«Стар — так что ж такого. Пусть осудит мир» — так поется в одной застольной песне. О любви юной девушки к командиру гусар. Мир и, правда, такой мезальянс чаще осуждает. ОДНА знакомая дачница из Москвы отдыхает вместе с мужем каждое лето в Мышкине и объясняет своим ближним знакомым выбор места отдыха тем, что в местах, облюбованных состоятельными людьми, мужу просто отбоя нет от легкомысленных особ женского пола, навязывающихся на знакомства. Супругам-дачникам к шестидесяти.

«Стар — так что ж такого. Пусть осудит мир» — так поется в одной застольной песне. О любви юной девушки к командиру гусар. Мир и, правда, такой мезальянс чаще осуждает.

ОДНА знакомая дачница из Москвы отдыхает вместе с мужем каждое лето в Мышкине и объясняет своим ближним знакомым выбор места отдыха тем, что в местах, облюбованных состоятельными людьми, мужу просто отбоя нет от легкомысленных особ женского пола, навязывающихся на знакомства. Супругам-дачникам к шестидесяти. Всю жизнь прожили они вместе душа в душу. Но опасения у жены все же остаются. Может быть, и напрасные. Они производят впечатления счастливой пары. Подтянуты, спортивны, вместе купаются и загорают, катаются на лодке, всегда бодры и веселы. Их счастью могут позавидовать и молодые. Так зачем же, простите, менять уютную гавань на бурное, неизведанное море?

Вспоминается еще один давний, но уже курьезный случай. Ветеран войны, тогда ему было лет 70, каждый вечер в Мышкине прогуливался по своему привычному маршруту — с улицы Газовиков к Волжскому бульвару. И вот однажды осенью, когда он заворачивал за угол общежития ГПТУ, из темноты окликнул его молодой голос: «Але, мужчина!» В свете фонаря выдвинулась тоненькая девичья фигурка. Лицо в сумраке трудно было рассмотреть, но видно, что оно не просто молодое, а очень юное. А вот голос уже прокуренный, с хрипотцой: «Мужчина, пригласите меня в ресторан!» Ресторан в ту пору в Мышкине был один: «Лотос». Мужчина усмехнулся: «Староват я для тебя, у меня уже внуки такого возраста». «Это ничего», — бодро отозвалась девчонка. Но ветеран все-таки посоветовал ей найти кого-нибудь помоложе. Его, и в самом деле, дома ждали жена, внук и внучка. В те времена такие случаи в городе были редкостью, поэтому о нем долго вспоминали.

А вот у другого ветерана войны из знакомства с молодой женщиной вышла совсем другая история, такая, о которой в песне поется. Началась она двадцать лет назад. Бывший минометчик, бравый, подтянутый, приехал отдыхать на юг по бесплатной путевке. А так как он был в недавнем прошлом партийным работником, то санаторий полагался ему самый комфортабельный. И процедуры для лечения сердца тоже самые первоклассные. Но он был невесел. Не сходился с ровесниками-мужчинами, а подолгу сидел на берегу моря на лавочке один и думал свою невеселую думу.

Недавно у него умерла жена, и надвигающуюся старость предстояло встречать одному. За долгую болезнь своего друга жизни он научился сам готовить, стирать и содержать квартиру в порядке. Но хотелось же, очень хотелось услышать доброе слово, почувствовать женское участие. А был ветеран, он сам это сознавал, характера тяжелого, нелюдимого. И с каждым встречным-поперечным не то что не собирался дружбу водить, а просто не мог. Старость представлялась ему грустной и одинокой.

Как-то на скамейку к нему подсела совсем юная женщина. Легкий сарафан, белые босоножки на высоченных каблуках красиво оттеняли загар на стройных ногах. Закурила сигарету, бегло взглянула на мужчину. Потом еще раз, повнимательней. Мягко спросила: «А почему вы такой грустный? Погода дивная. Жизнь — как в раю». Он грустно усмехнулся, глядя в ее зеленые, сияющие здоровьем глаза, и сказал с затаенной горечью в голосе: «Ах если бы мне было столько лет, сколько вам!»

«А по-моему, всякий возраст прекрасен», — ответила женщина. Ответ был ему приятен, они разговорились. И он, сам того не ожидая, рассказал, как похоронил жену и как тяжело будет возвращаться ему из санатория в пустую трехкомнатную квартиру.

Они стали встречаться почти каждый день на скамейке у моря. И к концу срока он почувствовал, что ему очень трудно будет расставаться со своей молодой подружкой. Она казалась ему прекрасней всех женщин, каких он когда-либо встречал. К этому времени он знал о ней почти уже все. Что она тоже партийный работник, разведена. Но встречаться им, может, совсем не придется, потому что живет она в дальней среднеазиатской республике. Если только следующим летом, в этом же самом санатории.

Целый год они писали друг другу письма. Она обещала познакомить ветерана со своей подругой, тоже одинокой, но постарше ее. Приехать с ней в Крым на следующее лето. Но съездить еще раз в этот санаторий не довелось. В тот год Советский Союз развалился, и стало не до отдыха на Черноморском побережье.

Она писала, что мир повернулся к ней другой стороной. Прежние добрые знакомые отвернулись, работы она найти не может, стало страшно по вечерам выходить из дома. И он позвал ее к себе, в Мышкин: «Приезжай, здесь, в России, устроишься. Поможем найти работу». Она приехала к нему ранним утром, с одним чемоданчиком. Оставаться надолго не думала. Однако через неделю они сходили в загс и уже двадцать лет живут вместе.

Николай СМИРНОВ, Мышкин.