Борьба с наркоманией — тема вечная, как в общем-то и любая борьба с лю-бым злом. Как эту гадость ни искореняй, она снова и снова умудряется расцветать бурным цветом. А потому антинаркотическая кампания — процесс долгий и вялотекущий. Впрочем, время от времени у него случаются обострения. Очередное такое обострение наблюдается в последние недели.
Местные власти все чаще вспоминают о борьбе с наркоманией и предлагают новые меры по ее усилению. В связи с чем все чаще слышится слово «принудительный» в самых разных комбинациях. Принудительные обследования на предмет наркозависимости, принудительная изоляция наркоманов, принудительное лечение. Меры эти не сказать чтобы были очень уж новыми. Принудительным лечением больных наркозависимостью у нас занимаются вот уже несколько лет. Хотя «лечение» — слово не совсем точное, потому как единственная оздоровительная процедура, которую берется обеспечить государство в принудлечебницах — это трудотерапия, на все остальное не хватает финансирования. Да и сами лечебницы отнюдь не похожи на санатории. Куда больше они напоминают обычные исправительно-трудовые колонии. Действенность столь специфических лечебных методов вызывает у многих сомнения. Тюремные нары, колючая проволока и подневольная работа не слишком-то эффективны в качестве средства от наркотической зависимости, утверждают врачи. Мы решили поинтересоваться, как сложились судьбы тех, кому государство в свое время уже прописало курс принудительного лечения от наркомании и кто опробовал эту методику на собственной шкуре. РАЗМЕН НАРКОТИКОВ НА АЛКОГОЛЬ Сергею Нестеренко сейчас двадцать восемь, на вид он старше: нездоровый образ жизни молодость отнюдь не продлевает. Молодость у Сергея, кстати, была неформальной. На память от нее остались две вещи: длинные засаленные волосы и футболка «Секс Пистолс». Тоже засаленная. Когда-то Сергей был кумиром панков, гитаристом в группе «The Frogs», название которой до сих пор можно увидеть на стенах брагинских многоэтажек. Группы не существует уже лет десять: кого-то из музыкантов призвали в армию, кто-то загремел в тюрьму за хулиганство, играть стало некому. Сергей, прослонявшись несколько месяцев без дела, пристал к новой компании. Новых его знакомых музыка не интересовала, зато интересовала химия и ее влияние на мозг. Первый раз приобщившись к опытам над собственным сознанием, Сергей согласился: прошлые годы он тратил попусту, по сравнению с наркотическим кайфом музыка казалась полной фигней. На покупку наркотиков денег не было, их варили сами. В комнате, снятой в замызганной коммуналке, была устроена настоящая химическая лаборатория. Уксус, солутан, эфедрин, горелки, пробирки. Все кипело, бурлило, воняло за три версты. Вероятно, соседи-доброжелатели унюхали и известили соответствующие органы. Те нагрянули с визитом. Следующим пристанищем Сергея стал следственный изолятор. Здесь не было подходящих условий для варки и потребления винта, а потому пришлось близко познакомиться с довольно неприятным состоянием, широко известным под названием «ломка». Большую часть срока, проведенного в изоляторе, Сергей занимался тем, что… блевал. Сначала выблевывал содержимое желудка. Вскоре оно кончилось, и в ход пошел желудочный сок. Потом и его не стало, но абсолютно пустой желудок еще несколько дней упорно продолжал выворачиваться наизнанку. За это время Сергей сбросил 12 кило. Глянув однажды в зеркало, он не узнал себя. Впрочем, ему было все равно. На внешний вид уже давно было абсолютно наплевать. Затем было этапирование в Мордовию. Конечный пункт пути — лагерь для наркоманов — встретил Сергея приветливо. «Покайфовать не хочешь?» — таков был один из первых вопросов, который он услышал на зоне. Второй вопрос был логическим продолжением первого: «А вещички какие-нибудь у тебя есть?» Оказалось, что дефицита наркотиков за решеткой вовсе не ощущается. Каким образом этот рискованный товар доставлялся за колючую проволоку, Сергей не знал. Вероятно, через подкупленных охранников. Самым радостным событием был приезд родителей (всего за два года их было два). Не потому, что он тосковал по предкам. Он совершенно по ним не тосковал, как, впрочем, и они по нему. Но они привозили гостинцы. По отъезде родителей гостинцы выменивались у местных барыг на все ту же наркоту. С курса принудительного лечения Сергей вернулся, мягко говоря, не поздоровевшим. Как это ни странно, спустя полгода ему удалось-таки слезть с иглы. Причем пребывание на зоне косвенно помогло ему в этом. «Дело в том, что после отсидки найти хорошую работу было нереально. Устроился на завод разнорабочим. Пахать пришлось с утра до вечера, на полную катушку — так, что, приходя после смены, просто валился с ног и отрубался. Стало не до наркоты. Вот уже месяцев десять обхожусь без нее». Впрочем, хеппи-энда история все равно не имеет. Освободившись от пристрастия к героину, Сергей мг
