В Ярославле у Эдуарда жизнь совсем другая, о которой давно мечтал мальчишка: у него есть уютная квартира, заботливая мама, которая является приемной матерью, а значит, мачехой, но сравнивать ее с алкоголичкой родной матерью нельзя. Она лучшая из матерей. Вкусные пироги, домашнее печенье, чистая постель. Эдуард давно зовет Татьяну Анатольевну мамой.
А часть жизни, которая осталась в Карелии, вспоминается как страшный сон. Эхом этого сна стало полученное недавно решение Сортавальского городского суда Республики Карелии. Семья Сабуровых, Любовь Николаевна и Николай Владимирович, проживала в Карелии, в поселке Хелюля города Сортавала, на улице Лесной, в благоустроенной двухкомнатной квартире. Растили двух детей. Но что-то не сложилось. Любовь Николаевна стала пить, и квартира быстро превратилась в приют для бомжей и пьяниц. Николай Владимирович пытался воспитывать супругу. Бесполезно, пьяные ее дружки быстро выжили Сабурова из квартиры. Николай Владимирович уехал в Ярославль к дальним родственникам. Здесь трудолюбивый непьющий мужчина быстро прижился и нашел работу, женщину. Ярославль ведь для нормальных трезвых мужиков — золотая житница. Сабуров, водитель с многолетним стажем, стал самостоятельно осуществлять перевозки грузов. Сам себе хозяин, деньги зарабатывает. Но сердце болело за детей. Потому поехал в Сортавалу, хотел забрать дочку и сына. Приехал и попал не в квартиру, а в притон. Без дверей и рам. Несовершеннолетняя дочь пыталась напоить отца вином. Сын Эдуард не пил и выглядел совершенно несчастным в такой обстановке. Николай забрал мальчишку и привез в Ярославль. Его новая супруга пока еще гражданская. Опасается Сабуров второй раз жениться, уж очень у него первый брачный опыт неудачный. Да и Татьяна Анатольевна осторожничает. А Эдуард принял с радостью новую семью, сначала всему удивлялся: кухонным полотенцам, чистому постельному белью и просто его наличию. С радостью и с каким-то удовольствием учился. Старательный, послушный, приветливый. Такое впечатление, что мальчишка все то время, пока жил с запойной мамашей, только и ждал, чтобы наладилась жизнь, чтобы стать нормальным подростком, чтобы было кого слушаться и чему радоваться. Все это время, пока Эдуард жил с отцом и новой мамой, прописан он был в квартире в поселке Хелюля. Два года назад Николай Владимирович вдруг узнает, что эту квартиру его супруга, с которой он так и не развелся, обменяла на худшую. Он подал исковое заявление в суд, нанял адвоката. Незамедлило прийти в Ярославль решение Сортавальского городского суда Республики Карелии. Изучали его всей семьей. Суд установил, что истец с сыном проживают в Ярославле. Длительное время они не приезжали в город Сортавала, а в конце 2003 года случайно узнали о том, что Сабурова, мать Эдуарда, обменяла указанную квартиру на другую жилплощадь. Квартира, в которой в результате обмена оказался его сын, меньшей площади, находится в деревянном доме на первом этаже и имеет печное отопление. Истец просит признать данный обмен недействительным, так как разрешение на обмен ни он, ни сын не давали, с органами опеки и попечительства не согласовывали. После обмена условия проживания явно ухудшились. Считает, что обмен носил фиктивный, корыстный характер. Любовь Николаевна в суд не явилась. Пояснила, что имела большие долги за жилье. В квартире на улице Лесной поселилась Лариса Валентиновна Архипова. Она за выкупленные долги улучшила свои жилищные условия. И теперь живет в двухкомнатной квартире с центральным отоплением и канализацией. Лариса Валентиновна сообщила, что обмен ею совершен с согласия администрации поселка Хелюля. Органом опеки и попечительства является этот самый орган местного самоуправления. Значит, и закон о защите прав ребенка не нарушен. Главный специалист администрации местного самоуправления города Сортавала по жилищным вопросам Касаев считает так же. Представитель же самих органов опеки и попечительства в суд не явился, лишь ограничился представлением актов обследования жилищных условий квартир. Зато пришли на суд восемь свидетелей и в один голос твердили, что квартира, в которой проживала Сабурова, находилась в ужасном состоянии: входные двери разбиты, в окнах не было стекол, электропроводка и санузел отсутствовали, электроплита разобрана, линолеум на полу разорван. Квартира Архиповой, куда после обмена въехала Сабурова, находилась в хорошем состоянии, был сделан косметический ремонт. Суд, заслушав участников процесса, пришел к выводу, что в данном обмене права несовершеннолетнего ребенка нисколько не ущемлены. Обе квартиры имеют две комнаты, квартира на улице Вокзальной меньше на 2,9 кв. м, чем по улице Лесной, и с печным отоплением. Но это оказалось сущими пустяками. Обмен совершался при непосредственном участии местной администрации, и на момент его совершения мать еще не была лишена родительских прав, значит, согласия отца не требовалось. Позже Любовь Николаевну лишили родительских прав на сына Эдуарда. Вывод суда о том, что права ребенка не были нарушены, кажется просто абсурдным. Объяснение такого решения простое: Лариса Валентиновна Архипова, которая при обмене заполучила отличную двухкомнатную квартирку с центральным отоплением практически бесплатно, работает в той самой администрации поселка Хелюля, в тех самых органах местного самоуправления опеки и попечительства, которые и контролировали обмен квартиры на худшую жилплощадь. Об этом вскользь упоминается в судебных документах как о факте, не имеющем прямого отношения в делу. И действительно, какое уж тут отношение, сплошное безобразие и беззаконие! Николай Владимирович написал и отослал заявление прокурору города Сортавала на незаконный обмен и продолжает надеяться на справедливость. Ведь получал двухкомнатную квартиру по улице Лесной в Карелии он, и считает, что часть ее обязательно должна принадлежать его сыну. А пока Николай с сыном живет в Ярославле, в квартире своей гражданской жены. И, пока еще не заработал на собственную квартиру, чувствует себя неуверенно и старается хоть что-то сохранить из прошлого, нажитое нелегкими трудами.
