ЗА КИНО! Стаканов достал из кейса сценарий и вплотную придвинулся к столу главного режиссера: — Вот, пожалуйста, написал! Можно сказать, на одном дыхании. Все, как вы просили. Условное название телесериала — «Жизнь прожить — не поле перейти». — Хорошо, хорошо! Сгораю от нетерпения, — потирал руки Штофов. — Надеюсь, что это жизненная история нашего современника? — Жизненней не придумать! Итак, первая серия — «Эти горестные проводы»… Николая провожают в армию. Небольшой районный центр.
ЗА КИНО!
Стаканов достал из кейса сценарий и вплотную придвинулся к столу главного режиссера:
— Вот, пожалуйста, написал! Можно сказать, на одном дыхании. Все, как вы просили. Условное название телесериала — «Жизнь прожить — не поле перейти».
— Хорошо, хорошо! Сгораю от нетерпения, — потирал руки Штофов. — Надеюсь, что это жизненная история нашего современника?
— Жизненней не придумать! Итак, первая серия — «Эти горестные проводы»… Николая провожают в армию. Небольшой районный центр. Старый деревянный дом на окраине города. За щедро накрытым столом собрались близкие родственники, любимая девушка Николая — Вера. На столе пять бутылок водки, четыре бутылки красного, в тарелках студень, салат, селедка под шубой. Отец Николая — известный в городе токарь — встает, наливает полную стопку водки и говорит тост: «За тебя, сынок!»
— Подожди, подожди, Матвей! Что у них там, на столе? — привстал с места Штофов.
— Как обычно, пять бутылок водки, четыре бутылки красного. Сами же понимаете, проводы в армию…
— Нет-нет, так не пойдет! В стране антиалкогольная кампания, а у тебя пять бутылок водки! Ну, ни в какие ворота!
— Понял, Никита Сергеевич, понял. Одна бутылка водки и две красного?
— А если совсем без алкоголя? Ты что, Матвей, телевизор не смотришь, что ли? Переделай эту сцену! Пусть родственники просто сидят за столом и пьют… чай с вареньем.
— Но это не жизненно! А вы просили, чтобы все было как в жизни. Где мотивировка, чтобы, провожая сына в армию, родственники пили чай?
— Парень — непьющий. Есть же у нас в стране непьющие молодые люди! А родственники решили его поддержать, сделать ему приятно! Перепиши эту сцену, иначе и слушать дальше не буду!
— Как скажете, перепишу. Теперь, значит, вторая серия — «Измена»…
— Горю от нетерпения!
— Действие разворачивается в привокзальном ресторане, куда случайно заходит Вера, девушка Николая, чтобы навестить работающую официанткой подругу. В углу засиделась пьяная компания. На столе водка, закуска…
— Матвей, я же тебя просил!
— Но за столом веселятся отрицательные персонажи, которые должны у зрителя вызвать отвращение.
— Все равно водку убери!
— Может, хотя бы пиво для жизненной правды оставить?
— Никакого пива! Пусть пьют апельсиновый сок!
— И после апельсинового сока пристают к Вере?
— А что такого? Веру как раз и подкупил их здоровый образ жизни. Все логично. И не надо со мной спорить!
— Вам видней! В третьей серии Николай узнает о Вериной измене, ему тяжело, с горя он берет бутылку…
— Матвей!
— Бутылку минералки…
— Ладно, перерыв! — устало произносит Штофов. — Коньяк будешь?
Он достает из стола бутылку коньяка, две стопки, тарелку с тонко порезанной колбасой и огурцами и произносит тост:
— За кино — самое правдивое и достоверное из искусств!
Олег ГОНОЗОВ.
ПИСЬМА В ЛЮБИМЫЕ ГАЗЕТЫ
Срочно сообщите мне, можно ли получать вашу газету по подписке прямо в редакции, чтобы обязательно лично мне в руки? Вы же в каждом номере печатаете фоты разных звездунов и звезд, особенно Баскова, Обаму, Лиона Измайлова с Петросяном и новых русских бабок. А моя жена их всех обожает. Вынет газету из почтового ящика — и ну сюсюкать и целовать изображения, и ну целовать! Все страницы сверху донизу в губной помаде, я ничего, ну ни одной строчки под этим слоем прочитать не могу!
* * *
Никогда раньше не читал вашу газету. Да я, собственно, и другие-то, кроме «Пионерской правды», что была по 1 копейке еще в те далекие школьные годы, не читал. Но вот попал мне в руки ваш номер, заряженный колдуном Ипполитом. И неожиданно для себя я его начал читать и вот до сих пор окончательно не могу от него полностью, чтоб до последнего-то клочка, оторваться. Весь новый костюм изгваздал, а все никак не оторвусь! Это кто ж там у вас в редакции, в типографии или на нашей почте налил на газетную бумагу гель-клей «Суперсталь»? Узнаю, что это именно вы, дорогая редакция, или что сам этот ваш Ипполит, — ноги оторву, не посмотрю, что колдун!
* * *
Дорогая редакция! Обращаюсь к вам в надежде. Вчера я купил на рынке семечки, а кулечек был свернут из обрывка газеты. Вечером в подходящей ситуации я прочитал этот обрывок и был поражен силой печатного и — между строк — непечатного слова. Но названия газеты на обрывке не было. Пишу вам: вдруг это вы? Потому что вашу газету мне иногда подбрасывают в ящики. А другие газеты не подбрасывают, так что я даже их адресов не знаю. Один только ваш адрес, по которому и пишу в надежде.
* * *
Редакция! Вы что себе позволяете?! Я заплатил деньги, сэкономленные на пиве, а вы не напечатали в номере ни одной голой тетки — только всех одетых, особенно актрисочек. Безобразие!
* * *
Дорогая и замечательная редакция! Я к вам за последние пятнадцать лет много раз обращался: напечатайте же чего-нибудь мое и про меня, уже пора, а то не успеете. Напоминаю, что я пишу стихи с детства. Обычная моя норма: ноль-пять квадратного метра стихов в день (если писать через один интервал). То есть я уже давно накопил их необходимое число килограммов, чтобы считаться классиком. Но вопреки очевидному я без единой публикации перешагнул и 27-летний рубеж (который, как известно, не покорился Лермонтову), и 33-летнюю годовщину (сами знаете, что я имею в виду), и вот уже вчера отметил 38-летие. Но все зря. Пушкина-то, который это 38-летие отметить не смог, вы печатаете напропалую. А я, пройдя очередной критический писательский возраст, так и сижу непризнанным. Для будущего признания шлю вам две посылки со стихами.
Евгений ОБУХОВ.
СВИНОЙ ГРИПП
(антипандемическое)
Америка чихает,
В Европе крик и стон —
Злой вирус наступает
На нас со всех сторон.
Раскуплены повязки,
Заделан марлей рот,
Лекарства под завязку
Корячит в дом народ.
Но мы же, блин, Россия!
Особый генотип!
Какая пандемия?!!!
Какой свинячий грипп?
!!! Мы сами все как хрюшки!
По 200 грамм махнем,
И словно из Царь-пушки
На вирус тот чихнем!
Ишь он чего удумал!
Напал, блин, на кого!
Пусть заболтает Дума
До коликов его!
Умчит он без оглядки!
Пусть страшен он и крут!
Чиновники без взятки
И шагу не дадут!
У нас к чуме-проказе
Особый, свой подход —
Любой чужой заразе
Народ отпор дает!
Россия не заплачет!
В пробирки на покой
Отправим и свинячий,
И птичий! И любой!
Антон МАКУНИ.
