Как-то в Мышкине на праздничном вечере в доме культуры Клавдию Ивановну Медведеву спросили: можно ли в наше время в обычной семье поднять на ноги семерых детей? Она не задумываясь ответила: «Конечно, можно. Нужно только работать много, как мы работали. А супругам — с терпением и любовью друг к другу относиться». Зал ей зааплодировал. Клавдия Ивановна вместе с мужем Виктором Алексеевичем вырастили семерых детей. А поженились они 4 марта 1945 года.
Как-то в Мышкине на праздничном вечере в доме культуры Клавдию Ивановну Медведеву спросили: можно ли в наше время в обычной семье поднять на ноги семерых детей? Она не задумываясь ответила: «Конечно, можно. Нужно только работать много, как мы работали. А супругам — с терпением и любовью друг к другу относиться». Зал ей зааплодировал.
Клавдия Ивановна вместе с мужем Виктором Алексеевичем вырастили семерых детей. А поженились они 4 марта 1945 года. И несмотря на войну и голодное время, стол у них был свадебный и родственники собрались. А глядельщицы — их на свадьбы тогда набивалось и у порога, и в сенях — шептались: «И что же такая хорошенькая, умная, складная за инвалида идет?»
Она слышала обрывки разговоров, но значения им не придавала. Давно все для себя передумала и решила. С Виктором Клава познакомилась еще до войны. Тогда она, деревенская девчонка, окончив седьмой класс в Ленинграде только с хорошими оценками, вернулась на родину. Но не в Хороброво, в материнскую многодетную семью, а к старшей сестре Анне. Клава стала работать на Рождественском льнозаводе. Ходила на «беседы», там и встретилась с Виктором Медведевым. Девчонка она была хоть и маленькая, да глаза голубые, большие, ясные, прямо в душу смотрят. И веселая. С подружками с «беседы» возвращается, голос к небу колокольчиком звенит — песню поет.
В 1941 году Виктора забрали на службу в армию. А там и война началась. И три года от него ни чутья ни вести. А в 1944 году он вернулся в деревню — без правой руки. Летом это было. Клава двор голиком мела. Подружки прибежали: «Медведев вернулся!» А она промолчала, в сердечке-то ее ничего не ворохнулось. Сначала подумала про себя: «Ой, нет, не буду с ним встречаться». А Виктор, словно и не было трех лет разлуки, только с ней танцует, только ее с «беседы» провожает.
А потом свадьба и эти разговоры глядельщиц. Она тогда искоса поглядела на молодого мужа: слышит ли он пересуды? И сердце замерло от жалости и боли. Опустив голову на здоровую руку, он тихо плакал. Это на свадьбе-то! «Ты о чем?» — шепотом спросила его Клава. «Тебя жалею», — тихо ответил жених.
Стали жить в маленькой, тесной избушке с матерью Виктора. У той характер строгий, даже суровый. Но Клава мужу не жаловалась. Он всегда за жену вступится, а ссор в семье она не хотела. Слез пролила много. Один раз после горькой обиды выбежала с ребенком на руках из дома на берег речки и стала Богу молиться: как жизнь устроить, чтобы не терпеть напраслину? Глянула на маленького Сашу, дремавшего на руках, и какой-то внутренний голос подсказал ей: «Все проходит, и это пройдет».
Как давно это было и как… недавно! Клавдия Ивановна смахивает с глаз слезинку. Не обманул муж, жалел ее всю жизнь. И хоть горяч по характеру был да и ранение сказывалось, в любви и согласии прожили свой век. Бывало, подъедет к родильному отделению больницы в Мышкине верхом на лошади, а она у окошка стоит, ждет. Он кричит: «Мамочка, не волнуйся! У нас все в порядке. Я и корову сам подоил». Одной левой рукой со всеми делами управлялся. Днем скотину пас, ночью ферму сторожил.
В Романовку, что поблизости от райцентра, Медведевы переехали с четырьмя детьми. Еще четверо у них появилось здесь. Последний мальчик умер почти сразу после родов. Ух и плакала, и убивалась тогда Клавдия Ивановна! На нее другие роженицы удивлялись: семь детей в семье, и самой уже 45 лет. А она отвечала сквозь слезы: «Разве не знаете: какой палец ни укуси — все болит!» Да и мальчик был такой красивый, черноглазый. Забрал его Господь!
В Романовке работала Медведева на ферме. Стоял двор тогда на том месте, где сейчас в Мышкине улица Энергетиков заканчивается. И все-то там нужно было делать вручную. Света электрического и того не было. С фонарями «летучая мышь» управлялись. В десять часов вечера приходила с дойки домой. А за столом — семеро ребят. Младший на руке у отца лежит, посапывает. Быстрей ужин собрать, семью накормить. Потом спать всех уложить да за стирку приниматься. Любит Клавдия Ивановна чистоту и порядок во всем. И всегда любила. У нее детки не кое-как ходили, а всегда в аккуратной, чистой, подогнанной одежде.
Как-то часов в одиннадцать вечера на огонек заглянул к Медведевым зоотехник Василий Георгиевич Новиков. Человек он строгий был, даже суровый иногда. А тут спросил жалостливо, дрогнувшим голосом: «А когда же ты спать будешь? В три часа уже на дойку вставать». «А я, бывало, два часа посплю и думаю: как хорошо отдохнула!» — вспоминает Медведева.
Старшая дочка Тоня подросла, стала следить, чтобы у маленьких всегда были чистыми воротнички. К формам школьным сама их пришивала. Учителя отмечали: многодетная семья, а ребята все ухоженные. Дети росли дружными, может, потому, что родители никогда при них не спорили и не препирались. «Я мужу потрафляла во всем, а если чувствую, что горячиться начинает, то ребят погулять из дома отправляю. Выясним, что делать дальше, и снова живем мирно!»
Старший сын Саша пошел работать после окончания семи классов и с первой получки купил матери конфет, а отцу — четвертинку. Хотя Виктор Алексеевич человеком был почти непьющим. Остальные деньги сын отдал матери. С этого так и повелось. Дети выучились, стали работать. С получки — подарки родителям, а остальное — в общий котел. До той поры, пока сами не обзаводились семьями.
Ах как надо старшим и разумным проявлять в этой жизни терпение! Она и дочкам, выдавая их замуж, наказывала: «Как бы вы ни сердились на мужа, в чем бы он перед вами ни провинился, еда на столе всегда должна быть. А то иной раз молодые хвастают: я не готовлю, не кормлю мужа за то и за это. Да разве можно так? Ты к нему со смирением и любовью — и он к тебе так же».
Клавдия Ивановна — верующий человек. Во времена советских гонений на церковь она в храм нечасто, но все равно ходила — из Романовки в Поводнево. И вот уже 22 года она прихожанка церкви во имя иконы Богоматери «Всех скорбящих Радость» в Мышкине. Пережила два инфаркта. Первый — двадцать лет назад, второй — девять. Похоронила любимого мужа. А до этого два года за ним, больным, вместе с дочками ухаживала. Сейчас у нее 13 внуков, 14 правнуков. И сама она на ногах, несмотря на свои 87 лет, все по дому делает сама. Чистота и у нее и порядок. А живет она теперь в Мышкине, в благоустроенной квартире. И выхлопотал ее мужу — инвалиду войны тогдашний председатель колхоза имени Ульянова Александр Павлович Лыткин.
Шумно и тесно становится в доме Медведевой, когда большая семья собирается вместе. Бабушка улыбчивая, ясная, как тихий осенний день. И молодые, и старые, и родные, и чужие льнут к ней. Сам видел, как эту маленькую, уютную старушку, которая всегда занимает место справа у алтаря, обнимают, приветствуя, прихожанки. И улыбки появляются на самых строгих лицах.
Семен НИКОЛАЕВ.
