Истории падений человеческих личностей, как правило, все одинаковые. Слабая воля, потеря работы, депрессия и сопутствующее ей пьянство… Потом — потеря семьи, квартиры, здоровья и самого себя.
А вот истории возрождения, подъема с дна все очень разные. Та, которую я хочу вам сегодня рассказать, вряд ли имеет аналоги. МАЛЕНЬКАЯ ВЕРА Да, история ее падения действительно похожа на тысячи других историй. Вера выросла в рабочей пьющей семье. Отец хоть и пил, но был передовым рабочим одного рыбинского предприятия и даже с самого жуткого похмелья каждое утро к семи часам тридцати минутам топал на завод, где мастер периодически прятал его от то и дело появлявшегося начальства и помогал разными народными средствами протрезвляться окончательно. Ведь в те времена святее производственного плана ничего не было! Мать работала в продовольственном магазине, куда то и дело завозили дефицит, и потому соседки по дому и учителя в Вериной школе частенько бегали к ней на поклон. В благодарность приносили шоколадки и бутылки коньяка и вина. Материально семейство маленькой Веры жило очень хорошо, несмотря на уйму пропитых денег. Мать выпивала в основном с подружками-продавцами или заведующей магазином прямо на работе в конце трудового дня. Отец этого не замечал, поскольку сам практически всегда ходил «под мухой». Женщины, как известно, спиваются быстрее, и к подростковому Вериному возрасту мать уже превратилась в настоящую алкоголичку. Она стала все чаще задерживаться на работе и приходить все пьянее и пьянее. Однажды отец, не выдержав, отправил Веру за матерью, благо магазин, где она работала, был неподалеку… Вера нашла мать в грязной подсобке, совершенно голую, в объятиях пьяного грузчика. Вся в слезах, девочка убежала, отцу ничего не рассказала, но он и сам все понял. С этого дня отец стал бить жену смертным боем за каждую пьянку или опоздание. Впрочем, вскоре ее выгнали с работы. Потом началось сокращение на заводе, где работал отец. Вечно прикрывавший его мастер ушел на пенсию, а вслед за ним уволили по сокращению и Вериного отца. Жить стало не на что. Вера кое-как закончила школу и, поскольку жить с родителями было невмоготу и не на что, они перестали ее не только одевать, но и кормить, ушла из дому. ИНСТИНКТ МАТЕРИНСТВА Это была обыкновенная жизнь подростка-бродяжки. Жизнь по общежитиям, по подвалам, по подружкам и дружкам. Чужие постели, венерические болезни, беременности и аборты. Однажды подружки посоветовали новый вид бизнеса — роды. Можно всю беременность пролежать в больнице, где будешь в сытости и тепле. Это — раз. А два — от ребенка потом откажешься, но пособие по рождению и все причитающиеся выплаты все равно получишь. И, в очередной раз забеременев, Вера решилась рожать. Ее, как явную представительницу группы риска, действительно положили в больницу. Сначала ее навещали подружки, с которыми она курила в коридоре на подоконнике дешевые сигареты, и дружки, с которыми спаривалась в темноте под лестницей. Но вскоре, по мере увеличения живота, все эти дурные привычки и желания сошли на нет. Все чаще присматривалась она к будущим мамам, полным счастья и желания родить малыша, прижать к груди крохотный теплый комочек… Все больше завидовала она женщинам, к которым приходили любящие мужья, мамы и папы с сумками, полными вкусной еды и фруктов… Со своими родителями Вера уже много лет не виделась, а о муже не могла и мечтать. То и дело менявшиеся соседки по палате относились к Вере вопреки ее ожиданию не брезгливо, а с жалостью и даже уважением. Мол, из такой помойки, а решилась рожать! Им ведь было невдомек, что в этом чреве зреет и готовится к горькой жизненной участи очередной «отказничок». Но шло время, и Вера все чаще ловила себя на мысли, что она вопреки ожиданиям начинает любить того, кто у нее в животе. И когда подошли сроки, она уже твердо знала, что ни за какие деньги не расстанется с малышом. Правда, на какие деньги жить потом, она тоже не знала. Тут как раз и произошел случай, ставший в Вериной судьбе определяющим. ПОДАРОК НА ПАСХУ Срок родов выпадал на середину апреля, как раз на Пасху, на так называемую Светлую седмицу. Вера и понятия не имела, что это такое. Но на этой самой седмице в больницу, в палату, где лежала Вера, пришел священник. Он причастил двух женщин и всем в палате подарил по красному пасхальному яйцу. Около Вериной кровати задержался и, подумав, подарил ей целых три яйца. Вера, духовный и культурный уровень которой был тогда ниже нулевой отметки, растерянно спросила: а что ей делать с этими яйцами? — Съешь, — со спокойной улыбкой сказал священник.- Для здоровья и во славу Божию. Только скорлупу не выбрасывай, нельзя, яйца ведь освященные… Вера сразу съела все три пасхальных яйца, а скорлупу, твердо помня, что нельзя выбрасывать, завернула в бумажку, потом в целлофан, а уголки целлофанового четырехугольника завязала крепко узелком, чтобы, не дай Бог, освященная скорлупа не просыпалась. На следующий день Веру перевели в родильное отделение, и она родила мальчика. Малыш родился вопреки опасениям крепким, здоровым и спокойным. Вскоре молодую маму выписали. Соседки насобирали для малыша приданое, а один из будущих пап заказал и оплатил ей такси до дома. Уходя из родильного, Вера бережно положила в одеяльце к малышу (больше ничего достойного в ее поклаже не нашлось) узелочек с яичной скорлупкой. Вера с малышом приехала домой. В запущенной донельзя двухкомнатной квартире, оказывается, не было уже отца — он умер от алкогольного отравления. Мать жила со злобным отчимом, оба промышляли самогонкой и мелким воровством. Возвращение Веры, да еще с малышом, никак не вписывалось в их планы. Однако Вера проявила завидную твердость, заняла отдельную комнату, повесила на двери замок и стала следить за чистотой в квартире. Деньги, которые она получила в качестве пособия и за рождение ребенка, позволяли жить некоторое время. И она жила. Как могла. ДОРОГА К ХРАМУ О возвращении Веры прослышали прежние подруги и приятели. Нагрянули, потребовали отметить. Вера друзей не выпроваживала, но и не привечала. Подруги посоветовали заняться проституцией. Она, предвидя грядущую бедность, решилась. Мать даже согласилась во время Вериной «работы» сидеть с малышом, лишь бы «Верка давала на бутылку». В общем, жизнь двадцатилетней Веры снова покатилась по наклонной плоскости… Однажды во время уборки она случайно наткнулась на узелочек целлофана. Развернув, охнула: это же скорлупа от освященных яиц! Надо бы что-то с ней сделать… Здесь, в непотребном месте, среди самогона, сигарет и посещавших ее клиентов, эта горстка красной скорлупки как немой укор. И Вера решила как можно быстрее от нее избавиться. Но как? На этот вопрос могли ответить только в церкви. Как и почему теплым летним вечером 2000 года Вера с коляской, где мирно дремал малыш, пришла именно в эту церковь, она сказать не может. Служба давно кончилась, из храма выходил народ. Вера зашла и у пожилой женщины, продававшей свечки, спросила про скорлупку. Женщина улыбнулась и указала на печь в углу церкви: «Брось туда, освященное нужно сжигать». Вера подошла, открыла задвижку и бросила комочек целлофана в холодную золу. Печь давно не топилась, ведь стояло лето… И вдруг ей стало до боли жалко этот комочек, ведь за последние лет семь это был, пожалуй, единственный светлый подарок в ее судьбе! И тогда она снова открыла задвижку и вытащила обратно горстку скорлупки в целлофане… А когда она подняла глаза, то перед ней стоял тот самый священник, который приходил тогда в больницу и подарил ей яйца! Вера замерла и покраснела. Она отчетливо сознавала, что ей, живущей на средства от проституции и продажи самогона, не место здесь! Едва придя в себя, она ринулась вон из церкви, чуть не опрокинув стоявшую у входа коляску с малышом. Священник не стал ее задерживать, он лишь крикнул вслед: — Приходи завтра на службу причащать ребенка! ВОСКРЕСЕНИЕ И Вера пришла. Пришла, отказавшись поехать по вызову к богатому клиенту, наплевав на приказ мечущего гром и молнии отчима ставить новую порцию самогона. Такие же, как она, молодые женщины научили подносить ребенка к чаше, рассказали как могли, что такое причастие и вообще жизнь в церкви. А после службы, когда другие прихожане повели ее, смущающуюся, целовать крест, священник попросил ее задержаться для разговора. И разговор состоялся. Так Вера стал прихожанкой храма. Не сразу, со срывами и неоднократными возвращениями к прошлой жизни. Но всякий раз, сходя с пути, она смотрела на узелочек с яичной скорлупой, молилась как могла и шла в церковь. С новым образом жизни появились новые друзья. Один прихожанин помог поменять квартиру, и Вера выменяла однокомнатную неподалеку от церкви, отправив мать и отчима в комнату с подселением. Но особенно тяжело было с работой, ведь она абсолютно ничего не умела делать! Начала с уборки храма, с копки и прополки церковного огорода. Потом выучилась готовить, шить и даже вышивать. Примерно через год предприниматель, тоже прихожанин храма, взял ее на работу в свое кафе посудомойкой. Жизнь постепенно наладилась и, думается мне, будет налаживаться и дальше. А скорлупку от освященных яиц Вера сожгла в церковной печке только этим летом. И то потому, что так велел батюшка — мол, положено.
