Жительница Ростова Галина Логинова многое повидала на своем веку. Судьба ее не баловала, подсовывала различные испытания. Все выдюжила. Не стала бы жаловаться и теперь, но, видя ее страдания, не выдержали и обратились в «Золотое кольцо» с просьбой поддержать мужественную женщину — такова уж планида русских баб — ее соседи.
Окончив Сыктывкарское культпросветучилище, Гали- на Алексеевна работала сначала методистом театрального отдела Дома художественной самодеятельности при областном совете профсоюзов, а затем — режиссером Объяческого народного театра Прилузского района Коми АССР. Еще в школе она дружила с одноклассником Александром Логиновым, который после окончания Пермского авиационно-технического военного училища был направлен для прохождения службы в Монголию, где и оставался в течение пяти лет. В отпуск приезжал домой, на родину, и обязательно встречался с Галиной. Наконец они пришли к единому решению и поженились. Как раз в это время Александра Андреевича перевели для продолжения службы в Прибалтику. Поселились молодожены в латвийском городе Тукумсе, в шестидесяти километрах от Риги. Там у них родились дети-погодки: дочь Татьяна и сын Сергей. Потом муж уволился из армии, стал майором запаса, а от американцев семья получила сертификат, по которому можно было на выбор получить квартиру либо в Ярославле, либо в Рыбинске, либо в Ростове. Выбрали Ростов. — Он приглянулся нам тем, что тихий, зеленый и много храмов, — говорит Галина Алексеевна. — Истинно русский православный городок. Квартиру им предоставили в пятиэтажном доме во втором микрорайоне. Школа рядом. Таня пошла в девятый, а Сережа — в восьмой класс. — Среди здешних мальчишек, — вспоминает мать, — Сережа был лидером. Они вместе гуляли, играли в футбол. Сережа стал посещать физкультурно-оздоровительный комплекс «Атлет», где начал заниматься каратэ. Меня это беспокоило, но тренер сказал, что Сережа способный и что его переведут в другую группу, в центр внешкольной работы, где он будет заниматься бесплатно. В ЦВР, когда Сергей учился уже в девятом, он и получил первое сотрясение мозга. В ходе соревнований ему достался соперник на голову выше, он ударил Сергея ногой по голове. В выпускном, одиннадцатом классе Сергей дежурил по школе с повязкой на рукаве. Шаловливому подростку сделал замечание. А тот затаил обиду, собрал своих приятелей, и они после занятий на улице напали на Сергея. Били и душили его. Парень угодил в больницу с новым сотрясением мозга. Татьяна уже училась в Демидовском университете, перешла на второй курс, когда Сергей поступил в Ярославский медицинский колледж. Хотел стать стоматологом. В общежитии колледжа жить не рискнул, поселился с сестрой в одной комнате в общежитии университета. Сергей не пил и не курил. Это все, видимо, заводило однокурсников. Они стали привязываться к нему, требовали деньги. И однажды так избили, что даже спецы медколледжа не смогли Сергея в чувство привести. А потом он сам лечился и ничего родителям не рассказывал. Завкафедрой пригласила родителей и сказала им, что лучше было бы прервать учебу Сергея в колледже. Староста добавил: парня до того довели, что в свою группу зайти боится. Рисковать сыном мать не стала. Забрала его с первого же курса и не стала даже требовать вернуть плату за обучение. Невропатолог в Ростове выявила у Сергея серьезное нарушение психики. Да и специалистом не надо быть, чтобы это заметить. Сергей сильно изменился: стал замкнутым и очень вспыльчивым. Из-за ерунды мог за-кричать, хлопнуть дверью, уйти. Потом возвращался, винился перед родителями. Однако вскоре сцена повторялась. Весной 2000 года, чтобы укрепить материальное положение и помогать детям, Логиновы обзавелись дачей в деревне Жоголово и коровой. И жить стали на даче. Сергей — то с ними, то один в городской квартире. Однажды летом они с матерью повздорили. Она обнаружила в готовом сене пучок зеленой травы и спросила, кто позволил себе это сделать: с травой сено гниет. Сын в ответ так разошелся, так кричал, обзывая мать, что у нее даже слезы навернулись на глаза. Но самым ужасным был вид Сергея: глаза — две черные, полные гнева ямы. Когда пошли за коровой, обиженная мать не выдержала и сказала сыну: отныне свои проблемы будешь решать сам. «Я ушел», — бросил Сергей и пошел назад, к дому-даче. Опомнившись, Галина Алексеевна просила его успокоиться и вернуться, пойти с ней, но он и ухом не повел. Искали его долго. С соседями и милицией. Бесполезно. Галина Алексеевна сходила к гадалке, та успокоила: жив. А вскоре до нее долетела новость: в Переславском районе найден труп неопознанного парня, который отравился бытовым газом. Парня уже похоронили под номером 115, как безродного. Позже выяснилось: это и был Сергей Логинов. Он ночью проник в чужую дачу, поел, протянул шланг от газового баллона к постели, лег, накрылся одеялом и уснул. Навечно. Произошло это за 16 дней до его совершеннолетия. Таня училась в Ярославле, а с парнем встречалась в Ростове. Городская квартира была практически в безраздельном владении Татьяны. Галина Алексеевна оставляла для дочери деньги и продукты, а сама вела все разрастающееся хозяйство в Жоголове. Татьяна рассказывала ей, какие замечательные у нее отношения с Сашей, как он ее любит, а однажды призналась, что они уже живут в гражданском браке. И добавила, как бы оправдываясь: так, мол, теперь все живут. Потом заговорила о том, что Саша хотел бы иметь отдельную квартиру, чтобы не отдавать заработанные деньги своей матери, хочет он купить себе машину. Галина Алексеевна предложила в ответ: «Расписывайтесь и живите в нашей квартире. Никто вам мешать не будет. Материально поддержим, прокормим вас как-нибудь». Тане эта идея понравилась, и она с радостью передала предложение матери Саше. Тот пообещал подумать, а подумав, заявил, что женитьба в его планы не входит. Ответ Саши был для Тани полной неожиданностью. Он еще не знал, и она сообщила ему, что беременна. Он достал деньги и протянул ей: — На, возьми, сделай аборт. После этого удара Татьяна долго не могла, а может быть, и вовсе не смогла оправиться. Ее переживания даже успокоительные речи матери не могли заглушить. А мать внушала: «Успокойся, найдешь другого, порядочного парня. И за ребенка не беспокойся, мы еще не старые, крепкие — вырастим». И не только успокаивала, но и поучала: надо было сразу матери рассказать о беременности, не таить и не переживать из-за прохвоста, а думать только о ребенке. Думать о нем, читать хорошие книги и слушать приятную музыку. Внука ждали в марте. Вместе с дочерью подобрали имя — Даниил. Татьяне пора было брать академический отпуск. Шестого февраля она прошла медицинское обследование, а на следующий день позвонила родителям на дачу: все нормально. Это было утром, а после полудня, когда к Логиновым на дачу пришел электрик, чтобы сменить счетчик, Таня позвонила вновь, пожаловалась: — Мне нехорошо, подташнивает. — Дверь отопри и ложись, — посоветовала мать и вызвала дочери «скорую». Заодно позвонила доброй соседке, чтобы та понаблюдала за Таней. Электрик быстро справился со своей работой. Но соседка уже звонит: — Упало давление… Вызвала «скорую». Позже: — «Скорая» была, Тане сделали какие-то уколы и увезли в реанимацию. Таня скоропостижно скончалась. Через три дня тело вскрыли в морге, и выяснилось: тромб попал в легкое. Однако позже один из медработников конфиденциально сообщил Галине Алексеевне: причина другая, отошла плацента, надо было срочно вызывать врача из роддома и делать кесарево сечение. Ребенка можно было спасти. Но вместо этого Татьяне делали уколы и искусственное дыхание. — После этого во мне жили только грусть, тоска, одиночество и страх, — поделилась сокровенным Галина Алексеевна. — Жить не хотелось. Собиралась покончить с собой. Пыталась. Если бы не муж… Он меня успокаивал как мог. Галина Алексеевна от горя едва не сошла с ума. Она, оставаясь одна, постоянно разговаривала со своими детьми. Помогали ей душевно окрепнуть добрые соседи и Танины друзья. Они буквально дежурили возле потерянной, убитой горем матери, сменяя друг друга. Спустя год Галина Алексеевна, как она сама говорит, пошла по врачам. Могу ли, спрашивала, еще родить. Гинеколог в Ярославле сочувственно сказал: «Если хотите родить, надо ехать в Москву. У вас сейчас депрессивное состояние, поэтому мы вам рожать не рекомендуем. Подумайте, стоит ли рисковать. Есть дети-сироты в детских домах. Возьмите и в память о своих детях вырастите, воспитайте». Посоветовалась с мужем, и оба решили взять чужого ребенка и воспитать как собственного. В областном центре по усыновлению Галину Алексеевну встретили доброжелательно, выслушали и пообещали помочь. Директор центра Наталья Дмитриева даже растрогалась: «Низкий поклон вам, Галина Алексеевна, за то, что в таком возрасте вы все же решили взять на воспитание чужого ребенка». Дело хлопотное. Особенно в России и особенно если у тебя нет в избытке денег. Но трудный путь по сбору справок Галина Алексеевна прошла. Прошла и медицинское обследование. Однако в Ростове, где и могут, и должны помочь в усыновлении ребенка, ей местный представитель центра, мягко говоря, не была рада: «Ну зачем вам это надо? Дети дебильные, у них дурная наследственность. У меня вот не было детей и не надо. Зачем мне эта головная боль?» — В таком случае, — парировала Галина Алексеевна, — мы друг друга не поймем. Чересчур откровенная дама занялась-таки поиском подходящего ребенка. В компьютере был найден список из 15 — 20 детей. Выяснилось, что среди них нет ни одного здорового, у всех серьезные заболевания. Это слишком ответственно — брать такого ребенка. Сотрудник центра по усыновлению предложила поехать в Поречский детдом, посмотреть там на детей. Предупредила: сирот мы не даем, дефицит. Что это значит, Галина Алексеевна уточнять не стала, но в голове мелькнуло: торгуют, что ли, ими? То ли директора Поречского детдома не предупредили, то ли она отнеслась к этому предупреждению с прохладцей, но дети оказались не подготовленными к встрече с усыновительницей. Четырнадцатилетний Рома поехать в гости отказался. Восьмилетняя Наташа поехала, но выяснилось, что ее бабушка и отчим живут в Ростове рядом с Логиновыми, Наташа ходила в детский сад, который прямо напротив их окон. Что же это за усыновление — под боком у ближайших родственников! Логиновы мечтали о здоровом осиротевшем ребенке 10 — 12 лет, но обещанного выбора (даже по цвету глаз и походке, мол, подберем для вас) не было. Тогда решили: пусть будет помладше. В Петровском детдоме возраст детей от 1 года до 7 лет. В ростовском филиале центра по усыновлению предложили Мишу. Поехали Логиновы в Петровск. Там им для начала показали документы: Миша из семьи пьяниц, четвертый ребенок. В свои шесть лет половину букв не выговаривает. Медик детдома собирается отвезти мальчика в Ярославль для прохождения комиссионного осмотра, чтобы установить, нормальный ли он вообще. Прошу прощения, но напрашивается вопрос: тот, кто предлагает такого ребенка, сам-то как себя чувствует? Чтобы Мишу лишний раз не травмировать, Логиновы отказались от встречи с ним. Снова Галина Алексеевна обратилась к представителю центра в Ростове, та ей сказала, что в том же детдоме есть семилетняя Алина, предложила посмотреть. В детдоме Логиновым сообщили, что у Алины отца нет, мать убили, осталась только бабушка в Петровске. Девочка хорошая, но немного упряма. Пока мать была жива, посещала детский сад. — Мы познакомились с Алиной, она нам понравилась, — рассказывает Галина Алексеевна. — И через пару дней мы приехали вновь, навестить ее. — Ну что, оформляем опекунство? — спросила старшая воспитательница Ирина Васильевна. — Нет, — ответила Галина Алексеевна, — давайте с этим повременим. Нам с Алиной надо привыкнуть друг к другу. Если можно, мы будем брать ее на выходные дни. А закончится учебный год, занятия Алины в подготовительной группе, тогда и расставим все точки. К тому времени станет ясно, подходим ли мы, нужны ли друг другу. На том и порешили. Алина в течение двух месяцев, с января по март, на выходные уезжала с Логиновыми в Ростов. Упрямство у девочки было действительно редкостное. Но это не беда. Новая мама сумела найти с Алиной общий язык. Предложила: давай, Алина, договоримся, что будем воспитывать друг друга. Девочка сначала удивилась, не поняла, а когда разобралась, что за условие поставлено, согласилась. И взаимопонимание у Галины Алексеевны с Алиной нарастало от встречи к встрече. Алина быстро привыкала, стала звать Галину Алексеевну мамой, мамочкой, чувствовала себя как дома, наводила порядок, следила, чтобы и взрослые его блюли. Игрушек в квартире Логиновых осталось много, детских книг тоже. Квартира большая, трехкомнатная. У Алины появилась своя комната, с магнитофоном, телевизором и книжным шкафом. — У нее хорошая память, — хвалит девочку Галина Алексеевна. — Сначала робела, а потом так рассказывала сказки после моего прочтения, ну как артистка. Мы очень привыкли друг к другу. Я даже скучать начала, стала звонить в детдом. Алина кричала веселым голосом: «Мамочка, я соскучилась, приезжайте скорее». А вот теперь она отвечает каким-то упавшим, бесцветным голосом… Алена, попав в добрые руки, почувствовала себя счастливой. И не раз, когда ложились спать, спрашивала у Галины Алексеевны: «Мамочка, а ты не умрешь?» Или: «Мамочка, а ты меня не бросишь, не откажешься от меня?» «Нет, конечно, — отвечала Галина Алексеевна, — не откажусь». И в свою очередь спрашивала: «А ты не уйдешь от нас, если бабушка позовет?» «Не уйду, — твердо заявляла Алина, — бабушка пьет, а когда напьется, обижает меня, швыряет, как котенка. Я даже пряталась от нее в туалете». От девочки Галина Алексеевна узнала, что ее уже забирали новые родители из детдома, жила с ними в Рыбинске. Там ее запирали в отдельную комнату, чтобы не мешала, а в комнате ни телевизора нет, ни игрушек. Кормили плохо, чаще всего хлебом и водой. А что еще хуже — заставляли пить с ними вино. Голодная Алина, когда мыла на кухне посуду, тайком слизывала с тарелок остатки пищи. После таких передряг девочка боялась, как бы вновь не оказаться в подобной ситуации. И вот — удача. У нее появилась добрая, заботливая мама и спокойный, доброжелательный отец. Правда, как оказалось, ненадолго. В муниципальной администрации, куда пригласили Галину Алексеевну на заседание совета по опеке, попечительству и правам несовершеннолетних, был поставлен предел ее встречам с Алиной. Ей сообщили на совете, что провели опрос жителей Жоголова, выявились новые обстоятельства гибели детей. И попросили: «Расскажите нам, что же все-таки случилось в вашей семье». Галина Алексеевна, как ни тяжело было ей ворошить прошлое, все подробно изложила. Спросили мнение директора детдома. Та откровенно сказала: девочка рвется в семью Логиновых, в пятницу загодя начинает готовиться к отъезду. Выслушав это все, председательствовавшая на совете начальник управления образования Александра Скворцова попросила Галину Алексеевну выйти. И тут произошло то, о чем она теперь сожалеет, — у нее сдали нервы. И она, прежде чем выйти, выпалила: «Надо было раньше обо мне сведения собирать, и не в деревне, а по месту прописки, раньше, а не сейчас, когда девочка уже привыкла к нам, ее новым родителям!..» У Галины Алексеевны, еще когда она шла на совет, были плохие предчувствия. И они оправдались. После совещания за закрытыми дверями ее вновь пригласили в кабинет. Начали увещевать: — Вот вы разговариваете и все время плачете… — А вы поставьте себя на мое место. — Вам надо нервы лечить!.. Успокаивает ли вас присутствие Алины? — Да, успокаивает. — А вдруг она увидит фотографии ваших детей? — Уже видела. — Вы плохая мать: надо было находиться рядом с беременной дочерью, а не на даче… И так далее, и тому подобное. В общем, вердикт был таков: «С Алиной больше не встречаться, но можно ей звонить по телефону. И хорошенько подумать: нужна ли она вам, Галина Алексеевна». Добрые тети убедили себя, что так будет лучше. У самой Алины, разумеется, никто ни о чем спрашивать не стал. После встречи с Логиновыми я позвонил Нине Леонидовне Куликовой, представляющей центр по усыновлению в Ростове. И спросил, почему же все-таки совет запретил Логиновым забирать Алину. — Выяснились новые обстоятельства гибели их родных детей, которые покончили с собой. — Только сын, а дочь погибла по другой причине… — А мы не приняли еще окончательного решения. Установили испытательный срок. Пока пусть пообщаются по телефону. А через месяц совет соберется вновь и решим. Скорее всего, будет дано разрешение Логиновым забрать девочку из детдома. Еще через несколько дней Нина Леонидовна с большей уверенностью заявила: «Заключение положительное, разрешение Логиновым дано. Через месяц, то есть в начале мая, пусть приходят, и будем оформлять». Вот ведь как все просто! И можно было бы не писать об этом инциденте, да вот что беспокоит. Алина, возвращаясь от Логиновых в детдом, не раз слышала уверения, что ее все равно в эту семью не возьмут, откажутся от нее. В марте мама с папой не приехали ни в очередную пятницу, ни в следующую. И девочка поверила недоброжелателям: отказались…
