Два-три раза в неделю, когда позволяет погода, сидит она в самом центре Ярославля, на улице Свободы. Иногда напротив ТЮЗа, иногда ближе к Знаменской башне. Когда притулится к большой деревянной коробке, когда присядет на некоторое подобие табуретки. Рядом, по правую руку, чуть в стороне, неизменная большая белая кружка. Сидит спокойно, чуть припустив к земле взор. Мимо спешат по своим делам люди: десятки, сотни, тысячи. Кто замечает бабушку и стыдливо отводит глаза.
Два-три раза в неделю, когда позволяет погода, сидит она в самом центре Ярославля, на улице Свободы. Иногда напротив ТЮЗа, иногда ближе к Знаменской башне. Когда притулится к большой деревянной коробке, когда присядет на некоторое подобие табуретки. Рядом, по правую руку, чуть в стороне, неизменная большая белая кружка. Сидит спокойно, чуть припустив к земле взор. Мимо спешат по своим делам люди: десятки, сотни, тысячи. Кто замечает бабушку и стыдливо отводит глаза. Кто делает вид, что не замечает. А она благосклонна ко всем. Положит добрый человек в кружку бумажку или копеечку — спасибо, не положит — дай Бог счастья и такому!
СТИХИ НА ВОКЗАЛЕ
Впервые я столкнулся с ней совершенно случайно весной нынешнего года в здании билетных касс железнодорожного вокзала Ярославль-Главный. Если зайти в здание со стороны привокзальной площади, слева, прямо напротив касс дальнего следования, там установлены три ряда кресел. На них-то уже за полночь и оказались мы рядом. На бабушке было бежевое старенькое, но добротное пальто. На голове аккуратно уложен старомодный светлый платок с цветочками. Такие на моей памяти носили старушки в деревнях лет тридцать назад. Еще подумал, наверное, ездила навестить внуков. Выяснилось, что бабушка ожидает своего автобуса до Большого Села и ей коротать время на вокзале до самого утра. У меня тоже было два часа в запасе до поезда. И разговор завязался сам собой. Признаюсь, меня немало удивила тема, в которой вдруг совпали наши интересы, — мы говорили о поэзии. Потом моя новая знакомая стала наизусть декламировать стихи. Декламировала спокойно, размеренно. Видно было, произвести впечатление на случайного собеседника для нее далеко не самое важное. Похоже, ей просто было приятно, что нашелся человек, искренне заинтересовавшийся содержимым ее души. Сначала я услышал от нее несколько басен. Когда-то считал себя знатоком творчества дедушки Крылова и некоторых его коллег. Здесь понял, что ошибался. Из пяти басен, которые я услышал от своей собеседницы, ранее слышал лишь одну. Напомню, она читала по памяти. С увлечением с басен перешла на Лермонтова. И все без единой запинки. А потом вдруг озвучила еще два четверостишия, которые меня как-то по-особому тронули. Я достал блокнот и попросил повторить. Очень уж захотелось записать эти строки. Маргарита Николаевна — а к этому времени мы уже успели познакомиться — исполнила мою просьбу:
Кто не жил в России милой,
Тот не знает ширь полей
И не знает, что на свете
Нету Родины милей.
***
Я вернусь к тебе, Россия,
Я вернусь к тебе опять,
Чтобы больше о разлуке
Никогда не вспоминать.
Позже она призналась, что написала эти стихи в молодые годы, когда жила в далекой Молдавии.
ВИНОГРАД С КОСТОЧКОЙ
Выросла Маргарита Николаевна в наших краях. Родители из Некрасовского района. Сама училась в Ярославле. Всю юность особенно увлекалась живописью. Это увлечение, судя по всему, даровано ей было от Бога. Как закончила школу, девушку потянуло на юг. Смешно сказать, очень уж понравился виноград, который довелось попробовать. Поехала поступать в художественный институт туда, где он произрастает в изобилии. Точнее, в солнечную Молдавию, в приднестровский Тирасполь. Увы, в первый год поступить не случилось. Несмотря на высокий проходной балл, как это часто было в советское время, прежде всего особенный блат имели национальные кадры. Не получилось и во второй раз. Балансировала на лезвии бритвы, но дали понять, ее с радостью примут на учебу в любое подобное учебное заведение на родине, а не здесь. Тем временем за прошедший год на новом месте Маргарита фактически прижилась. Вскоре вышла замуж. Даже сына своего возлюбленного от другого брака по всем документам усыновила. Но далекий край есть далекий край. По ходу дела выучилась в автодорожном техникуме. Всегда с интересом рисовала, даже преподавала в Молдавии в школе. Вела такой важный, но не совсем традиционный для классической школы предмет, как домоводство. Увы, жизнь семьи со временем дала трещину. Приемный ребенок вырос. Позднее вернулась на малую родину и Маргарита. Вернулась одна. Работала, как в советское время делали все. Особенно вспоминает работу в военкомате, что во Фрунзенском районе. Говорит, очень хвалили.
Увы, за прошедшие годы своих собственных деток Бог ей не дал. Тихо, но мирно жила в одиночестве. Беда, как поделилась Маргарита Николаевна, пришла, когда ей уже перевалило за шестьдесят. Верзилы с толстыми шеями заинтересовались ярославской квартирой, где жила женщина. Помощи ждать было не от кого. Документы пришлось подписывать под вполне осязаемой угрозой жизни. Брат, который там не жил, но был прописан, получил скоромные, но реальные отступные — 128 тысяч. Она же оказалась в деревне.
ВЕРНЫЙ ДРУГ
Проживает последние лет шесть бабушка Маргарита в деревеньке Байково Большесельского района. Если не считать домашней живности, которой в общей сложности в хозяйстве около сорока голов, живет одна. В стареньком домике-развалюхе. На огороде не сеет, не пашет. Но не потому, что не приучена к тяжелому труду, — сил просто уже нет. От возраста никуда не деться. Зато за живностью ухаживает со всем усердием. В ее хозяйстве проживают козел с козой и козлятами, семь кошек. Среди прочих созданий особенно стоит выделить самого верного из ее друзей. Верный — так зовут собаку — безусловно, главный из домашних после хозяйки. По отношению к другим животным он ведет себя с подчеркнутым достоинством. Даже, может, чересчур высокомерно. Маргарита на него за это не сердится. Верный по рождению из аристократов. По породе он настоящий английский спаниель. Имеет чистую родословную.
У самой бабушки Маргариты отношения с соседями по деревне складываются непросто. Несмотря на то что живет бок о бок с ними уже несколько лет, здесь ее до сих пор считают чужой. Не деревенской — городской. По этой причине ее попросту не понимают.
Самой же ей традиционный сельский быт дается тяжело. Непросто будет прожить в деревне в одиночестве любому человеку. Еще хуже старой обессиленной шестидесятисемилетней женщине с мизерной по сегодняшним меркам пенсией в четыре с половиной тысячи рублей. Тех же дров привезти, напилить, наколоть — тимуровцев сегодня днем с огнем не найдешь. Приходится нанимать людей, и совсем недешево. Старенькая электроплитка выйдет из строя — опять головная боль и финансовые проблемы. Хорошо, печь натопить да воды принести силы с большим трудом, но еще находит. От этих забот и мечты у Маргариты Николаевны сегодня самые простые, приземленные. Одна — раздобыть средство, чтобы комары не кусали. Вторая — найти на зиму другую крышу над головой, чтобы обязательно ванна была, где без особых, как обычно теперь, усилий смогла бы помыться-постираться.
МОЖЕТ, ПОЙМУТ И ПРИМУТ
Восьмого июня нынешнего года мне довелось столкнуться с Маргаритой Николаевной еще раз. На вопрос: «Как дела?» — бабушка посетовала, что ее и без того скромный приработок на улице Свободы в этот день оказался совершенно мизерным: целый день лил проливной дождь, который распугал и без того нечастых доброхотов. А что касается души, бабушка Маргарита призналась, что чувствует себя по жизни совершенно одинокой. Но добрые люди ей на пути тем не менее встречаются. Один добрый солидного вида человек за две недели до этого даже обещал приехать в Байково и помочь разобраться с причинами, по которым Маргарита Николаевна получает маленькую пенсию. Просил даже недельку посидеть дома (не ездить два-три раза в неделю в Ярославль), чтобы ее можно было застать для решения этого вопроса. Пока не приехал. Добрый священник, видимо, пастор одной из западных сект, приглашал ее к себе на службу. Обещал позже помочь. Но она не спешит. Говорит, еще в раннем детстве крестилась в Ярославле в Федоровской церкви. Так сейчас уж поздно отказываться от того, во что верила всю свою жизнь.
Я скромно поинтересовался насчет озвученных было ранее мечтаний (про борьбу с комарами и зимнюю квартиру с ванной). Что до комаров, то какое-то средство, по словам Маргариты Николаевны, она уже получила от одной из своих давних ярославских знакомых. А вот насчет ванной бабушка, сделав паузу, сказала, что здесь все сложнее. Как выяснилось, всему виной многочисленная живность, обитающая в ее байковском хозяйстве. Как уехать? Животных же, которые здесь давно живут, на улицу так просто не выкинешь!
Я спросил, возможно ли опубликовать ее историю в газете, не возникнет ли у нее чувства неловкости? Немного подумав, она дала добро. Сказала, может, нынешние соседи станут лучше ее понимать, и она перестанет быть чужой в деревне, где волею судьбы ей пришлось поселиться. Просила лишь обязательно выслать вышедший материал по почте. Я обещал это сделать и еще раз внимательно записал ее деревенский адрес.
Александр ЕФРЕМОВ, Ярославль — Большесельский район.
На снимке: бабушка Маргарита.
Фото автора.
