Хотим мы того или нет, но кладбище занимает в нашей жизни одно из важнейших мест. Человек может никогда не ходить в театр, музей, библиотеку, парк культуры, ресторан, но он непременно и не единожды посетит кладбище. Причем у русских людей кладбище — это не только мрачная, горестная сторона нашего существования: чаще всего люди бывают в печали на кладбище лишь в день похорон кого-то из близких, а позднее посещение дорогой могилы вызывает, как правило, чувство умиротворения, умиления.
НЕ СЛУЧАЙНО поэт Михаил Александрович Дмитриев давным-давно еще писал: «Народ наш… любит к усопшим родным, как к живым, приходить на свиданье». Вот именно — как к живым. Как же свидание может быть горестным?
Согласно христианскому вероучению все верные чада церкви, все спасшиеся получают в награду за свою верность жизнь вечную. У русского Бога нет мертвых. И православный народ верит: «сущим во гробех живот даровав». Вот почему русское кладбище, и прежде не почитавшееся местом скорбного удела, «аидовой областью мглистой», до сих пор сохранило свой живой, попирающий смерть характер.
И традиция посещать могилы своих усопших в великие церковные праздники наверняка родом оттуда. Хотя посещать кладбища на Пасху не в древних традициях. Мои сограждане, пережившие семьдесят лет безбожия, хоть и помнят, что есть родительские субботы, специально отведенные дни для поминовения усопших родных, в светлый Божий праздник Пасхи спешат на кладбища. Вот и в минувшее Христово Воскресение я собралась навестить могилы друзей на Игнатовском кладбище, благо городские власти позаботились о дополнительном транспорте и почти без затруднения можно было доехать до самого большого ярославского погоста. Как-никак больше 200 тысяч ярославцев покоятся там!
Как всегда, при входе на кладбище расположились старушки с разнообразными живыми и искусственными цветами. И то благо — не тащись с букетом через весь город. Народ, освобождая автобусы, рекой тек в кладбищенские ворота, растекаясь ручейками к своим оградкам. Пожалуй, с советских времен я не видела такого людского потока, кроме как на первомайских и октябрьских демонстрациях. Народная река пахла куличами, цветами, крашеными яйцами, конфетами. А как же, положить на родную могилку праздничное угощение — вот радость!
И тут я, человек невоцерковленный — не все обряды знаю, с ужасом вспоминаю, что забыла зайти в церковь и купить поминальные свечки. Одна робкая мысль мелькнула: а вдруг здесь есть какая-нибудь крохотная часовенка! Да напрасно — на самом большом кладбище ни церковники, ни власти не подумали ни о часовне, ни о храме. Откуда им, новообращенным да перекрасившимся, срочно переквалифицировавшимся из веры в КПСС в веру православную, знать, что с древнейших времен нивы Божии (так исстари называл народ кладбища) располагались вокруг приходских храмов: строится где-нибудь новая церковь, и вокруг нее в скором времени появляется погост. Это было вполне естественно: приход являлся промежуточным социальным звеном между семьей и государством. Вся жизнь человека от крещения до погребения была на виду у прихода, и приход в ней активно участвовал.
Наше Игнатовское кладбище возникло во времена безбожия, и никто не собирался тогда здесь возводить церковь. А теперь-то что, когда наши главные областные и городские начальники усердно отбивают поклоны, падают ниц перед святыми иконами, лобызают руки церковным служителям, вроде бы и прощения у народа просят. А вот самое простое и важное забывают. Забывают, что храмы оберегают покой наших усопших, и нынешние святые отцы. А ведь и благое дело бы сделали, ведь паства понесет в храм пожертвования и могут появиться средства на укрепление и истинное возрождение Русской православной церкви. Не будет этого, вечно лежать ушедшим в мир иной и похороненным на Игнатовском кладбище без призрения и Божией защиты…
