Любителей поэзии и самого занятия стихосложением в Ростове, как, вероятно, и в любом другом городе, всегда было предостаточно. Большую роль в объединении и наращивании поэтических сил сыграла созданная в начале шестидесятых при местной газете «Путь к коммунизму» литературная группа.
Просуществовала она как минимум лет тридцать. Через нее прошло несколько поколений стихотворцев, большинство из которых вполне удовлетворялось публикацией своих стихотворений на литературных страницах районки. Но были среди литгрупповцев и особо одаренные люди, которых своевременно заметили и поддержали маститые ярославские поэты — члены СП. Одним из таких молодых да ранних был ростовец Александр Гаврилов, ставший в свое время самым молодым членом Союза писателей СССР. К сожалению, жизнь нашего талантливого земляка рано оборвалась, выпустил он всего три или четыре небольших сборника стихов и, может быть, поэтому широкой известности не получил. Однако для всех последующих поколений стихотворцев Ростова он остался ярким примером творческой смелости и предметом гордости, если так можно сказать о поэте. В начале нового тысячелетия сразу несколько интересных имен высветилось на поэтическом небосклоне Ростова Великого. Возможно, этому способствовало появление здесь литературного альманаха. Или, может быть, всплеск этот обусловлен всеобщим, всероссийским, на волне гласности, высвобождения духовной энергии. Радуют сегодня своим творчеством петровчанин, кандидат философских наук Валерий Топорков, поречанин, работник музея «Ростовский кремль» Валерий Куликов, ростовчанка, кандидат филологических наук Марина Львова, переселившаяся к нам из Казахстана педагог Мария Васильева, художник из Шурскола Игорь Сапунков. Есть интересные находки и у другого художника — Анатолия Зайцева-Картавцева. Все они не просто писали и пишут стихи, а стремились и достигли в этом деле весьма заметного мастерства и чистоты откровения, у каждого прорывается свой голос, имеется своя излюбленная тема, появляется почерк, отличный от других. Уважаемые читатели «Уединенного пошехонца», предлагаем вашему вниманию стихи ростовских поэтов. Николай РОДИОНОВ. Игорь САПУНКОВ. На рыбьих косточках ограды Расселись птички-невелички. Скользнул закат — мазок помады, Как поцелуи по привычке. И щепоть взгляда ткнув в пространство, Махнул кому-то грубой лапой Мужик в торжественном убранстве — В фуфайке, валенках, с лопатой. Не молчи бесструнной скрипкой, Человек не частный случай. Не тянись с приманкой липкой, Пчелкой в сети, в жар паучий. Слишком многого не зная, Торопись узнать так много, Чтобы, тут же забывая, Обрести любовь и Бога. В массе листьев, в зеленой и душной массе Ольхи, черемухи, ивняка Солнце лучи свои гасит, А поджигает — облака. И речку. Рыбы выглядывают, всполошились, Круги, всплески то тут, то там… В истерике рыбаки забились, Заметались по берегам. Хороша речка! А ночью Она, соревнуясь с дождем, Молний всплески и многоточия Зачерпнет своим ртом. Утром, как ни в чем не бывало, Солнце нырнет в реку рыбкой, Коровой слизнет с лугов росы покрывало, Засияет улыбкой. Валерий ТОПОРКОВ. Когда заветные стихи В тебе созреют, как колосья, Совсем не важно, от сохи Возьмешь их или белой кости. Пойми, откладывать нельзя (Ведь что-то внове будет завтра) То, в чем сегодня бьется вся Тобою добытая правда. И пусть идея не нова, Не бойся жить законом книжным: — Преобрази свои слова Одной большой любовью к ближним. И, может, для каких-то ста Сердец невымерших, негнусных Как хлеба вкус, как правота Твое останется искусство. FRAGMENTUM SOCIOLOGICUM «Средний уровень жизни» и — … бледность. «Продолжительность жизни» — … и вой. Мы теперь вымирающий этнос, Что вот так вдруг поник головой, У которого сердце пробито, Хлещет кровь, — и ее не унять! Ведь не флаг нашей кровью пропитан, А все то, что смогли мы понять: Жизнь не годы. И время не числа. Вера в Бога не тишь и не гладь. Человек не любить разучился, Он едва научился… Страдать (!) Справа храм и геройская стела. Слева рынок и реки людей. Ничего невозможно поделать С этой маленькой жизнью Твоей. Мария ВАСИЛЬЕВА. Этим солнечным ранним утром В бесконечном разливе рек Пели песню две синих птицы, Пели песню свою две птицы, Где-то в городе падал снег. Где-то в городе падал город. И деревья трещали вслед, Был столетний великий голод, Очень светлый великий голод, Очень яркий голодный свет. Облетали балконы-листья, За окном умирали дни. А поэт, пропив свою нежность, Свою долгую пьяную нежность, Задыхаясь, глотал стрихнин. Я тобою отболела, Отвздыхала, отревела по тебе. Что ж ты хочешь от уставшей, От саму себя предавшей для побед? Не целуй меня, не надо, Даже мимолетно взглядом не коснусь. Не тревожь меня словами. Я навек себя сковала — да и пусть. И оков моих не снять мне Ни молитвой, ни заклятьем — не хочу. Ты иди своей дорогой, И нечаянно не трогай прошлых чувств. НОВОГОДНЯЯ СКАЗКА Вы в Новый год входили в дом без стука? Вы заставали елку в тишине, Когда она с собой наедине Сплетала песнь из шорохов и звуков Стеклянных бус? И тень огня свечи Мерцала плавно в сумраке ночи. Кружат полупрозрачные картинки На полотне полуупавших штор, И снова загалдят наперебой Случайно залетевшие снежинки. И зеркало расскажет в полусне Вам сказку о чудесной о стране. О королеве с карими глазами, О мужественном честном короле, О доброте на ласковой земле… Поверьте мне. Нет, посмотрите сами. Хотите видеть в полуночный час Миг волшебства? Войдите, не стучась. Николай РОДИОНОВ. И все-таки небо, и все-таки небо, И все-таки небо прекрасней всего: Смотрю, и душа наполняется негой, Буквально вот только сошедшей с него. И все-таки небо — земное, родное, Коль дом для бессмертных, так, стало быть, наш — Представишь иное — и сердце заноет, Заплачет, как будто кого-то предашь. Привычка, быть может? Но — нет, не привычка: Как можно привыкнуть к такой красоте! Закаты, рассветы — всегда необычны, Знакомо загадочны, те и не те, Что были в твоей удивительной жизни, В которой есть утренний шелест листвы, В которой есть легкий, воздушный, эскизный Набросок простора, в котором есть ты. Ну что может с этим простором сравниться! Каким же красавцем, каким богачом Мне надо бы было на свет появиться, Чтоб больше с тех пор не мечтать ни о чем? Да нет тех богатств, красоты, что могла бы, Сравниться вот с этим безоблачным днем. Щемит, когда в небо уходит мой табор. Я буду скучать, буду думать о нем.
