В центре современного искусства «Арс-Форум» открылась выставка живописных работ Николая Попова. Впервые привлекла не выставка, хоть и была она сочной, летней, декоративной, а сам художник. Стеснительно переминавшийся с ноги на ногу, он выглядел сущим ребенком, даром что габаритами и мощью напоминал известного силача Ивана Поддубного. «Ему б на ринг, а он ромашки пишет», — мелькнуло в голове. Но богатырь с обворожительной улыбкой притягивал. Хотелось познакомиться поближе.
Николай Попов родился в Ростове-на- Дону в 1947 году. К живописи прикипел еще в детстве и вообще мальчиком был любознательным, только с учителями ему не везло — педагоги и педагогини попадались плохие и нудные. «Мне хотелось раскрасить весь мир, а на меня топали ногами: не переводи краски на эту мазню!» — напишет художник в своей автобиографии. Особенно доводил до отчаяния учитель рисования по кличке Рейсфедер, оценивающий его рисунки на два. Но чем сильней была обида на учителей, тем полней была радость самостоятельного познания. Первой его книгой по искусству стали письма Винсента Ван Гога к брату. Очарованный словами и картинами великого художника, Николай с тех пор не пропускал ни одной книги по истории искусства, пусть даже неважно изданной, с тусклыми иллюстрациями — в маленькую кубанскую станицу Гирей других и не попадало. Профессионального художественного образования Николай Попов так и не получил. Тридцать с лишним лет жизни в Ярославле Николай Попов называет своей взрослой жизнью. Экономист по образованию, он вполне уверенно чувствует себя в бизнесе — руководит фирмой. Выросли дети, и недавно он в третий раз стал дедушкой. Настало время писать мемуары. Пережитое и продуманное вылилось на страницы написанной им и недавно изданной книги «Осенний разговор». Автора отличает почти толстовское копание в себе (себя он помнит с девятимесячного возраста), и еще: редко встретишь инженера, обладающего такими энциклопедическими знаниями по истории цивилизации, религии, искусству. В 2000 году Николай Попов после пятнадцатилетнего перерыва опять взялся за кисть. Как сам говорит, душа воспряла, снова захотелось поделиться восторгом перед красотой мира. В Союзе художников о Попове наслышаны. Даже делегировали своего представителя с язвительной речью. Делегат, память не удержала его имени, не мог простить художнику глубокую самостоятельность, не вписывающуюся в каноны ярославской школы живописи. Саврасова и Коровина Попов, конечно, уважает, но подражать им не хочет. Синтез русской иконы эпохи Рублева и современного примитивизма — вот к чему стремится художник. В его картинах нет взрослого серьеза. Николай Попов пишет свое детство. Недаром он творит под псевдонимом Кота — это его детская кличка от имени Николай. Подсолнухи на его картинах — это не только дань уважения Ван Гогу, но и память о матери, обожающей эти растения. Эта удивительная женщина мечтала стать актрисой, но всю себя посвятила пятерым детям. Картины Николая-Коты светятся любовью, лица людей, смотрящих на них, на глазах хорошеют, светлеют. Ловишь себя на мысли, что если художник где-то и дилетант, то дилетант прекрасный.
