Первые иллюстрированные поздравительные открытки в России были выпущены к Рождеству 1898 года. Петербургский попечительный комитет о сестрах Красного Креста (Община святой Евгении) издал их с благотворительной целью для привлечения дополнительных средств на содержание больницы, амбулатории и курсов сестер милосердия.
Серия из десяти открыток по акварельным рисункам известных петербургских художников открывалась открыткой Елизаветы Меркурьевны Бем «Сердце сердцу весть подает».
До издания этой серии и долгие годы спустя почтовые иллюстрированные карточки, или, как их еще тогда называли, открытые письма, доставлялись к нам из-за границы, в основном из Германии. Преимущественно это были черно-белые фотооткрытки, вручную раскрашенные акварелью, реже цветные, отпечатанные литографским способом. Нередко в их производстве использовались технологии тиснения, высечки, украшения блестками.
Помимо характерных для Рождества сюжетов с изображением Христа в яслях, Вифлеемской звезды, украшенной свечами елки немецкие открытки были наполнены символами желаемого изобилия и идиллией европейской жизни. Здесь и ангельской красоты детишки с плюшевыми мишками, и очаровательные прелестницы с бокалами шампанского, и обнимающиеся влюбленные парочки. Верхом гламура в подобном плане стали почтовые карточки с изображением счастливого семейства возле рождественской елки, где на переднем фоне — милые детишки с куклами, а сзади — их целующиеся родители. Цензура не видела в этом ничего предосудительного. И открытки пользовались невиданным спросом, несмотря на их довольно высокую цену. Черно-белая стоила пять копеек, цветная — десять. Тогда как за полкопейки можно было купить буханку хлеба.
В гостях рождественские и новогодние открытки дарили вместо цветов. Девочки-гимназистки их обожали и складывали в альбомы. Престижно было посылать фотооткрытки близким и дальним родственникам. Нетрудно представить, какие чувства пробуждали подобные рождественские и новогодние сюжеты у жителей глухих сел и деревень.
Существенный удар по немецким открыткам нанесла война 1914 года. Окончательную же точку на европейской идиллии поздравительных открыток в России поставил октябрь 1917 года. После принятия декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» в борьбе с религиозными предрассудками и пережитками прошлого под запрет попало не только празднование Рождества Христова, но и Нового года. Воинствующий атеизм быстро выкорчевал из сознания строителей коммунизма традиции новогодних праздников. Вместо рождественских и новогодних сюжетов рабоче-крестьянское государство стало выпускать открытки с портретами Ленина, героев первых пятилеток и героев труда.
Выпуску поздравительных открыток, являющихся отголоском буржуазного общества, был положен конец. Но между близкими родственниками оставались в ходу сохранившиеся в родительских шкатулках дореволюционные открытки, на лицевой стороне которых подрисовывались соответствующие годы. Иной раз в оборот шли даже неоднократно использованные почтовые карточки, для чего былые надписи зачищались лезвием бритвы.
Постепенная реабилитация новогодней поздравительной открытки началась незадолго до Великой Отечественной войны. Сначала вышла открытка «С Новым годом!», изображающая четырех фигуристов с цифрой 1939. В 1941 году издательство «Искусство» выпустило открытку «Новогодний привет из Москвы». В годы войны, да и в первые послевоенные годы, новогодние открытки отличались героико-патриотической и трудовой символикой. Так, вышедшую в 1943 году в издательстве «Искусство» открытку украшала надпись «С Новым годом, с новыми производственными победами!»
Советские солдаты, освобождая Европу от фашизма, стали присылать своим родственникам иностранные новогодние открытки, и в начале 50-х в Советском Союзе в противовес им был налажен массовый выпуск собственных новогодних почтовых карточек. С возрождением рождественских сюжетов вышло намного сложнее — они появились только в 1990-х годах, незадолго до развала СССР.
