С известным актером Малого театра и кино Александром Вершининым мы встретились в гримерке Волковского театра, где он готовился к выходу на сцену в роли Молчалина в спектакле «Горе от ума». Несмотря на недостаток времени — гастрольный график артистов обычно расписан по минутам, Саша уделил журналисту довольно много внимания.

Принял меня как родную, с удовольствием общался до и после спектакля, шутил, рассказывал о себе, расспрашивал о Ярославле и даже пригласил на рюмочку чая. В общем, оказался открытым, добрым и веселым человеком, с которым очень комфортно, мило и легко.

— О, так вы коренная ярославна. Это здорово! — искренне обрадовался Александр, узнав о том, что я родилась и выросла в этом городе. — У меня в Ярославле живут друзья. В их числе Ольга Тарханова, которая работает в роддоме на Волжской набережной. Я приезжаю к ней в гости, и мы отлично проводим время. Помню, как-то купались в Волге, ездили на дачу, отдыхали, жарили шашлыки. Все было просто замечательно. Так что я ярославцев очень люблю и уважаю.

— Если не секрет, как вы с Ольгой познакомились? Уж не роженицу ли сюда привозили?

— Ничего секретного нет. Познакомились мы на отдыхе в Египте, где я был с племянницей. После этого стали поддерживать дружеские отношения: то Оля ко мне в Москву приедет, то я в Ярославль нагряну.

— Значит, в нашем городе вы бываете частенько?

— Да. Меня сюда тянет, у вас шикарный город. Я много езжу по России — от Урала до Сибири, но так хорошо мне нигде не было. Второго Ярославля нет, он неповторим. Особенно здесь красиво ранней осенью, когда улыбается ласковое солнце, а под ногами букет желто-красной листвы. Очень умиротворяюще и поэтично! А сейчас весна, и город тоже преображается. Идешь и дышишь свежестью, всем организмом ощущаешь бодрость.

А еще мне кажется, что Ярославль — это больше женский город, здесь чувствуется сильное женское начало. Это несмотря на то, что его основал мужчина — князь Ярослав Мудрый. Но все же дамы в вашем городе прекрасны. Недаром в их честь слагают стихи и песни.

— А вас не пугает ярославский театральный зритель? Говорят, он у нас искушенный, требовательный, его ужимками да прыжками не возьмешь. Только настоящим талантом и мастерством!

— Я что-то слышал об этом и о некоторой холодности местной публики. Но пока этого не чувствуется. Наоборот, наш Малый театр приняли очень тепло и радушно. А по большому счету чем сложнее зритель, тем интересней его покорять. Гастроли — это всегда экзамен для актера, и выдержать его может только самый упорный и талантливый.

— У вас в театре много молодежи. А не затирают умудренные опытом старики?

— Вовсе нет. Молодежь всегда ощущает их поддержку и гордится, что имеет честь выходить вместе с ними на одну сцену. К любому из легендарных актеров, будь то Ирина Муравьева, Борис Клюев или Татьяна Панкова, всегда можно обратиться за советом и легко получить его. Никто тебя не осудит и не пошлет куда подальше. А старейшины, между прочим, прислушиваются к словам молодых. Так что общаемся очень доброжелательно.

— А во многих спектаклях вы сейчас заняты?

— Примерно в восьми. Для артиста это очень немало. Но дело не в количестве, а в качестве. Можно выходить и в одном спектакле, но блистать так, что твоя роль запомнится надолго.

— Где вы учились?

— Я окончил Щепкинское театральное училище, курс Виктора Коршунова. Это замечательный человек, педагог и актер. Мне приятно, что я тружусь с ним теперь в одном театре. Но в связи с этим у меня сильно развито чувство ответственности: стараюсь выкладываться на полную катушку, чтобы не подвести своего любимого педагога. А вообще, в Щепкинском много хороших наставников, у которых есть чему поучиться.

— А вот интересно, когда в театре происходит разбор полетов, вам частенько достается от режиссера Юрия Соломина и вашего педагога Виктора Коршунова? Насколько жестко они воспитывают молодых артистов?

— Я бы не сказал, что очень уж жестко и жестоко. Я, слава Богу, сталкиваюсь только с добрым и теплым отношением к себе. Если ты не халтуришь, отдаешь сцене максимум усилий и таланта, то претензий никаких нет. А ежели играешь спустя рукава — получай по шапке. Ну а мелкие ошибки и недочеты всегда разбираем вместе. Это нормальные рабочие моменты.

— А правда, что Юрий Соломин может довести кого-то до слез, чтобы вызвать нужные эмоции? Он сам в этом признался.

— Бывало и такое. Но все в пределах разумного, до рукоприкладства и слишком унизительных оскорблений не доходит. Соломин, как и Коршунов, учит любя, и все это понимают. Они же видят нас насквозь и имеют право, если требуется, задевать артистов за живое.

— Александр, расскажите о вашей работе в кинематографе?

— Моя первая роль — в фильме «На заре туманной юности». Я играл поэта Алексея Кольцова. Эта роль запомнилась не только дебютом в кино, но и неприятностями со здоровьем. Как известно, Кольцов умер от чахотки. Зная это, некоторые артисты и сотрудники мемориального музея Кольцова меня предупреждали: «Парень, зря ты берешься играть такую болезнь. Смотри, заразит тебя герой, мало не покажется…» Но я никому не верил и работал с большим энтузиазмом. В итоге, изображая чахоточного, накашлял себе воспаление легких. Вот и не верь после этого в роковые случайности и мистические явления.

После первой картины были съемки в фильме «Воровка», где я сыграл честного и доброго бизнесмена Олега Лопахина. Затем пригласили на роль начальника пожарной части в «Огнеборцах», в драму «Русский бунт» и сериал «Возвращение Мухтара»… А вообще, я жду интересных предложений. У меня нет агента, который продвигал бы меня в киноиндустрии. А самому бегать по кастингам некогда.

— А в рекламе не снимаетесь? Дело-то доходное.

— Снимался. Помните ролик: «Боль утихла, жар прошел, малышу помог «Калпол»? Я снимался в нем со своей бывшей женой, играл заботливого отца семейства. Потом была реклама какого-то соуса, печенья, пива. Да много всяких предложений, и не упомнишь. Но я снимался не ради денег, а шутки ради, в свое удовольствие. Хотя от хороших гонораров, естественно, не отказывался.

— Вспомните свой первый большой заработок.

— Наверное, это было после восьмого класса, когда я участвовал в геологической экспедиции на Урале. В такие экспедиции я ездил летом два года подряд: один раз подсобным рабочим, в другой взяли поваром. Вот тогда-то мне и заплатили нормально, и я впервые понял, что значит иметь собственные заработанные деньги.

— Наверное, вы романтик, раз с детства любите путешествия, экспедиции?

— А вы думаете, почему я пошел в актеры? Именно потому, что считаю эту профессию необычайно романтичной, неординарной. Для меня это своего рода реализация детских мечтаний о далеких путешествиях, встречах с разными людьми. Играя на сцене, я как бы перемещаюсь в разные времена, города, страны, перевоплощаюсь в разных людей и проживаю ситуации, c которыми в жизни, быть может, никогда не столкнусь. Это очень интересное и необычное состояние, которое словами не передашь. Я улетаю из реальности и возвращаюсь обратно, причем с минимальными материальными потерями. Деньги-то на самолеты-поезда тратить не нужно.

— Кстати, вы легко расстаетесь с деньгами?

— Когда как, в зависимости от ситуации. Вот недавно взял машину в кредит, так теперь каждая копейка на счету. Куча долгов, которые надо отдавать.

— Давно за рулем?

— Лет пять-семь. Жаль, отец не дожил до этого момента. Он так хотел собственную машину, но не получилось. Теперь я воплотил его мечту.

— Пользуетесь ли вы своей популярностью в корыстных целях, например, когда останавливают гаишники?

— Редко. Я еще не слишком узнаваем, чтобы этим пользоваться. Но бывали случаи, когда я отмазывался от штрафов, говоря, что опаздываю на спектакль или репетицию, давал билеты, приглашал на премьеры. И меня благополучно отпускали. Все-таки имя Малого театра многое значит. Однако на некоторых гаишников ничего не действует: гони деньги и вали хоть на репетицию, хоть на съемки…

— Есть ли роль, о которой вы мечтаете?

— Конечно, есть, но говорить о ней не буду. Я в этом плане человек суеверный. Сейчас готовлюсь к показу отрывка руководству театра, а там поживем — увидим.

— А в антрепризах не играете?

— Играю в театре на Таганке роль Бабы Яги в спектакле «Сказ про Федота-стрельца, удалого молодца» по пьесе Леонида Филатова.

— Саша, в свои 42 года вы выглядите достаточно молодо, обаятельны и очень привлекательны. Жениться не собираетесь?

— Я уже был женат, у меня подрастает сынишка, ему 10 лет. А для новых серьезных отношений пока не созрел. Может, в будущем… Не будем загадывать.

— Ощущаете бремя славы?

— Театральной — да, киношной — не очень. У меня есть поклонницы, которые приходят на спектакли, дарят цветы и даже рисуют мои портреты. Но я на этом не зацикливаюсь. Спасибо им за внимание, но на большее пусть пока не рассчитывают. Обжегшись однажды, я не сторонник скорых отношений. Дружить можно, а любовь — это слишком серьезно. Ее нужно взращивать и беречь. А среди поклонниц, как мне кажется, любовь лучше не искать. В Библии сказано: «Не сотвори себе кумира». А некоторые девушки и женщины поклоняются артистам порой до сумасшествия. Я таких побаиваюсь. А вообще, в любви я ревнивец и где-то даже эгоист.

— Что вы цените в людях больше всего?

— Самое важное, что нужно уважать в себе и в других, — это чувство свободы. Мы рождены быть любимыми и свободными, это делает нас счастливыми, и нельзя мешать людям становиться таковыми. Как говорится, будь счастлив сам и помоги в этом другому.