала с ключом на шее, как одноклассники, у которых родители работали от звонка до звонка. Маме нужно поставить памятник при жизни, она успевала все: репетировать в театре, сниматься в кино, готовить вкуснейшие обеды, уделять время мне, заниматься папой, прекрасно выглядеть… Когда они с папой ехали на гастроли, мама расстилала в купе скатерть и ставила цветочки, создавая домашнюю атмосферу. Когда мы с Колей начали вместе жить и переезжать с квартиры на квартиру, я тоже везде ставила цветочки, обозначала: в этом месте наш дом. — А до этого пожить самостоятельно не хотелось? — Никогда. Только любовь могла меня заставить жить в съемной квартире и перевозить вещи с места на место! (Смеется.) Сейчас все позади: мы строили, строили и наконец построили дом! — Вы рано вышли замуж. Из-под маминого крыла — под опеку мужа. — Я вышла замуж в 21 год, но у меня была своя самостоятельная жизнь, когда я училась в институте. А потом я встретила Колю, полюбила — и все. Два года сидела дома, занималась хозяйством, мужем, семьей. Не было ни секунды свободной. Мы переезжали с квартиры на квартиру, я постоянно занималась ремонтом… — Фоменко говорит: это ваша заслуга, что у вас есть дом. — Я уже третий дом строю, не считая ремонтов и переездов. Люди за всю свою жизнь столько ремонтов не делали! У нас была однокомнатная квартира, 36 метров, я сломала все стены, и получилось 42 метра. Коля дал денег и сказал: «Занимайтесь, только быстро». И я сделала ремонт за 2 месяца. Сейчас снова строимся. Когда мы узнали, что будет Ваня, купили дом и стали его переделывать. — Ваш муж признает, что вы в семье рулевой. — Не знаю, ему виднее. Но что значит рулевой? Я скорее ноги нашей семьи! — А вы можете себе представить, что вдруг влюбились, ушли из дома… — С чего это вдруг? Когда родилась Настя, я осознала, что любовь материальна. А когда появился Ваня, то я поняла, что любовь не только глубока, но и широка! (Хохочет.) Если серьезно, то с каждым ребенком понимание семьи и дома становится глубже. Есть вещи, которые словами не объяснить, можно только почувствовать. — Вы могли бы простить измену? — Предательство простить точно бы не смогла. А измену… Жизнь — интересная штука, всякое может случиться. Есть придурки, которых не то что прощать, а в поле на одной грядке встречать не хочется. А если у людей по-настоящему близкие отношения… Любовь наживается годами. — Ваш муж занимается автогонками. Часто уезжает. Переживаете, что он дома бывает редко? — Гонки длятся два дня, он раз в две недели садится в четверг на самолет и возвращается в понедельник. Можно пережить. Я тоже занята 24 часа в сутки. — Николай нормально к этому относится? — Недавно я его спросила: «Ты определись, что ты хочешь на самом деле: чтобы я дома сидела или чтобы работала?» Он ответил: «А я не знаю, чего хочу». На самом деле он уважает то, что я делаю. Работа не мешает нам общаться. А потом, мы живем в одном доме и ночью-то видимся! — Актрисы иногда не решаются рожать детей, боятся: вдруг какая-то роль пройдет мимо… — Мне такие мысли в голову не приходили. Настоящая-то жизнь — это семья и дети. — Лунгин рассказывал, что после съемок «Свадьбы» он улетал во Францию и вы привезли ему в Шереметьево ведро яблок. Он сказал: «Она это сделала, чтобы посмотреть на мою растерянную физиономию». — Все спонтанно получилось. Мы подружились с одной французской журналисткой, она много лет знакома с Павлом Семеновичем. Ехали ко мне домой, и вдруг она вспомнила, что Лунгин улетает в Париж. У дороги продавали яблоки, и я предложила купить ему целое ведро. А что, смешно! Приехали в Шереметьево, вручили яблоки. Он растерялся, говорит: «Я ведро с собой в самолет не возьму». И мы оставили его в Шереметьеве. — В «Свадьбе» вы играли со своей сестрой Машей Мироновой. Лунгин специально пригласил сниматься двух сестер? — Павел Семенович меня утвердил за год до начала съемок. Потом попробовал Машу и утвердил ее. Сказал мне. Я ответила: «Здорово». — Вы не соперничали на площадке? — Нет, там вообще компания была отличная. Снимали в основном ночью, почти двадцать дней никто не спал. Но было ощущение команды, мы прекрасно работали. — Сейчас с сестрой общаетесь? — Нет, мы и раньше особо не созванивались. Когда работали вместе, общались так же, как и со всеми членами съемочной группы. — Вас не обижает, когда пишут, что вы приемная дочь Андрея Миронова? — Он мой родной отец. Мало ли что там пишут, бывает, такое про себя прочитаешь, что волосы дыбом встают. Коля говорит: «Пусть пишут что хотят, лишь бы фамилию не перепутали». — А помните, как впервые пришли в Театр сатиры? — Я на всех папиных спектаклях была. А вот своих детей не вожу в театр. Мне трудно следить за ребенком и репетировать. — Вас сразу приняли в труппу Театра сатиры? — А я напросилась, сказала: «Возьмите меня, ну возьмите!» (Улыбается.) И Валентин Николаевич Плучек сказал: «Ну ладно, берем». Я люблю этот театр, не могу объяснить почему. На это так же сложно ответить, как на вопрос «Почему вы любите своего мужа?». Не знаю. — А не боялись, что не будут давать роли? Ведь принцип академических театров: «Пока мы не отыграем — молодежь играть не будет!» — Я к подобным вещам отношусь спокойно. У меня свой путь, я это чувствую. У меня были роли и, надеюсь, будут еще.
