Три вещи в этом мире неизбежны: рождение, смерть и регистрация имущества. Любимое изречение российских бюрократов. Более 10 лет назад, в 1997-м, вышел федеральный закон N 122 «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», согласно которому права на недвижимость и сделки с ним подлежат государственной регистрации в Едином государственном реестре прав (ЕГРП).
Три вещи в этом мире неизбежны: рождение, смерть и регистрация имущества. Любимое изречение российских бюрократов.
Более 10 лет назад, в
1997-м, вышел федеральный закон N 122 «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», согласно которому права на недвижимость и сделки с ним подлежат государственной регистрации в Едином государственном реестре прав (ЕГРП). Занимаются этим полезным делом Федеральная регистрационная служба и ее территориальные органы — управления Федеральной регистрационной службы, которая в конце 2008 года указом президента РФ была переименована в Федеральную службу государственной регистрации, кадастра и картографии — Росреестр. В отделы этого территориального органа устремляются ежедневно толпы жаждущих. О каждом из мытарств, которые при этом испытываются, можно писать отдельную повесть. Здесь речь пойдет о торжестве бюрократии в одном частном случае. Однако этот частный случай вскрывает отнюдь не частную проблему — эффективного сохранения памятников архитектуры.
ПРЕКРАСНОЕ ДАЛЕКО
Общеизвестно жалкое состояние многих памятников архитектуры на территории России. Большинство из них находится в собственности государства, денежных средств на реконструкцию и поддержание в нормальном состоянии не выделяется.
По данным Министерства культуры РФ, под охрану государства попадают около 90 тысяч объектов культурного наследия и более 140 тысяч выявленных объектов культурного наследия. В хорошем и удовлетворительном состоянии находятся соответственно 30 и 20 процентов объектов культурного наследия, остальные 50 процентов — в неудовлетворительном и аварийном состоянии.
Способом привлечения внебюджетных средств на сохранение памятников везде является передача их в частные руки. И в России в последние годы было принято несколько законов, которые разрешили приватизацию объектов культурного наследия и их использование в коммерческих целях на условиях обеспечения сохранности зданий.
В частности, когда принимался федеральный закон от 29 декабря 2006 г. N 258, отменяющий мораторий на приватизацию недвижимых памятников истории и культуры федерального значения, Министерство культуры отмечало, что нагрузка по их содержанию или восстановлению, перекладываемая на частный бизнес, должна быть разумной и устанавливаться на прозрачных, паритетных началах.
ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ ДЖОН
Эта проблема характерна и для Ярославля с его богатым историческим прошлым. Взять, к примеру, здание на Волжской набережной, 33, значащееся в реестре как жилой дом Кирпичевых-Соболевых и являющееся памятником XVII — XVIII века. В советское время там были коммуналки, которые расселили в начале 90-х годов из-за аварийности здания. Разваливаясь и пугая своим непри-глядным видом многочисленных туристов, почти десять лет дом напротив знаменитой Волжской беседки простоял бесхозным. Его отдавали то новоявленным потомкам аристократов, объединившихся в дворянское общество, то Союзу женщин. Аристократы однажды провели в этих графских развалинах собрание и оставили после себя ящик пустых бутылок. Поборницы женских прав, устрашившись вида доставшейся им собственности, отправились в столицу искать спонсоров и пропали. Зато своим присутствием согревали дом бомжи, периодически устраивая нечаянные пожары.
Когда эти руины по конкурсу достались владельцу находящегося по соседству музея «Музыка и время» Джону Мостославскому, городские власти только помолились, чтобы страшная развалюха в самом центре Волжской набережной обрела хоть какой-то приличный вид. То, что удалось сделать Мостославскому за неполные пять лет, впечатляет. Даже сухой перечень работ говорит о масштабах сделанного. Пришлось выполнять укрепление несущих конструкций, т. е. расчищать и во многих местах заново восстанавливать разваливающийся фундамент, укреплять и восстанавливать стены, восстанавливать полностью разрушенный мезонин, устанавливать перекрытия и крышу, заново отливать и прикреплять чугунный балкон на фасаде, восстанавливать историческую планировку, штукатурный декор фасада и внутренних помещений.
Рабочий проект реставрации дома был выполнен институтом «Ярославль-гражданпроект» и потом доработан НПО «Стройреставрация». Разрешение на проведение работ, согласование проекта осуществлял областной департамент культуры и туризма. Этот же департамент и архитекторы-реставраторы контролировали весь ход работ.
В апреле 2009 года департамент культуры и туризма подписал акт приемки работ объекта культурного наследия N 10/9. По закону о памятниках этот акт фактически является разрешением на ввод в эксплуатацию здания. В сентябре того же года отреставрированное здание было внесено в Единый государственный реестр, а его владельцу был выдан кадастровый паспорт. В доме открылся филиал музея «Музыка и время», в частности, одна из крупнейших в мире экспозиций колоколов и колокольцев, камерный органный зал. Все это как нельзя лучше соответствует статусу памятника.
ТЕТЯ МАША
ДУМАЕТ ЗА ВСЕХ
Однако радостное повествование на этом приходится прервать. Проблемы появились в самый неожиданный момент. В федеральном законодательстве исчезло понятие «негосударственное учреждение культуры», коим являлся музей «Музыка и время», и появилось понятие «частное». Пришлось вносить соответствующие изменения во все документы, в том числе и в записи Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество (ЕГРП). И вот тут вдруг здание по адресу: Волжская набережная, 33, лишилось своих юридических прав по воле управления Росреестра по Ярославской области. Почему-то эта славная структура, прежде чем поменять одно слово в ре-естровой записи, решило провести настоящее расследование, не считаясь ни с собственным временем, ни с временем многочисленных граждан и юридических лиц, месяцами дожидающихся рассмотрения дел. Первым делом регистраторы усомнились в компетентности специалистов областного департамента культуры, согласовавших проект реставрации и надзиравших пять лет за ходом восстановительных работ. А усомнившись, отправили запрос в инспекцию стройнадзора. А та с ходу определила, что в процессе реставрации в здании был увеличен объем подвала, увеличен объем мезонина и «произошло объединение помещений лит. Б1 и Б4 с помещениями лит. Б». Ага, сделали вывод господа регистраторы, это уже не реконструкция, а строительство совершенно нового здания, и выдали вердикт: в государственной регистрации прав на недвижимое имущество отказать.
Ну и что, что стройнадзор опирался на планы дома времен 2000 г., когда мезонин действительно был гораздо меньше — по той причине, что почти полностью сгорел? И ничего, что помещения, обозначенные литерами Б1 и Б4, — это уродливые сооружения, которые коммунальные жильцы самостоятельно сооружали из толя, дранки, досок и прочих подручных средств на месте разваливающихся стен? И ничего, что за три века существования дома подвал перестраивали, заваливали землей и всякой рухлядью, а потом и вовсе приспособили под теплоузел для всего микрорайона? Ну и уж, конечно, не было заботы учитывать, что фундамент здания к началу реставрации почти полностью утратил свои прочностные характеристики и именно для того, чтобы его укрепить, пришлось раскопать подвал.
Заместитель начальника Кировского отдела управления Росреестра по Ярославской области Марина Алексеевна Малькова, сделав вывод, что указанные изменения являются препятствием для госрегистрации, посоветовала в срок с 27 мая до 27 июня 2010 эти препятствия устранить. То есть вот здорово: за месяц засыпать подвал, сжечь мезонин, снести кирпичную стену и на ее месте воссоздать пару сараек. Ах, не устранили, тогда извините. Можете жаловаться в суд. Но если даже суд выиграете, то все равно это решение обжалуем. Последнее было сказано устно, но вполне определенно.
Причина такого завидного упорства и рвения чиновников-регистраторов, наверное, понятна только им. Ну, возможно, еще кому-то, кому вдруг приглянулся теперь уже очень симпатичный домик на Волжской набережной.
Мира КОРОЛЕВА.
