ЛЕГЕНДЫ СЕЛА КУКОБОЙ В селе Кукобой Первомайского района все знают Бабу Ягу, поселившуюся в сосновом бору, что находится в центре села. Здесь ей местные умельцы построили добротную избушку. Немало легенд связано с ней и с другими кукобойскими достопримечательностями. И поди разбери, что правда, а что вымысел. ПРО СТАРУШКУ-ЗАДВОРЕНКУ Из дальних времен до нас дошла легенда о таинственной безымянной старушке-задворенке. Проживала она в глубине глухих кукобойских дремучих лесов.
ЛЕГЕНДЫ СЕЛА КУКОБОЙ В селе Кукобой Первомайского района все знают Бабу Ягу, поселившуюся в сосновом бору, что находится в центре села. Здесь ей местные умельцы построили добротную избушку. Немало легенд связано с ней и с другими кукобойскими достопримечательностями. И поди разбери, что правда, а что вымысел. ПРО СТАРУШКУ-ЗАДВОРЕНКУ Из дальних времен до нас дошла легенда о таинственной безымянной старушке-задворенке. Проживала она в глубине глухих кукобойских дремучих лесов. Редко кому удавалось увидеть ее, так как она часто меняла места своего обитания. Но там, где она селилась, происходили таинственные вещи. Места эти были как заколдованы: путники блуждали по лесу и не могли найти выход, слышали странные звуки. Все боялись этих мест, обходя, крестились. Кому-то удалось увидеть сгорбленную хромую старуху неопределенного возраста, в одежде мотаной-перемотанной и с посохом в руке. Избушка, в которой она обитала, представляла собой маленькую лачугу с перекошенной дверью и одним отверстием вместо окна. Но найти дорогу снова к этой избушке путники не могли, казалось, что место, где обитала эта «Баба» (а в народе ее прозвали именно так), было заколдованным, можно сказать, сказочным. Эта легенда жива и по сей день, она будоражит умы. Обращаясь к истории русского фольклора, можно узнать, что изначально Баба Яга — положительный персонаж древней русской мифологии, прародительница рода, хранительница его жизненного пространства, его обычаев и традиций, жизненного уклада. Может быть, не так и плоха была та старушка-задворенка, которую в народе прозвали «Баба»? ПРО КУКОБОЙСКИЕ ПИРОГИ Известно, что старушка знала много отваров от всяких недугов, люди прознали, стали наведываться к ней. Многим людям и животным помогала старушка от всяких болезней избавиться. Хоть и побаивался народ, но, если какая болезнь приключалась, бежали к ней. А еще Баба Яга пекла очень вкусные пироги, ни одна хозяйка не могла таких пирогов испечь. Страшновато было, но люди старались попасть к ней в праздники, приносили ей яйца, сметану, мед, чтобы взамен она угостила их своим «волшебным» пирогом. Долго скрывала рецепт приготовления пирогов старушка, но потом поделилась им с одной женщиной, так и сохранился изысканный вкус пирогов до наших дней. Кроме как в Кукобое, таких пирогов больше нигде не попробуешь. В 2004 году прилетела Баба Яга из леса в Кукобой, потому что от старости свой рецепт пирогов напрочь забыла, да и решила насовсем остаться, выбрала подходящую полянку, хлопнула в ладоши — и выстроилась избушка. Она в ней до сих пор живет, гостей встречает-провожает да еще многим людям помогает. ПРО ЖИВУЮ ВОДУ Кукобой — село на семи родниках. Шесть из них находятся в ближайших к нему перелесках. И только один — в хорошо доступном для села месте, в сосновом парке. Именно вода из этого родника, именуемого в народе просто ключиком, считается целебной. По одной из легенд, во время засухи и мора, когда пересохли в ближайшей округе все колодцы и реки, Господь послал жителям села неиссякаемый источник — родник, благодаря которому все жители благополучно, без болезней пережили великую засуху. Вода святого источника очищает организм, выводит шлаки, оказывает омолаживающее воздействие. Из поколения в поколение в селе передается легенда, что дочь Ивана Кемского, владевшего когда-то селом, была очень красивой девушкой, но с безобразно кривыми ногами. Придя однажды к роднику, она, сетуя на судьбу, опустила ноги в холодную хрустальную водицу. И произошло чудо: ноги выпрямились. Она вышла замуж и прожила долгую и счастливую жизнь, не раз приезжая к целебному источнику принести благодарность и сотворить молитву. Это еще одна легенда, передающаяся в селе из поколения в поколение. А из исторических документов известно, что сам Иван Грозный посещал кукобойский родник, чтобы его «водицы испити». Известно также, что в мае 1912 года родник удостоился быть освященным архиепископом Тихоном, будущим патриархом Московским и всея Руси, впоследствии причисленным православной церковью к лику святых. Ежегодно обряд освящения воды родника совершается 19 января, в православный праздник Крещения Господня. Во время трескучих морозов, снегопада, любого ненастья и дождя к живой воде чудесного родника всегда торная тропа. ПРО КУСТАРНИК КОЛБАСНИКА Слово «Кукобой» по-иному переводится как «чудеса». Протекающая в селе река Ухтома означает дословно «река с колбасными берегами». В далекие-далекие времена по берегам этой реки рос кустарник, плоды которого являлись батонами колбасы. Постепенно колбасная поросль распространилась по всей Руси. Люди обленились, перестали пахать, сеять, готовить пищу. Народ стал жиреть и болеть. В 1717 году по указанию Петра I был издан специальный учебник «Юности честное зерцало», где предписывались новые правила поведения в обществе. В частности, наряду с ношением бороды запрещалось есть плоды колбасного кустарника. Кустарник было приказано сжечь, а кто противился, плетьми сечь и на кол сажать. Народ впал в большое уныние, но вынужден был подчиниться сему приказу. Только один крестьянин из деревни Юшково, что находится в трех километрах от Кукобоя, сохранил семена кустарника колбасника. И сейчас там растут уже первые кустарники, получен небольшой первый урожай. ПРО КУКОБОЙСКИЙ ХРЕН Есть еще одно чудесное кукобойское растение — хрен. До 1564 года никто не знал о существовании этого овоща. Иван Грозный выращивал его втайне в Кукобое (в то время село принадлежало ему). Сорт хрена, выращиваемый здесь, обладал потрясающим вкусом, а при ежедневном употреблении омолаживал организм: в один год на пять лет. И не случайно Иван Грозный без конца менял жен. Да и кукобойские мужики, обильно поглощая волшебный хрен, бывало, частенько поглядывали на сторону. Но их жены знали, что клин клином вышибают. Случалось, если заподозрит баба, что ее мужик на другую поглядывает, положит ему корешок хрена под подушку, а утром всю напасть как рукой снимало. Еще Иван Грозный любил всякие состязания проводить. Бывало, соберет мужиков с двух, а то и с трех деревень, и они между собой соревнуются. Но победителями всегда кукобойские мужики выходили. Потому что накануне состязаний каждый из них съедал по банке протертого хрена, запивая холодной водой из родника. Это придавало огромную силу и выносливость в любых видах состязаний. О КУКЕ, КУЗНЕЦАХ ОКУНЕВЫХ И КВАШЕНОЙ КАПУСТЕ Один князь снарядил поход. Цель похода — развитие торговли, обмена товарами, открытие новых земель. Сначала князь не мог попасть в Кукобой, он долго кружил по многочисленным рекам и речкам вокруг Кукобоя. Три раза князь попадал в одно и то же место, пока, наконец, не попал в реку Ухтому, которая в то время называлась по-другому. Тут-то князя и встретили кукобойцы, которые сразу очаровали его. Это были отменные молодцы-богатыри. «Этих нужно готовить в отборную гвардию», — подумал князь. Он спросил: «Что это за деревня и что вы за народ?» — «Деревня наша называется Славичи, а народа у нас проживает два: белая, голубоглазая, стройная, высокая чудь и черная, коренастая, кряжистая, здоровенная, как мерин, меря. Мы в округе слывем как хорошие строители, охотники, рыболовы и кулачные бойцы. Вот такие мы славные, потому и деревня называется Славичи». Тут князь кукобойцам и говорит: «А сможете вы так, как мой друг немец Олег Кук?» Вышел высокий светловолосый и голубоглазый немец. Он боевым топором с 20 шагов перерубил березку четырех вершков толщиной. Изумились кукобойцы. «Так и медведя на расстоянии завалить можно. А мы все рискуем, на медведя с рогаткой ходим. Вон Федора недавно медведь сильно помял». Кук и князь показали кукобойцам правила рукопашного боя. Как ни старались кукобойцы, Кук и князь своими приемами легко укладывали их на землю. «Хотите все так уметь? Тогда выбирайте Кука своим градоначальником, будете здесь строить крепость Кукобой и служить в бой-отряде Кука», — сказал князь. Кукобойцы единодушно выбрали Кука своим предводителем. Так и появилось название Кукобой. «А есть ли поблизости хорошие кузнецы, которые умеют ковать клинковую сталь?» — спросил Кук. «Есть такие. Это кузнецы Окуневы из деревни Ченково. У них самые лучшие клинки. Без хорошего ножа и хозяйство не хозяйство. Как раз сегодня на базар Александр, сын Павла, привез свои новые изделия», — отвечали кукобойцы. Александр вышел из толпы и стал показывать князю и Куку перочинные и хозяйственные ножи, а также очень большие, которыми забивают скот. Кук выбрал самый большой нож и перерубил на лету пушинку. Затем перерубил гвоздь, и на ноже не осталось никакой отметины. «Хорошая сталь», — подытожил Кук. «Чтобы получить хорошее изделие, нужно знать, во что окунуть раскаленную сталь. Мы знаем, и поэтому наша фамилия Окуневы. Еще мой прапрадед получил хороший клинок, когда окунул раскаленную сталь в чан с испорченными перекисшими огурцами. Окунаем мы также и в испорченную перекисшую капусту. В чане куем, потому и деревня называется Чанково (ныне Ченково). Всех сыновей мы оставляем рядом, а девок берем из других деревень. Потому все в деревне носят одинаковую фамилию». О НАЗВАНИИ УХТОМА И ПЕРТОМА Жила в Кукобое в те времена девушка Тамара. Увидел однажды ее Кук. Пасла она как-то коней. «Майн Гот (мой Бог)!!!» — воскликнул Кук, увидев ее, пораженный красотой и ловкостью Тамары. Как и он, она была высокая светловолосая и голубоглазая. Кук очень оробел, вместо «фармазонка» он мог сказать только «Амазонка». А слово «Тамара» просто застревало у него в горле. Кукобойцы объяснили, что Тамару можно звать просто Тома. Братья Кука и другие германские гости торговые с восторгом одобрили выбор Кука. Они цокали языком, показывали отогнутый большой палец и говорили: «Супер-Тома!!!» Торопливые кукобойцы сокращали и произносили: «Пертома, Претома, Прекрасная Тамара!» Тома стала такой женой, какой хотел Кук. Ходила с ним в дальние и ближние походы, несла сторожевую и таможенную службу, не раз выручала мужа в бою. Видя, как Тамара ловко управляет ладьей или, как вихрь, скачет на коне, кукобойцы ахали: «Ух, Тома, бой-баба, фармазонка!» Реку, по которой Тамара уходила на таможенную службу, кукобойцы постепенно стали называть «Ухтома». Река Ухтома впадает в реку Согожу, а Согожа в Волгу. По Согоже шел основной транзит из Северной Двины в Волгу. Таможенный стан на Согоже назвали Претома, что, по Ожегову, означает Превосходная. Прекрасная Тома, или по-современному Супер-Тома, что равно Су-Пертома. Приставки пре-, пер-, пере-, по Ожегову, равноценны. Речку, которая пересекала таможенный стан, назвали Претомка. По-старославянски Томка означало Томочка. Таким образом, имя кукобойской девушки Тамары послужило названием сразу двух рек. Записала Людмила УРБ. СКЛИФОСОВСКИЙ И УГЛИЦКИЙ ПОЛК Об Углицком полке в настоящее время написано много, но остались еще малоизученные страницы прошлого, которые мы и предлагаем сегодня перелистать. Речь пойдет о событиях, про- изошедших с угличанами в русско-турецкую войну 1877 — 1878 годов. В этой военной кампании солдат Углицкого полка лечил от ран выдающийся русский профессор хирургии Николай Васильевич Склифосовский. Каким он был человеком, какие современные на то время методы лечения больных он применял? Сохранившиеся об этом сведения из поколения в поколение передаются в семье Валерия Германовича Курочкина, краеведа из города Углича. В этой войне принимал участие его прапрадед. — Перенесемся в XIX век, — начинает свое повествование Валерий Германович. — 30 августа 1877 года. Третья осада болгарского города Плевны. Треть Углицкого полка в этот день погибла, больше половины угличан были ранены. Общее наступление по плану русского командования должно было начаться в 15 часов. Но Углицкому полку пришлось выступить на три часа раньше. После неудачной атаки полк отступил с большими потерями. Раненых угличан на главный перевязочный пункт помогли вынести с поля боя солдаты Ярославского полка. За несколько дней до этого на перевязочный пункт был переведен русский хирург Николай Васильевич Склифосовский. За два дня боев — 30 и 31 августа — в походный лазарет поступило около четырех тысяч раненых. Первые — угличане. Их ранения были очень тяжелые: пулевые осколочные в руки и ноги, в грудную клетку, живот и голову. Персонал перевязочного пункта небольшой — 10 врачей и 25 медсестер. Полевые условия, южная жара, ограничение воды — с такими трудностями пришлось столкнуться русским медикам. К тому же за несколько дней до сражения прошел проливной дождь. Санитарный транспорт не мог пройти, раненых укладывали на подстилки из сырой соломы. Число раненых постоянно росло, и многие врачи просто не выдерживали нагрузки. Часто профессору приходилось проводить операции в одиночку. Им были применены современные на то время методики операций и выхаживания больных. Вместо используемой корпии (перевязочный материал, состоящий из нитей расщипанной ветоши, хлопковой или льняной) Склифосовский впервые применил в больших количествах многослойные ватно-марлевые повязки с трехпроцентным раствором карболовой кислоты. Их можно было не менять по 3 — 4 дня. Раненным в ногу накладывали гипсовые повязки в виде штанов не только на больную ногу, но и на здоровую. После прошедшего проливного дождя вопреки строжайшему приказу командования знаменитый хирург фактически совершил должностное преступление — не отправил раненых солдат, в том числе Углицкого полка, в тыл. В Гривице Склифосовский организовал специальный палаточный госпиталь. Свои палатки для него пожертвовал медперсонал, а все денежное довольствие врачей ушло на питание раненых. К тому времени Плевна была освобождена. И поправившиеся угличане участвовали в наведении порядка в освобожденном городе. За самоотверженность и мужество в боях под Плевной Николай Васильевич Склифосовский был награжден орденом святого Владимира третьей степени. А Углицкий полк тем временем был перевооружен, переодет и направлен в составе войск генерала Михаила Дмитриевича Скобелева через Балканы к болгарской деревне Шейново, где еще остался крупный турецкий корпус. Углицкий полк шел в авангарде, ведь известно, что обстрелянные, опытные бойцы являются основой любого войскового подразделения. В горах было много турецких засад. Во время этого перехода через Балканы был тяжело ранен начальник штаба 16-й дивизии капитан Алексей Николаевич Куропаткин, будущий главнокомандующий русской армией в русско-японскую войну 1904 — 1905 годов. Раненого капитана Куропаткина несли по очереди шесть угличан, среди которых и был прапрадед нынешнего жителя города Углича Валерия Германовича Курочкина родом из деревни Мосягино Мышкинского уезда. Все эти шесть человек получили осколочные и пулевые ранения, но своего командира донесли до госпиталя в болгарском городе Габрово. — Потом мой прапрадед долго лечился сначала в Болгарии, потом в России, — продолжает наш разговор Валерий Германович, — был награжден за свои подвиги крестом и медалями. Несколько раз ездил в Москву и Петербург на консультации к самому Склифосовскому. На заре советской власти прапрадед был репрессирован из-за медалей и крестов, полученных в русско-турецкую войну 1877 — 1878 годов. Все награды были выброшены в колодец. Пролежали они там немало. В 1944 году моего шестилетнего отца Германа Курочкина спускали в колодец на вожжах. Среди выловленных медалей был и знак «200 лет Углицкому полку». Серебро пришлось сдать в Угличе в обмен на продовольствие. После этой русско-турецкой войны Склифосовский обобщает огромный опыт оказания помощи раненым. Им было создано более 70 фундаментальных научных трудов по военно-полевой хирургии. С 1880 года Николай Васильевич становится деканом медицинского факультета МГУ. Умер Николай Васильевич Склифосовский в 1904 году в 68 лет от разрыва сердца после первых известий о неудачных боевых действиях русской армии на Дальнем Востоке, когда во всех бедах обвиняли главнокомандующего русской армией Алексея Николаевича Куропаткина. Имя Склифосовского сегодня носит Московский НИИ скорой помощи. Светлана БАКУНИНА, Углич. В ДВУХСОТЫЙ РАЗ НА ТОМ ЖЕ МЕСТЕ «Уединенный пошехонец» дожил до своего двухсотого выпуска. Это было первое приложение, появившееся в газете «Золотое кольцо». Можно даже сказать, что наша газета родилась с именем «Уединенного пошехонца» на устах. Ее второй номер, вышедший 3 ноября 1990 года, ровно наполовину был «пошехонским». Так что возрожденному «Уединенному пошехонцу» повезло значительно больше, чем его предку — первому провинциальному журналу, первый номер которого вышел в Ярославле в январе 1786 года. Тот просуществовал два года, в течение которых было выпущено всего 24 номера. Первым редактором «Уединенного поше- хонца» был выходец из Малороссии Василий Демьянович Санковский. А вторым, то есть редактором нашего золотокольцовского «Пошехонца», стал Евгений Ермолин. Он же был и инициатором этого издания. В 1993 году его сменила Маргарита Ваняшова, которая редактировала приложение 10 лет. Определяя свою задачу, Санковский намечал обширную для провинциального журнала программу: «Разные известия о достопамятных происшествиях, случившихся в здешней стране издревле и ныне. Благотворительные и человеколюбивые деяния, оказанные частными людьми к общественной пользе. Разные духовные, философские и нравоучительные исторические, до нашего Отечества и до иных государств относящиеся, так и до естественной истории, домоводства и до наук принадлежащие сочинения». Его младший собрат старается действовать согласно именно этой программе. Основными сотрудниками журнала были сам Санковский, его сын Николай, архиепископ Арсений Верещагин, местные преподаватели, чиновники Николай Уваров, Николай Коковцев. Авторами «Уединенного пошехонца» при «Золотом кольце» вначале были журналисты газеты плюс поэты и писатели области, публиковавшие здесь свои произведения. Со временем к работе над изданием стали привлекаться историки, краеведы, искусствоведы, художники города. Затем их отряд стал расширяться за счет любителей и знатоков культуры из районов. На сегодня сформировался внештатный штат «Уединенного пошехонца», в который входят прежде всего Виктория Нестеренко из Борисоглебского района, Валерий Федотов из Гаврилов-Яма, Сергей Крылов из Ярославля. Желанными гостями издания стали непревзойденный знаток старого Ярославля Наталья Землянская, доцент педагогического университета, известный некрасовед Николай Пайков, искусствовед, почетный член ВООПИиК рыбинец Евгений Балагуров. И, конечно, поэты и писатели всех возрастов. Отрадно отметить и то, что у «Уединенного пошехонца» появился определенный слой читателей, неравнодушных к истории родного края, его культуре. Это всегда люди, искренне болеющие за судьбу своей малой родины. Нередко они сами предлагают нам те или иные темы. Практически ни один выпуск «Пошехонца» не остается без внимания — нам звонят и пишут, делятся своими впечатлениями, высказывают замечания. Некоторые наши поклонники заводят специальные папки, в которые подшивают наиболее заинтересовавшие их материалы из «Пошехонца». Большой популярностью пользуется наше приложение у сотрудников библиотек, которые занимаются краеведческой работой. Появились даже такие почитатели, которые выписали нашу газету только из-за того, что раз в месяц в ней появляется «Уединенный пошехонец». Да и то сказать, много ли нынче в нашей области газет, которые бы отдавали свои драгоценные полосы вопросам культуры? А ведь культурные люди в Ярославле еще не перевелись. Любовь НОВИКОВА. Я ПРИВЕТСТВУЮ ТУПИКИ В литературной жизни Ярославля произошло большое событие — в издательстве «Индиго» вышел в свет сборник стихов Сергея Лукина «Семичудеcный сад». Газета «Золотое кольцо» неоднократно рассказывала о нелегкой судьбе поэта, добровольно ушедшего из жизни 13 лет назад в возрасте 39 лет. При жизни у Сергея не вышло ни одной книги. Как это повелось на Руси, поэт широкой волной пошел к читателю лишь после своей смерти. Четыре года длилась работа с архивом Лукина, еще четыре ушло на решение финансовых трудностей, связанных с изданием книги. И вот она наконец-то обрела жизнь. В условиях повального прессинга русского художественного слова это действительно событие. Предлагаем вам стихи из этой книги. СТИХОТВОРЕНИЕ НА БУКВУ «Ы» — Ы-ы-ы-ы! Поймут! И корова, и лошадь. А может, поймешь меня даже ты. Это не такая уж большая оплошность — Начать стихотворение буквой «Ы». Иди своими нехожеными путями, Изобретай, пожалуйста, велосипед. Ведь все немножко когда-то плутали. Ну, вы-то, правильные, конечно, нет. Но у вас были свои частоколы, Свои оструганные палочки-мечты… Позвольте ж и мне в честь чуда такого Продолжить стихотворение на букву «Ы». Имя человеку дается при рождении, Появился на свет — кричать горазд. Все при рождении любимы, как гении, И меня любили. Единственный раз. Истоки наши имеются, есть они, Истоки наших слез и побед. Изобретать необязательно — в детстве — Просто покупают тебе велосипед. Ищем вечно дорог нехоженых, А надо всего-то — Идти. По тропе. Очень уж больно человеку не хочется Быть покорным своей судьбе… «Ы», конечно, сама себя наказала: С «Ы» не начинается, а кончается. Я — ты… И поэтому для начала — Я заканчиваю стихотворение на букву «Ы». МОИ ТУПИКИ Туманно… либо ясно Во глубине строки. Я приветствую тупики, Я их никогда не боялся! Если свернул в сторону — Значит, хотел свернуть, И не изведан путь — Это — здорово! Кто-то сделал полшага, Тянут его назад. Я поднимаю взгляд — В небо рвется душа-то. Подозреваю: вскоре Очередной тупик. Он такими, как я, забит, Врубившими предельную скорость. ДОРОЖНОЕ Дому душу отдай! Нету на свете чудес. Столбы убегают вдаль. Темнеет далекий лес. Где-то бежит река, Где-то лежит перо. Еду издалека Небо серым-серо. Где-то жар-птиц тьма! Где-то сад за окном И расписаны терема Золотым топором. Летит лоскутками свет — Солнечный листопад! Оставляет след Семичудесный сад. Вновь бросает под Колесо суеты… Так-то меня трясет На ухабах мечты!… А что такое пустоцвет? Когда цветешь, цветешь до сроку. И проклинаешь ту сороку, Что прокричала: ты — поэт! И слишком рано я постиг Искусства мелочную позу, И не пошло мне то на пользу. Мне 30 лет, а я — старик. Теперь я бережно учусь У детства удивляться диву. Светло гляжу, не суетливо, Не белкой в колесе верчусь. Душа пуста… и в стороне Мое сомненье и уменье. Горящий факел вдохновенья, Он освятит дорогу мне. ПОЭТЫ Поэты — совесть народа. Беспокойные чудаки. Им умирать не с руки: На них не прошла еще мода. Вращаются среди сброда, Где почти все дураки, Шапку оденут небосвода И на помин легки. Там, где горячая точка, Среди всяческих неразберих Вы отыщете их У умирающего цветочка. Пусть нет под рукой листочка, Чтоб накатать свой стих. Совесть народа — строчка — Мир меняет от сих до сих. Памятники живые, Верящие в чудеса!.. На наших ступнях роса И звездная пыль — впервые!… Жить не живу, А как-то с краю Притулился к мечте — И умираю. Оглядеться? Рвануться в полет? Безоглядное детство Пятками сверкнет. Отяжелели крылья. Нелегок на подъем. Давай со старой крыши На небеса махнем?… Я умру, не дожив до седин, Я умру, я умру молодым. И никто не скажет: «Старость К нему незаметно подкралась». Я умру на рассвете дня, Не будет любимой у меня! На лице у горячего друга Выраженье немого испуга. И будет чистый белый листок Скомкан в черный клубок. На перекрестке стихий Отзвучали… Мои стихи…. Еще мне снится: за полями — Жар-птица в сказочной дали. Еще мне в душу не запали Озера синие любви. Какое тихое раздолье В моей непуганой душе! — Еще не вспаханное поле И серый камень на меже…. Лес… Деревья… Свалюсь с небес В родную деревню. Черемуха гнет Тяжелые ветки… Собрался вот В кои-то веки. Овраг… река… Изгородей колья… Издалека Плывет колокольня…. Расписные ворота… Робкий стук… Сказка что-то Не входит вдруг. Кто там?! Кто там?! Кричу опять. Расписные ворота Кому отворять? Это сердце Стучит в ночи — Где-то в детстве Забыл… ключи. НОЧЬЮ Моя болезнь и смертная тоска, Отпустите душу на минутку. Туда, туда, где тихая река, Туда, туда, где добрая рука Отворяет светлую калитку. Я позабуду всю печали даль, Я позабуду смертную тоску. Только на минутку мне отдай Вот это поле и вон ту реку. НЕВОССТАНОВИМЫЕ ЦЕННОСТИ Евгений Петрович Балагуров, искусствовед, почетный член ВООПИиК, в своем архиве обнаружил письмо известных московских историков искусства Юрия Яковлевича Герчука и Марины Иосифовны Домшлак, датированное серединой 80-х годов XX столетия. Герчук и Домшлак — авторы книги «Художественные памятники Верхней Волги», в которой впервые был дан обстоятельный анализ рыбинских памятников. «Дорогие друзья. От вашего товарища Евгения Балагурова мы узнали о вашем замечательном начинании — субботниках для спасения усадьбы «Тихвино-Никольское». В истории русской культуры известно и дорого то место, над которым вы взяли шефство, которое хотите привести в порядок и сохранить для будущего. Здесь, «на берегу прекрасном» (как писал о Тихвинском замечательный русский художник Михаил Махаев), теперь стоят лишь пустые и заброшенные здания. А между тем два столетия тому назад они представляли собой замечательный архитектурный ансамбль и не менее замечательный очаг русской культуры. Для украшения волжской усадьбы помещика Николая Тишинина работали в Петербурге архитектор Василий Баженов, художники Михаил Махаев, Иван Вишняков, Михаил Колокольников… Среди множества центров русской усадебной культуры Тихвино-Никольское выделяется как один из самых ранних. В 60-х годах позапрошлого века (XVIII) эти здания возводились в передовом для того времени стиле раннего классицизма, только начинавшем завоевывать столичные города. Мы узнали, что зданиям усадьбы сейчас угрожает разрушение. А ведь это ценности невосстановимые. Если заново выстроить уничтоженный памятник, это будет не более чем копия, неизбежно очень приблизительная, в сущности говоря, фальшивка. Утраченное исчезает из нашей жизни навсегда. Вот почему так важно сохранить подлинные памятники. И потому благодарна работа, которую вы на себя взяли. Самая прозаическая работа, которую вы выполняете — уборка мусора или починка крыши, свяжет вас навсегда с этим памятником «деятельной любовью», говоря словами Льва Толстого. Он станет частью вашей жизни, вашего духовного мира, приобщит вас к ценностям историческим и культурным. Но помните, что восстановление памятника — дело тонкое, требующее специального опыта и знаний. Как ни ценна теперь ваша помощь, вы должны уметь вовремя остановиться, не пытаясь делать то, что могут и должны делать только реставраторы-профессионалы. Спасая и сохраняя памятник, постарайтесь не повредить его. Желаем успеха в вашем благородном деле. Историки искусства Ю. Я. Герчук, М.И. Домшлак. Москва, 18 октября 1984 года». — Вспоминаются 1980-е годы, — рассказывает Евгений Петрович, — когда рыбинская общественность проявляла неподдельный интерес к наследию города и округи, постоянно проводились субботники и воскресники по благоустройству памятников. Активными участниками многих мероприятий были школьники. Особое внимание в то время уделялось сельским памятникам, в частности, уникальному памятнику дворянской культуры середины XVIII века — усадьбе «Тихвинское». Чтобы поддержать участников массового общественного движения, особенно молодежь, я обратился к академику Дмитрию Сергеевичу Лихачеву и вышеуказанным московским искусствоведам, которые живо откликнулись на мою просьбу. Подготовила Светлана Бакунина.
