Не будет преувеличением сказать, что с самого начала судьба отнеслась к Ольге Будиной с явной симпатией.

Молодая актриса уже успела поработать с такими мастерами, как Глеб Панфилов, Александр Митта, Алексей Учитель, и те картины, в которых она снималась, у всех на слуху — «Романовы. Венценосная семья», «Дневник его жены», получивший «Нику» как лучший фильм года, телевизионные «Досье детектива Дубровского» и «Граница. Таежный роман», отмеченный на «Кинотавре-2001» призом Президентского совета.

— Оля, вы уже так много успели, повидали, испытали. Как вам это удается, ведь сейчас столько молодых талантливых актрис, которых никто не знает, никто не снимает…

— Почему меня утверждают на роли, я точно не знаю. Я не из актерской семьи: мама — бухгалтер, папа — строитель, у меня не было никаких связей. Поэтому, когда я шла на встречу с Глебом Панфиловым, режиссером, который снимал «Начало», «В огне брода нет», я думала: да мне хотя бы просто посмотреть на него. Поздороваться — и достаточно! Но меня брали и утверждали. Не могу сказать, что делала для этого что-то особенное, из ряда вон выходящее — не крутила педали тренажеров, не сидела на изнуряющих диетах, никогда никому не совала своих фотографий. Наверное, мне просто везет… Просто стечение обстоятельств.

Когда Глеб Анатольевич смотрел всех девушек Москвы и Московской области на роли царских дочерей, меня в том списке и не было. Вдруг случайно моя однокурсница, которая поняла, что не годится для этой роли, сказала обо мне. И эта работа состоялась! Так же и с другими ролями — все они получались случайно.

— Вашим героиням, так уж получилось, выпало жить в разные годы одного столетия: его начале, первой трети и последней четверти, в самом конце 90-х. Как вы чувствовали себя в таких временных перепадах?

— Наверное, когда мы что-то снимали, у меня просто не было возможности думать об этом. Была такая степень погружения в материал, в сценарий, в роль, что в «Романовых», например, мы вообще ничего подробно не репетировали. В то же время мы до съемок приблизительно год встречались, обсуждали, высказывали свои чувства, мысли по поводу наших персонажей. А потом на съемках оставалось только прожить накопленное. Расстрел царской семьи от начала до конца снимался десять дней, и в течение этого времени я практически не спала, не могла спать. Было так страшно, так больно, так жалко их, что не могла ничего с собой сделать. Казалось, что это меня расстреливают. Во всем присутствовала какая-то пронзительная подлинность.

— Наверное, не важно, когда это происходило, страшно, что происходило на самом деле.

— Мне почему-то кажется, что моей героине, великой княжне Анастасии Николаевне, в те мгновения не было так жутко, как мне во время съемок. Конечно, она наверняка испытывала ужас от того, что ее убивают по-настоящему, всерьез. Нас расстреливали как бы понарошку, но все равно в глобальном смысле нам было страшней: император, его жена и дети не знали будущего, не знали, что будет потом, чем все кончится. А я знаю прошлое и до их гибели, и после. И это ужасней, тут уже не только физическая боль.

— Ну вот, с самого начала у нас в разговоре столько смерти… Но ведь рядом со смертью часто ходит любовь. Так что давайте лучше о ней. О том, предположим, что вы испытали, когда вам вручили сценарий «Дневника его жены», где вам предстояло сыграть поэтессу Галину Кузнецову, возлюбленную Ивана Алексеевича Бунина?

— Во-первых, сразу поняла, что предстоит изобразить женщину необычную, если хотите, выдающуюся. Галя была не только невероятно хороша, она оказалась еще и прекрасной поэтессой. И в довершение всего — абсолютно роковой женщиной. До встречи с Буниным она же была замужем, и когда муж узнал о ее романе, застрелился.

— Вам этот типаж симпатичен?

— По-женски я Галю, естественно, оправдываю, и она мне дорога, очень дорога. И мне ее очень жалко, ведь Бунин был тот еще подарок. Я думаю, что она —

жертва, несмотря на то, что сама от него ушла, а не наоборот.

— А по-моему, она самая обыкновенная бессердечная разлучница…

— Да, это есть. Но если бы я не любила свою Галю, то не смогла бы ее играть. Поэтому оправдываю ее, знаю и понимаю, что ею руководило, чувствую ее, испытываю к ней, несмотря ни на что, большое сострадание.

Ведь не будь Гали, не было бы у Бунина «Темных аллей», он не смог бы пережить, испытать такую гамму эмоций. Многие женщины, Марина Цветаева в их числе, ненавидели Наталью Гончарову, не могли простить ей смерти Пушкина, простить любви поэта к ней, как им казалось, недостойной. Но они ведь не могли внушать такую силу чувств, а она могла. Возможно, тут и без зависти не обошлось. Галину не принимала русская эмиграция, ей не кланялась Зинаида Гиппиус. Представляете, вы приходите в гости, а с вами не здороваются. Вы говорите: «Добрый вечер», а к вам поворачиваются спиной. Это как? А Галя жила так постоянно и терпела все ради Бунина.

Терпела затворничество, терпела его капризы, а капризен он был ужасно, кто читал, тот знает. Так что ей тоже досталось… Не надо думать, что она была только иждивенкой, только разлучницей, стервой или еще кем похуже. К Бунину Галя относилась очень искренне, зачем бы ей жить с ним так долго. Она на самом деле любила его. А он не дал ей той жизни, о которой она мечтала.

Она же была молодой цветущей женщиной и разве получила от него то, на что могла бы рассчитывать?

— Отлично. Любила Галя Бунина «так искренно, так нежно», а потом взяла и ушла от него к… женщине!

— И что тут такого? С Маргой у Гали была не интрижка, не шашни какие-то. Тут тоже присутствовали настоящая жизнь, настоящее чувство. Галя и Марга прожили вместе до 1974 года, они умерли в один год, понимаете? Вот это и есть нечто подлинное, настоящее. Просто так люди не бывают рядом так долго. И не умирают практически одновременно.

Такая вот оказалась природа у моей героини, что ей не чужда была любовь к женщине. Но дело было не только в физической страсти, в этом я убеждена. Там прежде всего была человеческая близость. Стоит иметь в виду, что вплоть до смерти Бунина Галина вела с ним интенсивную переписку. Она не теряла связи ни с Иваном Алексеевичем, ни с его женой Верой Николаевной. Но Бунин так и не смог простить Гале ее ухода. В его дневнике есть запись, какая она, мол, гадкая, всю жизнь поломала. Он не мог ее понять. В конце концов он мог бы смириться с ее интересом к какому-нибудь молодому мужчине, но ее уход к женщине разрушил его космос, он два года не мог подойти к письменному столу.

— Оля, не махнуть ли нам из эпохи переворотов и эмиграций куда-нибудь поближе, в 70-е, например, в «Границу»…

— Вы решили пройтись по всем моим ролям?

— Меня скорее интересует, что объединяет ваших героинь, живших в столь разные времена, с той, что поселилась в военном городке из фильма «Граница»?

— Так это же не сегодня, это

70-е, это молодость моих родителей. А что этих женщин объединяет? Наверное, желание любви, они все бредут по дороге от любви к любви. Но сначала нас в «Границе» интересовали обыкновенные отношения, что возникают между людьми. А там всего в достатке — любви, ненависти, ссор, подлости, недомолвок.

— Как, кстати, складывались в работе ваши отношения с достаточно непростой Ренатой Литвиновой?

— Очень хорошо. Рената мне нравится, испытываю к ней большую симпатию. Про нее много чего говорят, но сколько людей — столько и мнений. Мне нравится ее последняя картина «Нет смерти для меня», просто замечательное кино.

— На вас слава обрушилась, за вашими автографами охотятся?

— Раз вы мне такие вопросы задаете, значит, это не просто так. А вообще-то это часть профессии, так к вниманию и отношусь. Спокойно. Правда, я не могу теперь запросто сходить в магазин. Всегда готова к тому, что кто-то выйдет из-за угла и спросит: «А не вы ли снимались в фильме…» Появились какие-то фанатки, девочки тинэйджерского возраста, откуда-то достают мой телефон, звонят и говорят, что в обиду меня не дадут. От кого защитят, правда, непонятно.

— Есть новые проекты?

— Есть, но воздержусь о них говорить.

— Что-то будет отличать ваших новых героинь от прежних?

— Мне бы этого не хотелось.

— Тогда не будем больше про кино. Вы окончили Театральное училище им. Щукина, но находитесь вне театра. Вас это не пугает?

— Нет. Это принципиальная позиция: я не хочу работать в репертуарном театре. У меня был антрепризный спектакль, но про него я тоже рассказывать не буду. Мы его отыграли, чего уж теперь вспоминать. Вскоре появится новый. На то, что в театре играю реже, чем хотелось бы, есть свои причины: я могу выбирать, но предложения оставляют желать лучшего. С удовольствием делала бы гораздо больше, но не получается. Не думаю, что сейчас по этому поводу стоит переживать. За три года после училища у меня десять картин. Это не дает забыть того, чему научилась в школе, а что будет дальше, посмотрим. Надеюсь, темпа сбавлять не буду.

— Почему актеры сейчас стремятся в антрепризу?

— У антрепризы масса преимуществ. Она, может быть, и не вытеснит репертуарный театр, но подвинет его основательно. Главное — тут не навязывают актеру роль. В театре молодых актеров вообще первые 10 лет ни о чем не спрашивают — играй, что дают, да еще за мизерные деньги. Антреприза в некотором смысле похожа на кино: я прихожу на конкретную роль, договариваюсь о конкретных числах, репетирую с одним режиссером, в определенном составе. В репертуарном театре все зависит от репертуарной конторы, в антрепризе — от актера и администратора. Поэтому актеры и хотят работать в антрепризе.

— Что для вас важнее — кино или театр?

— Трудно сделать выбор. Мне одинаково интересно и хорошее авторское кино, и хороший авторский спектакль.

Досье

Ольга Будина окончила Театральное училище им. Щукина. День рождения 22 февраля.

Снималась в картинах «Романовы. Венценосная семья», «Чек», «Дневник его жены», «Простые истины» (ТВ), «Империя под ударом» (ТВ), «Граница. Таежный роман», «Личная жизнь доктора Селивановой» и др.

Любит свою профессию, музыку, хорошую компанию, читать, смотреть фильмы мировой классики.

Любимые актрисы: Роми Шнайдер, Одри Хепберн, Вивьен Ли, Наталья Гундарева, Елена Коренева…