15 лет не была я на своей малой родине. И вот в канун больших новогодних каникул решилась на поездку. А поездка действительно требовала решимости, ибо родилась я в Ставропольском крае. Учитывая наши масштабы, не так что бы очень уж далеко от Ярославля расположился этот окраинный уголок России — всего-то 40 с лишком часов на поезде. Однако от Ставрополя до Чечни и до Тбилиси даже ближе, чем от Ярославля до Москвы.
15 лет не была я на своей малой родине. И вот в канун больших новогодних каникул решилась на поездку. А поездка действительно требовала решимости, ибо родилась я в Ставропольском крае. Учитывая наши масштабы, не так что бы очень уж далеко от Ярославля расположился этот окраинный уголок России — всего-то 40 с лишком часов на поезде. Однако от Ставрополя до Чечни и до Тбилиси даже ближе, чем от Ярославля до Москвы. Вечно пылающий Кавказ окружает мою малую родину, и это уже наложило отпечаток на давнюю славу Кавказских минеральных вод, санатории и курорты которых были в советские времена доступны далеко не каждому рядовому гражданину. Нынче они не переполнены и очередей в них не наблюдается.
ДОРОЖНЫЕ МЫТАРСТВА
Другое «но» было всегдашней моей болью — прицепной вагон, следующий до Ставрополя, отправлялся только из Москвы, да и то через день. А значит, надо было добираться до столицы самостоятельно, а там от Ярославского вокзала с сумками-котомками таскаться по лабиринтам метро до Павелецкого вокзала. Случился со мной однажды и такой казус: на пути к Москве попали мы в снежные заносы. Электричка опоздала, и, когда я подлетела к своему ставропольскому поезду, он уже показывал мне хвост. В ожидании следующего рейса пришлось кантоваться в Москве двое суток.
Когда я начала готовиться в нынешнюю поездку, я с радостью узнала, что к поезду, следующему из Архангельска до Адлера, один раз в неделю прилаживают вагон до Ставрополя, который на пути следования перецепляют, и в конце концов он благополучно прибывает на место, минуя Москву. Правда, вагон этот купейный, а значит, стоимость билета примерно в два раза выше, чем в плацкарте. Но это меня не остановило — один-то раз в 15 лет могу я себе позволить с шиком доехать до родных пенат в купейном вагоне.
Итак, 26 декабря я водрузила себя в последний вагон вышепоименованного поезда. Водружать, правда, пришлось с большим трудом, ибо вагон стоял там, где площадка перрона уже кончалась, и забиралась я в три захода, затаскивая по крутой высокой лесенке свои баулы. За окном вагона лежал снег, но он усиленно таял, а когда мы благополучно миновали Москву, в стекла вагона застучал дождь, да так и сопровождал нас до места назначения. Оно, конечно, чего бы нам под крышей дождя бояться. Но большинство пассажиров, видимо, памятуя о старых временах, оделись в дорогу потеплее, а в вагоне температура явно приближалась к 30 градусам. Выданные нам верблюжьи одеяла были заброшены на верхние полки, и народ стал разоблачаться чуть ли не до неглиже и разгуливал по коридору босиком. Купейный вагон превратился в плацкартный, ибо все двери купе были распахнуты, в прохладном тамбуре постоянно клубились люди. Делегация пассажиров, отправленная к проводникам с просьбой хотя бы на время отключить тепло, вернулась ни с чем. Им вежливо ответили, что на них не угодишь. Дескать, в Архангельске было минус 22, и все замерзали, а теперь вот жарко стало. Ничего, летом, мол, и жарче бывает, и никто еще не помер. Так и ехали мы, выскакивая на каждой станции за глотком свежего воздуха, а в вагоне обматывая головы мокрыми полотенцами. Но это были еще далеко не все дорожные удовольствия. За полчаса до прихода поезда в Ростов-на-Дону нам объявили, что здесь поезд будет стоять пять часов. Туалет закроют, а из вагона лучше не отлучаться, ибо поезд будет маневрировать и неизвестно, от какого пути отправится. Мы наивно полагали, что такая продолжительная остановка связана с какой-нибудь аварией, но оказалось, что это обычная для данного поезда задержка. Больше того, на станции Кавказской, расположенной в четырех часах езды от Ростова, поезд опять остановится на четыре часа. Многие пассажиры занервничали, ибо им до дома оставалось часа два езды. Несколько человек, связавшись по сотовому телефону со своими родственниками, благополучно покинули негостеприимный вагон и отправились в дальнейший путь своим ходом. При этом, конечно, сетовали на то, что за такие деньги, а стоимость купейного вагона от Ярославля подходила к 4000 рублей, можно было ожидать и больших удобств. Мне деваться было некуда — до Ставрополя оставалось 8 часов езды и 9 часов стоянки, да к тому же и баулы чрезвычайно сковывали мою мобильность.
Пожилых пассажиров и пассажиров с детьми больше всего тревожил вопрос о закрытии туалета на столь продолжительное время. Но проводницы услужливо предложили им в случае нужды бежать в какой-нибудь укромный уголок. Но как бежать, если в любую минуту поезд мог покатиться в неизвестном направлении. Да и найди попробуй укромный уголок на большой станции. Все эти сомнительные удовольствия примирили меня с тем, что на обратный путь я не смогла купить билет именно на этот поезд, а купила на тот, который через Москву. Ну, во-первых, стоимость билета на него в два раза меньше, чем на этот, купейный, а во-вторых, не надо нужду справлять в укромном уголке.
САМЫЙ ЮЖНЫЙ ФОРПОСТ
РОССИИ
Ставрополь встретил меня по-весеннему. В самый канун Нового года снегом тут и не пахло. Накрапывал дождик, а когда тучки разбегались из-под них, проглядывала яркая мартовская синева. А все остальное было новогоднее — светящиеся гирлянды, очереди в магазинах, огромное количество срубленных на продажу сосенок, обреченных символизировать собой зимний праздник. Было их так много, а покупали их так мало, что 1 января они валялись огромными бесхозными кучами на обочинах дорог и на помойках живым укором человеку за его бесхозяйственность. Ставропольцы отдают предпочтение елкам искусственным. За 10 дней, которые я провела в родном городе, я побывала во многих домах и нигде не встретила живого деревца. Искусственные блистали таким разнообразием форм и цветовых решений, что оставалось только удивляться, зачем же было столько соснового лесу губить.
За 15 лет город очень изменился, но в основном это касается его окраин. Похоже, богатые ставропольцы умнее богатых ярославцев — они строят свои особняки не в кишащем транспортом и людьми центре, а выносят их на вольный окраинный простор. Поэтому центр Ставрополя, где сосредоточены памятники архитектуры, по большей части сохранен в неискаженном виде, чего не скажешь о Ярославле. Рекламных щитов здесь значительно меньше, и они не наносят такого ущерба фасадам зданий, как в Ярославле.
Появилось много новых памятников, в том числе памятник Лермонтову. Вот уж кто давно заслужил его здесь. Ведь в период с 1837-го по 1841 год он неоднократно останавливался в этом городе, живя то в гостинице, то у своих родственников по материнской линии Петровых. Павел Иванович Петров был начальником штаба войск Кавказской линии и Черноморья, служил на Кавказе с 1818 года еще под начальством Ермолова. В апреле-мае 1837 года, простудившись по дороге из Москвы к месту службы на Кавказе, Лермонтов лечился в ставропольском госпитале, здание которого сохранилось до сих пор. Имеется даже рисунок Лермонтова, на котором он изобразил водяную мельницу ставропольского купца Волобуева, располагавшуюся неподалеку от госпиталя.
Вообще, Ставрополь в отличие от распространенных среди россиян заморских мест отдыха мало известен в России. Хотя его значение в ее истории преувеличить трудно. Несмотря на то что появился он на отечественных картах немногим более 200 лет назад, здесь побывало немало славных людей. В переводе с греческого Ставрополь означает город креста. По преданию, на месте строительства крепости, а именно как крепость и возводился первоначально этот город, был найден крест. Ставропольская крепость, которую заложили в октябре 1777 года, являлась самым южным форпостом России, долженствующим охранять ее рубежи от воинствующих горских народов. До сих пор ставропольцы бережно хранят остаток крепостной стены. Неподалеку от нее к 200-летнему юбилею города был установлен памятник Суворову. Прославленный полководец лично проверял боеготовность Ставропольской крепости, совершая в 1778 — 1779 годах инспекционные поездки по Азово-Моздокской оборонительной линии.
В Ставрополе помимо Лермонтова дважды побывал Пушкин. Впервые он приехал сюда
4 июня 1820 года вместе с семьей генерала Раевского и останавливался в доме полицмейстера. Спустя 9 лет Пушкин вновь побывал на Кавказе и в Ставрополе. Эта поездка нашла отражение в его повести «Путешествие в Арзрум»: «… в Ставрополе увидел я на краю неба облака, поразившие мне взоры ровно 10 лет. Они были все те же, как на том же месте. Это снежные вершины Кавказской цепи». Памятник поэту был установлен в Ставрополе в 1987 году. Описание Ставрополя и его открестностей встречается в повести Льва Толстого «Казаки».
В 1975 году в Театральном сквере города был установлен памятник Герману Лопатину. Первый переводчик на русский язык «Капитала» Маркса учился в середине XIX века в Ставропольской мужской гимназии. Этот бунтарь и авантюрист, совершивший ряд дерзких побегов из царских тюрем и ссылок, был лично знаком с Марксом и получил от него весьма лестный отзыв о своем переводе: «Вы единственный человек, которому я доверил бы популяризировать мою теорию… Перевод сделан мастерски». К тому же он полностью принял замечания Лопатина, касавшиеся особенностей экономического развития России.
В женской Ольгинской гимназии, названной так в честь Ее Императорского Высочества Великой княгини Ольги, училась будущая сестра милосердия 83-го Самурского полка Римма Иванова. О ее подвиге на германском фронте в 1915 году писал журнал «Весь мир», сама она была награждена офицерским Георгиевским крестом 4-й степени. За все 150-летие существования Георгиевского ордена это второй случай награждения женщины этим офицерским знаком отличия. Первый получила за Отечественную войну 1812 года кавалер-девица Дурова.
И это только сколок с того великого богатства событий и имен, связанных со Ставрополем.
С 3 августа 1942-го по 21 января 1943 года Ставрополь находился в оккупации. В моем родном селе Надежда на улице Заречной, на которой я родилась, еще в 70-х годах на месте одного из захоронений советских солдат была установлена скромная тумба со звездой. И поскольку я лично в свое время принимала участие в установлении имени одного из погибших, в этот свой приезд я пришла и к этому месту. К чести руководителей стоит сказать, что теперь там стоит гранитная плита с фотографией одного из солдат. Вокруг могилы уложена плитка, сама могила огорожена, и, судя по всему, за ней осуществляется заботливый уход.
В СЕЛЕ ЛУЧШЕ,
ЧЕМ В ГОРОДЕ
В отличие от Центральной России здесь села не только не гибнут, но, наоборот, разрастаются и облагораживаются. Даже на моей улице, некогда самой удаленной от благ цивилизации, теперь проведены газ, вода, уличное освещение. А поскольку дороги в Ставропольском крае с ярославскими не сравнить, дорогам здесь даже теперь уделяют должное внимание, то людям нет резона покидать село. Наоборот, в последнее время наблюдается значительный отток городского населения в сельскую местность. Это даже привело к удорожанию земли под частную застройку. Один из моих родственников продал в городе квартиру и построил дом в селе. Захожу: пластиковые окна, теплые полы, ванна, душ, унитаз — все по полной программе, никакого города не надо. К тому же под окнами имеется огород, в сараюшке жует жвачку корова, по двору гуляют куры, воздух такой, что хоть на хлеб его намазывай, и тишина. А асфальтированная дорога под боком, если уж очень чего городского захочется, то проблем никаких.
Понравился мне в Ставрополе и общественный транспорт. Проезд в маршрутном такси стоит там 10 рублей. Причем к маршруткам там приравниваются только «Газели». ПАЗы — это уже автобусы. Автобусов в ярославском понимании этого слова в Ставрополе всего лишь два маршрута. На основной пассажиропоток брошены троллейбусы, их количество в последние годы даже увеличилось. В отличие от нашего загазованного промышленного города в Ставрополе, где тяжелой промышленности практически нет, ценят чистый воздух и за экологию борются. Это нам тут все равно пропадать, вот мы и уничтожаем трамваи, пересаживая людей в автобусы, усугубляя и без того тяжелую ситуацию с выхлопными газами. Кстати, поездка в троллейбусе, в автобусе и в ПАЗе стоит в Ставрополе одинаково — 9 рублей. Даже в праздничные дни, даже в вечернее время ни разу не стояла я на остановке больше пяти минут.
ЧТО ЗДЕСЬ НАЗЫВАЮТ САЛОМ, ТАМ НАЗЫВАЮТ ЖИРОМ
Я никогда не покупаю в Ярославле хурму. Потому что знаю — настоящую хурму с юга до этих мест не довезешь. Очень уж нежный продукт. Но зато в Ставрополе отвела я душу. Наелась ее за все 15 лет отсутствия и на 15 лет вперед.
А вот чего в Ставрополе стало меньше, так это сала. Говядину там едят мало, отдавая предпочтение свинине. На то чудо, именуемое салом, что привозила я в былые времена в Ярославль, ко мне специально в гости приходили. Толстенная масса с двумя-тремя прожилками мяса приводила в восторг даже тех, кто до сала был не охотник. То, что здесь именуют салом, там называют жиром. Вырастить свинью на сало — дело тонкое, особый режим кормления и выгуливания оно требует. Нынче сельский народ на моей родине пообленился, свиньи уже далеко не на всяком дворе хрюкают. Поэтому удалось мне найти на рынке сало лишь с одной мясной прожилкой. Но все равно оно значительно превосходит по вкусовым качествам ярославское сало.
На снимках: город Ставрополь; памятник Михаилу Лермонтову; памятник Александру Суворову.
Любовь НОВИКОВА.
