Совсем скоро скамью подсудимых в районном суде Переславля займет главный врач Купанской поселковой больницы Елизавета Соколова. Ее обвиняют в преступлении, за которое в принципе можно смело пересажать в тюрьму половину сельских эскулапов страны.

В отчетах она приписывала количество койко-дней, заставив страховую компанию выплатить Купанской больнице лишние 300 тысяч рублей. И толкнули ее на преступление отнюдь не корыстные заботы о пополнении собственного кошелька. Она пошла на ложь, чтобы сохранить больницу для населения.

И В ЭТОМ поступке главного врача весь смысл трагедии, которую сегодня переживает сельская медицина. Ведь сакраментальный русский вопрос «что делать?» в стенах сельских амбулаторий и больниц давно поблек перед куда более насущным и живо-трепещущим: как выжить? И ответ на него знают, пожалуй, лишь те высокомудрые товарищи наверху, которые до основания развалили всю советскую систему здравоохранения, а затем построили то, отчего у сельской медицины сплошное несварение желудка.

По крайней мере, в прежние времена никому и в голову не приходило ежедневно считать больных в стационарах. Финансирование шло по количеству койко-дней. И заняты эти койки или нет — на зарплате медиков и существование стационаров это никак не отражалось. Все прекрасно понимали: больница не промышленный конвейер. И сегодня там может быть пусто, а завтра густо. И вообще, чем больше здоровых людей, тем лучше.

Нынешние же светила экономической мысли все перевели на деньги. В том числе и больных. Сколько их лежит в стационаре, столько больница и должна получать из Фонда обязательного медицинского страхования. К примеру, из двадцати коек заняты лишь пять — получай за пятерых. Тут и на медикаменты, и на питание, и на зарплату, и на прочие расходы. Мало? Извините. Это ваши проблемы.

А проблем у сельских больниц за 16 последних лет перестройки накопилось столько, что только держись.

— В Купанскую больницу я устроилась в 2002 году. До этого мне не приходилось работать на селе. И первое, что бросилось в глаза, — в больнице не было одноразовых шприцов! Медсестры по старинке продолжали их кипятить. Такого я не видела даже в Средней Азии, где отработала почти тридцать лет, — говорит врач высшей категории Елизавета Соколова.

К слову сказать, Елизавета Павловна отнюдь не стремилась занять кресло главного врача поселковой больницы. По своей основной специальности она участковый врач-терапевт и до конца своих дней намерена была идти по этой стезе. Руководящая хозяйственно-административная работа ее никогда не прельщала. Да и опыта по этой части ноль. Но сработал принцип: если не я, то кто же? Купанская больница в то время уже больше года жила без главного врача. Последний ее начальник, устав от проблем и нищеты, махнул на все рукой и отказался тащить эту лямку.

— Вся работа была на нервах, — вспоминает первые годы своего пребывания в должности и. о. главврача Елизавета Соколова. — В больницу поступают люди с инсультами, инфарктами. А у нас ЭКГ старый, ЭКГ-бумаги нет. Как ставить диагноз? В палатах холодно. Постельное белье не менялось 20 лет. Со всех сторон теребят СЭС и госпожнадзор. А главное — денег нет ни на что: ни на бензин для машины «скорой помощи», ни на медикаменты. У меня страх: как работать в таких условиях? Я начинаю говорить, просить, требовать. А глава района в ответ: «Мне легче закрыть ваш стационар, вы нагрузку не выполняете».

И ЭТИ слова Хасанби Шопарова словно услышала прокуратура. В январе 2004 года Купанская больница вместе с другими четырьмя горемыками — сельскими больницами получает предписание межрайонного прокурора Александра Ершова прекратить лечебную деятельность в связи с отсутствием лицензии. И тогда Купанская больница, пройдя через три суда и штраф в 10 тысяч рублей, решила идти ва-банк: либо пан, либо пропал. И подобно знаменитой литературной лягушке, попавшей в кувшин со сметаной, принялась интенсивно барахтаться.

В ход пошла шапка по кругу. На деньги предпринимателей, руководителей предприятий и просто хороших людей были куплены два ЭКГ, сумки для «скорой помощи», водонагреватели, так называемый небулайзер для больных с бронхиальной астмой, новая посуда на кухню. Швейный цех села Усолье сшил халаты для сотрудников, местный лесхоз выделил материал для ограждения территории больницы, священник из соседнего села Талицы подарил три глюкометра. И даже русско-финское общество прислало 28 тысяч рублей, на которые был куплен ЭКГ для «скорой помощи» и сделан ремонт в лаборатории. Благодаря стараниям бывшего главы сельской администрации Сергея Осипова в больнице появился и новый «уазик». Старая «Газель» с просвечивающими боками попала в аварию и годилась только в металлолом. Сами медики сбрасываются на краску и побелку и в свободные от работы часы берутся за малярные кисти. Муж Елизаветы Соколовой вместе с односельчанином, таким же комсомольцем-добровольцем, ремонтирует три больничных крыльца и стелет линолеум в физиокабинете.

А в конце 2004 года у главврача Купанской больницы вновь опускаются руки. Госпожнадзор потребовал установить сигнализацию и противопожарное оборудование. Иначе не видать никакой лицензии как собственных ушей. А это еще дополнительно сто тысяч рублей.

— Без всякой надежды на успех я снова иду в кабинет главы района. Умоляю найти хотя бы 30 процентов от этой суммы. А дальше можно дать обязательства госпожнадзору выполнить все его предписания к определенному сроку.

Опустим описание того, сколько еще времени,

нервов, денег понадобилось для того, чтобы получить лицензию. Лишь в августе 2005 года до Купанской больницы долетает весть, что заветная лицензия у нее в кармане.

А дальше вновь сплошные слезы в сахаре. Чиновники посадили своих главврачей в лодку, а весел не дали. Что такое «Забивайте реестры»? Как и на чем их забивать, если нет компьютера? Как пользоваться деньгами ФОМС? Почему чиновники намерены выписать общий счет на отдел здравоохранения, а не на каждую больницу в отдельности? Лишь к концу сентября 2006 года все понемногу стало приходить в норму. Тогда на деньги из Фонда обязательного медицинского страхования, которые скопились на счету, Купанская больница покупает на 110 тысяч рублей мягкий инвентарь, на 138 тысяч — оборудование, на 43 тысячи — мединструмент. Впервые за два последних десятилетия амбулаторные и стационарные медработники стали получать премиальные за выполнение тех самых койко-дней, которые порой, увы, были весьма виртуальны. Это позволяло хоть как-то сократить разрыв в зарплате между зурабовскими любимцами и всеми остальными медиками.

А 17 мая 2007 года Купанскую поселковую больницу посетили сотрудники Переславского ОБЭПа. В стационаре обнаружены приписки.

— Был случай, когда больной отлежал у нас десять дней и засобирался домой. Мы ему дополнительно записали три дня в историю болезни. А другой четыре дня пролежал у нас, мы его отправили на консультацию в город, и он больше не вернулся. Были и другие моменты. Я себя не оправдываю. От этой лжи я сама измучилась. Но каждый койко-день — это деньги. А мне надо было сохранить больницу.

В начале декабря Елизавета Соколова сядет на скамью подсудимых. Ей предъявлено обвинение по трем статьям Уголовного кодекса: мошенничество, превышение служебных полномочий и злоупотребление служебным положением. Закон предусматривает в этом случае наказание до шести лет лишения свободы.