Недавно обширная коллекция художественного музея обогатилась крупномасштабным полотном «1917 год» Антона Чиркова. Одна из первых и лучших работ художника была преподнесена в дар музею его внучкой Еленой Дмитриевной Чирковой. Антон Николаевич Чирков принадлежит к кругу забытых и возвращенных художников.
«1917 год» — картина-открытие, меняющая представление о живописи двадцатых- тридцатых годов как о плановом искусстве соцреализма, сплошь состоящем из заказных полотен. 1917 год у Чиркова ассоциируется не с пафосным изображением штурма Зимнего. Его пролетарии штурмом берут бак со спиртом. Уроженец Пензенской области, Антон Чирков в двадцатилетнем возрасте переехал в Москву, где с отличием окончил ВХУТЕМАС. Его учителями стали «бубновалетцы» А. Осмеркин, И. Машков, П. Кончаловский. Но в манере письма Чирков кое-что позаимствовал и от Рембранта, и от Ван-Гога, и от Сурикова. Сюжет «1917 года» почерпнут из увиденного художником в пятнадцатилетнем возрасте взятия Пензы частями Красной Армии. Тогда переполненная революционным возбуждением толпа рабочих и крестьян учинила полный разгром винокуренного завода. Картина заставляет вспомнить не только пушкинские строки о бессмысленности и беспощадности русского бунта, но и блоковскую поэму «12». Написанные в экспрессивной манере персонажи — чисто блоковские. Мужик, падающий в бак со спиртом. Старуха-шинкарка, как бы не замечающая кровавого месива и спокойно занятая продажей спирта. Воровка, снимающая ботинки с подковами с убитого солдата. Кстати, мертвеца художник писал в морге во время учебы в ВХУТЕМАСе. Роль невидимого Христа в белом венчике из роз с легкостью мог бы исполнить сам Антон Чирков. Он был глубоко верующим. История полотна печальна. При жизни Чиркова оно экспонировалось всего один раз, в 1937 году в клубе «Серп и молот», и было снято в первый же день показа. Даже новое название «Разгром винокуренного завода в Пензе при Временном правительстве» не сгладило крамольности сюжета. От неминуемой смерти художника спасло заступничество его учителей Машкова и Осмеркина. Картина была свернута в рулон и пролежала в таком виде без малого 60 лет. В 1997 году ее нашли на чердаке дачи, а в 2001 году после реставрации впервые показали в Третьяковке. Всего же за 20 лет «золотой мастер» (так еще называли художника) создал более 500 произведений, среди них есть и графика, и скульптура. Чирков был чуть ли не единственным подпольным художником, позволяющим себе писать холсты крупных размеров, среди которых такие масштабные полотна, как «Вокзал», «Иордань», «На паперти». Композиции с полотна «Иордань» 1943 года использовались в росписях храма Святителя Николая в подмосковном селе Жегалове. Новаторство неслыханное! В том же году Чирков пишет «Автопортрет с Евангелием над головой». Славу художник не очень ценил, говоря, что это через него высказывается Господь. За всю свою жизнь он не продал ни одной своей картины, зарабатывая главным образом преподаванием. В лекциях он позволял себе по тем временам крамольные вещи: рассказывал студентам о Боге, запрещенном Сезанне. Красивое, благообразное лицо и борода, которую он, несмотря на угрозы, не хотел брить, делали его похожим на ангела, на непреклонного и гордого апостола. Идея подарить картину художественному музею возникла у родственников Чиркова не случайно. Последние годы Антон Чирков жил в Ярославле. Делал зарисовки с фресок ярославских храмов, готовясь к реставрации настенной живописи собора Святителя Николая в Москве. Но его замыслам так и не удалось осуществиться. 10 июня 1946 года Антон Николаевич Чирков скоропостижно скончался от сердечного приступа.
