Недавно страна отметила 60-летие Победы. Но кто может сказать, сколько еще поколений будут ощущать на себе роковые последствия давно минувшей войны, которая перемешала и переплела людские судьбы. Прошли годы, однако и в мирное время отношение нашего Отечества ко многим своим гражданам вряд ли можно назвать отношением доброго отца к любимым чадам.
ИМЯ ВЫБРАЛ САМ В практике судьи Даниловского районного суда Юрия Аканеева это первое дело такого рода. С заявлением об установлении юридического факта нахождения его в период 1941 — 1942 годов на территории блокадного Ленинграда в суд обратился Георгий Самойлов. Около пяти лет назад обосновавшись на постоянное место жительства в Данилове, Георгий Григорьевич начал предпринимать попытки установить фактические обстоятельства своего усыновления. Еще в детстве ровесники называли его приемышем. Но учеба, а затем напряженная работа на освоении нефтяных месторождений Севера не оставляли времени на поиски родных. Такая возможность появилась только после выхода на пенсию. И именно в Данилове, где его крохой, больного сняли с шедшего из блокадного Ленинграда эшелона. Одним из свидетелей на суде была заведующая отделом загс администрации Даниловского муниципального округа Ольга Федорова, которая сменила на этой должности свою мать Нину Андреевну. Ольга Ивановна хорошо помнит рассказы матери, как в 1942 году семья Самойловых усыновила сироту-мальчика, прибывшего из Ленинграда. Поскольку документов при нем никаких не было, пришлось подбирать имя. По рассказам Нины Андреевны, малыша усадили на стол и обращались к нему, называя разные имена. И поскольку предположительно годовалый мальчонка живее всего отреагировал на имя Юра, порешили: так тому и быть и назвали его Георгием. По православной традиции имена Юрий и Георгий признаются равнозначными. Когда четыре года назад Самойлов обратился в загс за документами, Ольга Федорова смогла найти лишь короткую запись в книге актов гражданского состояния. Там значилось, что Георгий Самойлов родился 15 мая 1941 года, с указанием места рождения — город Ленинград. Сведений о родителях в книге не было. Не оказалось никаких данных об эвакуированных родственниках Георгия, а может, вовсе и не Георгия, ни в районном, ни в областном архивах. Обращаться в Санкт-Петербург, не зная по понятным причинам не только своего настоящего имени, но и имен родственников, не имело смысла. Конечно, суд не ограничился сведениями, полученными у Ольги Федоровой. Были заслушаны и другие свидетели. Они представили заявления с подтверждением того, что достоверно знают об усыновлении семьей Самойловых в 1943-1944 годах мальчика по имени Юра, доставленного в Данилов с эшелоном эвакуированных из Ленин-града. ДВАЖДЫ УСЫНОВЛЕННЫЙ Свидетель Березина показала, что хорошо знала усыновителей Георгия Самойлова, которые проживали с нею по соседству. Она помнит, что Юра был в числе привезенных из Ленин-града детей, возраст его был около полутора лет. Возраст ребенка врач Смирнов определил визуально. Он же заметил, что мальчик очень слаб и не выдержит дальнейшего переезда. Так Юра оказался вначале в семье Александра Павловича Смирнова и его жены Анны Евлампьевны Белосельской. В это время их старший сын ушел на фронт и подруга сына, Лидия Самойлова, попросила, чтобы ребенка отдали ей. Уже после войны Лидия при поступлении в институт была вынуждена отдать ребенка в детский дом. Этот момент ярко врезался в детскую память: Юра один сидит в большой пустой комнате и горько плачет. Примерно через месяц после этого дрогнули сердца родителей Лидии и они забрали мальчика к себе. Другой свидетель, Калистратова, показала, что в период войны ее мать работала в детском саду N 37 города Данилова, где по прибытии в 1942 году эшелона с эвакуированными из Ленинграда детьми временно размещали сирот. Одного из них — Юру, взяла ее знакомая Лидия Самойлова, которая после войны, поступив в институт, вынуждена была отдать ребенка в детский дом. Через некоторое время его усыновили родители Лидии, пожалевшие ребенка. С их же слов она знает, что по пути следования из Ленинграда его мать и брат-близнец погибли и похоронены, видимо, в Данилове. У суда не было оснований не доверять показаниям свидетелей, которые они дали независимо друг от друга. Поэтому своим решением от 22 апреля 2005 года он установил факт нахождения Георгия Григорьевича Самойлова в период с мая 1941 по май 1942 года на территории города Ленинграда, блокированного немецко-фашистскими войсками. Вот так, по прошествии 60 лет после окончания войны Самойлов обрел наконец право на получение статуса «Житель блокадного Ленинграда». Но скоро сказка сказывается… ТРИЖДЫ ОБМАНУТЫЕ После окончания семилетки Юра поступил в ремесленное училище при моторном заводе в Ярославле. Только закончил его, а тут и призыв в армию подоспел. После службы долго не раздумы
вал, отправился на Север, куда в те годы ехали многие. Начинал шофером в Ухте. Возил зеков и одновременно учился в вечерней школе. Кто не испытал это на себе, тот не поймет, как после смены Юра спешил в школу, где занятия продолжались до половины одиннадцатого. А в пять утра ему снова нужно было садиться за баранку автомобиля. Самойлов оказался упертым. Да и надеяться ему было не на кого. Четыре года вечерней школы, а потом шесть лет учебы в институте на вечернем отделении, где он получил специальность механика лесного хозяйства. После окончания института Георгия назначили сначала главным инженером, а через год — начальником Усинского АТП, где работало более 240 водителей. Возили все, чего требовала разработка недавно открытых нефтяных месторождений. Но главным образом — трубы для вышек и нефтепроводов. Жили в бочках. В старых паспортах Георгия Григорьевича и его жены Валентины Васильевны была отметка о прописке: поселок «Романтика», 3-я линия, бочка N 9. Романтики в те годы было хоть отбавляй: кругом сплошные болота, до работы приходилось добираться, прихватив с собой доску, чтобы не провалиться в особо гиблых местах. Зимой морозы и метели, а летом гнус и тучи огромных рыжих комаров, пикирующих на свою жертву безо всякой боязни. Тяжело приходилось, особенно когда вдруг случалась авария на котельной. И за все в ответе начальник АТП. И так год за годом. В той же должности Георгий Григорьевич проработал и в Ухте до самой пенсии. Северу он отдал 37 лет жизни. А что получил взамен? В 92-м погорели сбережения Георгия Григорьевича и Валентины Васильевны. В мае 98-го они приехали в Данилов и отдали задаток за квартиру, которую хотели здесь купить. В августе случился дефолт и задаток сразу «похудел» в несколько раз. Пришлось деньги забрать и еще два года вкалывать на Севере, чтобы накопить необходимую сумму. Сейчас Самойловы живут в скромной двухкомнатной квартире. Есть у них садовый участок. Жить по нынешним меркам можно. Но все же обидно: столько лет проработали супруги на освоении нефтяных месторождений среди необозримых болот, а плодами трудов воспользовались те, кто, как говорится в детской считалочке, остался на трубе, нынешние монополисты-нефтяники. Пенсия у Самойлова сегодня 2800 рублей, у его жены — и того меньше. Никаких тебе северных надбавок за долгие годы работы в экстремальных условиях. 14 июля Георгий Григорьевич получил наконец знак и удостоверение «Житель блокадного Ленинграда» за подписью губернатора Валентины Матвиенко. Теперь ему положены определенные льготы — малая толика того, что должно бы заплатить государство за все лишения и труды, что выпали на долю таких сирот войны, как Самойлов, несмотря ни на что, выстоявших в этой жизни.
