Один из ведущих солирующих гобоистов России, выпускник петербургской консерватории, Владимир Хробыстов предпочел шумной суете столицы тишину живописного сельского уголка на берегу Рыбинского водохранилища. Сюда, в поселок Судоверфь, к Владимиру Геннадьевичу приезжают заниматься молодые музыканты из России, Казахстана, Болгарии, Италии, Швейцарии, Венесуэлы.
Один из ведущих солирующих гобоистов России, выпускник петербургской консерватории, Владимир Хробыстов предпочел шумной суете столицы тишину живописного сельского уголка на берегу Рыбинского водохранилища. Сюда, в поселок Судоверфь, к Владимиру Геннадьевичу приезжают заниматься молодые музыканты из России, Казахстана, Болгарии, Италии, Швейцарии, Венесуэлы. Статьи и переводы материалов на темы теории и истории музыкального исполнительства, написанные и сделанные Хробыстовым, публикуются в научных сборниках России и США. Он идейный вдохновитель программы «Классика без границ». В городах и небольших поселках Ярославской области по его приглашению дают концерты музыканты из многих стран мира. Среди них флейтистка из Швеции Стефани Ланцрейн, голландская скрипачка Ванесса Вроманс, тромбонист из Чикаго Джей Фридман.
— Владимир Геннадьевич, часто бываете в Ярославле? Ведь часть вашей жизни связана с нашим городом…
— К сожалению, реже, чем хотелось бы. Здесь просят за выступления огромные деньги. К примеру, в художественном музее аренда зала стоит 10000 рублей. Нам не потянуть. На этой неделе вот дали три концерта в Рыбинске. Играли в костеле.
— Чем уникален проект «Классика без границ»?
— Ему уже 3 года. Были выступления в Костроме, Мышкине, Угличе, поселке Борок. В России подобных программ, основанных на частной инициативе, больше нет. В стране продолжают работать государственные филармонии, возникшие в печально известных 30-х годах прошлого века. Они были призваны проводить через музыку генеральную линию Ленина-Сталина. Большинство из них в наши дни находятся в состоянии агонии. В Европе и Америке таких филармоний нет, организацией концертов занимаются частные агенты и агентства. У нас что-то подобное.
— Насколько знаю, никто в вашей семье не увлекался музыкой. Не было желания продолжить дело родителей?
— Я из семьи потомственных инженеров. Мой отец Геннадий Александрович трудился в приборостроительном КБ, разрабатывал военнную технику. На авиасалоне «МАКС-2005», где представляли новинки отечественного вооружения для экспорта, демонстрировалась его радиолокационная система, за которую в 1970 году он получил орден Ленина. К сожалению, на прошлой неделе папы не стало. А насчет желания… Я всегда интересовался техникой. Одно время руководил программой «Время моторов» НПО «Сатурн». Еще интересуюсь русским знаменным пением. Пою на клиросе в храме Александра Невского.
— У вас большая семья, трое детей. Они увлекаются музыкой?
— Старшей дочке Анечке 26. Она окончила музыкальную школу по классу флейты. Младшая, 8-летняя Машенька, играет на блок-флейте. Жена Людмила — скрипачка, педагог. Одно время мы даже играли вместе. Сын Женя, ему 12, пошел в деда и прадеда — его больше интересует строительство судов.
— Как вы познакомились с Рэем Стиллом?
— Это великий человек. В течение 40 лет был первым гобоем Чикагского симфонического оркестра. Ему сейчас 90. Впервые я услышал его в записи, когда мне было 27. Потом мы встречались лично.
— Вы играете разную музыку — от Баха до Морриконе. А что для вас Вивальди?
— Он побуждает к созиданию. Это музыка активной души. В ней есть ритмический драйв. В самой фамилии Вивальди звучит слово «жизнь». В музыке позднего барокко нет зла, нет тьмы. Этим она и подкупает. Гобойных композиций Вивальди найдено два десятка. К великому сожалению, сам композитор был основательно забыт после смерти. Его начали широко играть в ХХ веке. Сейчас найдено два десятка гобойных композиций Вивальди.
— Гобой был в вашей жизни изначально?
— Нет. Сначала был кларнет. А гобой я освоил по совету одного профессора Гнесинки. За месяц.
— Но это же сложнейший инструмент!
— Вы правы. В Книге рекордов Гиннесса так и сказано: самая простая — гавайская гитара, а самые сложные — валторна и гобой. Когда начинаешь играть, он издает кошмарные звуки. Если коту прищемить хвост, и то приятней прозвучит.
В гобой очень трудно дуть. Научиться управлять дыханием архисложно. Еще организм, производящий такую музыку, должен быть полностью здоровым. Печальных примеров много. Так, известный гобоист Алекс Кляйн покинул профессию из-за артрита.
— Как вы поддерживаете форму?
— Зимой хожу на лыжах, километров 10 — 12. Летом плаваю.
— Сколько у вас инструментов?
— Два. Вот этот — старичок. Ему 40 лет. Сделан из черного гренадиллового дерева, растущего в Малайзии. Новый, хороший стоит 10000 долларов. Вообще-то в ходу инстументы из пластика. Но это уже не то.
Еще гобой очень капризный. Его нельзя держать на сквозняке.
— За рубежом бываете часто?
— Недавно вернулся из Южного Китая. Провел там 8 дней. Играл в составе международного симфонического оркестра.
Залы там оборудованы по последнему слову техники. Стоит табло, где можно прочесть имя композитора, название произведения. На улицах все блестит. Жители круглые сутки ходят с мешками, убирают мусор. После тропического ливня ни одной лужи. А вот условия труда у музыкантов довольно тяжелые. Репетиции с 10 и до 8 часов вечера с перерывом на обед. При мне один австриец из оркестра заболел гриппом. Больничного ему не дали — контракт. Бедняга сыграл из последних сил, и его увезли на «скорой» с жуткими осложнениями.
— Многие из музыкантов коллектива, с которыми вы начинали играть 20 лет назад, уехали за границу. Почему вы не последовали их примеру?
— Никакой идеологии здесь нет. Просто не смог оставить больных родителей. Мои друзья разлетелись по свету: двое сейчас в Эквадоре, один в Германии. Но некоторые, знаете, возвращаются. И… не могут найти себе места. Один мой знакомый, контрабасист, 10 лет прожил в Израиле. Окончил Иерусалимскую академию музыки. А здесь он никому не нужен. Недавно с земли обетованной вернулся еще один — барабанщик. Рассказывает, что в семье, в которой он жил, каждый вечер садились считать чеки — счета за свет, электричество, квартиру. Все разговоры «купи-продай». С ума можно сойти.
Анастасия СОЛОВЬЕВА.
Фото Ирины ТРОФИМОВОЙ.
