В отпуске отдыхаю. Правда, не на водах, в Ялте, а дома. Но не скучаю, не тоскую, как чеховский Гуров. Каждое утро выхожу на лоджию, раздвигаю стекло-створку, подставляю заспанное лицо упругому северному ветерку, вижу чистый тротуар, аккуратно подстриженную за бордюром травку. Две березки и три тополя радуют глаз не меньше крымских кипарисов.

С наслаждением приступаю к общеукрепляющему бегу на

месте. Но вдруг — уж это «вдруг» у наших классиков почти на каждой странице встречается! — тоска зеленая наваливается на душу. Чуть не посреди дорожки раскорячивается собака, низко осевший зад готов к сладостному продавливанию «колбасницы». Не первой молодости экстравагантная дама создает своей любимице режим наилучшего благоприятствования — ослабляет поводок. Ну а раз собачка при таком нескором важном деле, то дама элегантно прикладывает к золотым серьгам напичканный всевозможными аксессуарами мобильничек. Слышу даже с третьего этажа: «Нинок, не забыла, сегодня мы идем на культурную программу — немецкий ансамбль… Ожидаю чуда! Ох уж эта Европа! Не мы — Азия!»

Возникает дразнящая мысль познакомиться с любительницей западной культуры, в сердцах изречь, что там, в Германии, за собачкой подбирают совочком и… в пакетик, в пакетик! Пока я, Дон Кихот хитроумный, жевал, в какой форме высказать это Дульсинее, сосед с нижнего этажа, до которого доплыл аромат, так рявкнул, что, поди, каторжане острова Сахалина позавидовали бы:

— Е… мать! Весь околоток засрали! Вота счас выхвачу твое радие, соскребу говно с асфальту и прилепу к твоей ухине!

А мадам даже не покраснела! В противовес отметим: Анна Сергеевна даже от ласкового слова Гурова всегда тушевалась.

Но дернула поводок, не дав псу донаслаждаться. И, конечно же, не упустила возможности огрызнуться: «Фу, какой хам! В этом Брагине одни деревенские живут!..»

А дальше даже собаке ясно, что шуганутая бессердечным дядькой с намеченной точки, она поставит вожделенную кочку на другой тихой точке, так как на кистях рук ее хозяйки всегда натянуты с трудом снимаемые, и то, наверное, только дома, белые тонкие перчатки!