На Западе, а с недавних пор и у нас это выражение становится все более популярным. Чаще его употребляют философски, безотносительно к конкретике. Однако для многих ярославцев дерьмо случается чуть ли не каждый день и прямо под ногами. Лошадки постарались. Спору нет, многочисленные пони и полногабаритные кони, наряженные, да еще и с узорчатыми каретами, украшают город, готовящийся к своему 1000-летию.
На Западе, а с недавних пор и у нас это выражение становится все более популярным. Чаще его употребляют философски, безотносительно к конкретике. Однако для многих ярославцев дерьмо случается чуть ли не каждый день и прямо под ногами. Лошадки постарались.
Спору нет, многочисленные пони и полногабаритные кони, наряженные, да еще и с узорчатыми каретами, украшают город, готовящийся к своему 1000-летию. Но одновременно и загаживают его, оставляя за собой от Октябрьского моста до центра с Театром юного зрителя зловонный след. Мы привыкли потешаться над европейцами, которые собирают экскременты своих собачек в мешочек во время прогулки. В то же время лошади, пусть и в их самом минимальном проявлении в виде пони, — это не трехфунтовый йоркшир и даже не пятипудовый ньюфаундленд. Гадят животные, как это ни прискорбно, пропорционально своему весу. И если от собачьей мины можно увернуться, обойдя стороной, то лошадиный помет зачастую перекрывает добрую половину тротуара. И беда не только в эстетическом коллапсе утонченного восприятия. Разлагающиеся продукты жизнедеятельности животных антисанитарны. Не говоря уже о том, что крайне вонючи, особенно по жаре.
А ведь проблема наверняка решаема. Нельзя ли к крупу лошадки ведерко приспособить? Ну покобенится коняга с непривычки, а потом свыкнется как-нибудь. Опять-таки вечерком из ведерка в подстилку вывалить, перемешать — глядишь, и конский навоз получился. А он, как утверждают земледельцы, еще более богат азотом, нежели коровий. Глядишь, кавшкола и конно-каретный двор еще и выгоду с этого поимели бы. А так и дерьмо случается, и деньги на ветер, получается.
Дмитрий РИНКЕВИЧ.
